Я сжимаю ее руку. - Живей, давай, входи. Все с тобой будет в порядке.
Она смотрит на наши руки, а затем её глаза пристально глядят на меня, бросая мимолетный взгляд на мои губы прежде, чем она решается заглянуть мне в глаза. - С нами будет кто-нибудь еще?
- Келли и Майк, Рене и Итан, - говорю я. - Грэнтфорд больше не появляется здесь, хотя, фиг его знает...
Её пухлые губы извились в усмешке. - Потому что ты зарядил ему кулаком прямо в лицо.
- Он это заслужил. - Я улыбнулся в ответ и отпустил её руку, чтобы выйти из автомобиля. Такое чувство, будто я мог бы быть уже где-то с ней.
Она выходит, потягиваясь и растягивая спину, выставляя при этом грудь вперед. Это заставляет меня хотеть сорвать с неё рубашку, затащить на заднее сиденье машины и делать то, что я никогда не делал с теми, о ком заботился раньше.
- На что ты пялишься? - Она тянет майку, стараясь прикрыть живот.
Она действительно не осознает, насколько она красивая. Никогда не осознавала. Даже когда она была в своем прежнем панковско-готовском обличии, она привлекала внимание парней.
Я качаю головой, не в силах оторвать от неё глаз. - Ни на что. Просто задумался.
Она хлопает дверью, и мы идем через переполненную автостоянку. Я опускаю свою руку ей на поясницу, но она шевелиться и отходит за Лилу, позволяя той встать между нами.
Я нахмурился. Может быть, я не так хорош, как думал.
Элла
Если он и дальше продолжит смотреть на меня так, то моя сдержанность растает, превратившись в лужу горячей, насыщенной парами жидкости. У Миши самые пронзительные глаза во всем мире: цвета морской волны, всматривающиеся в тебя с невероятной интенсивностью. Он флиртует со мной так, как и раньше всегда делал в шутку, и мне хочется играть вместе с ним.
Но сейчас все иначе: более напористо и реально. Похоже, будто он бросает мне свое сердце в открытую, чего никогда не происходило раньше. По крайней мере, не со мной. Разве что в тот день, когда я исчезла.
Кофейня переполнена людьми, даже не смотря на то, что сейчас вечер субботы. Каждая кабинка, каждый столик заняты, и парень с магнитно-каричневыми волосами играет на клавишах на сцене, его голос немного фальшивит. Бармен усердно трудится за барной стойкой, которая занимает все пространство от двери до угла. Люди работают за своими ноутбуками.
- Где мы сядем? - Лила сканирует комнату. - Здесь же нет свободных мест.
Миша замечает Итана и Рене за угловым столиком и машет им. - Ситуация с местами решена, - говорит он, беря меня за руку и направляясь к ним.
Рене - невысокая темно-рыжая девушка, подводящая себе сильно глаза лайнером. Её глаза устремлены в зону, где рука Миши переплетена с моей. Я пытаюсь вытащить руку, но Миша еще сильнее сжимает её.
- Привет, Элла. - Она натянуто улыбается своими темно-красными губами. - Ну, что ты делала?
- Ничего особенного, - я не усложняю, ведь с Рене, чем проще, тем лучше.
- И вот мы встретились снова. - Итан улыбнулся Лиле своей обнажающей ямочки на щеках улыбкой и подвинул для неё стул. - Видимо, ты решила здесь остаться еще на некоторое время.
Лила посмотрела на него, пока садилась. - Спасибо. Отчасти, я вынуждена остаться, так как мою машину изуродовали вчера ночью.
Миша падает на последний оставшийся свободным стул за нашим столом и начинает тянуть меня вниз, чтобы я села к нему на колени. Мои глаза осматривают помещение в поисках свободного стула, но народу так много, что некоторые даже вынуждены стоять возле стены.
- Я не кусаюсь, Элла Мэй. - В глазах Миши читается вызов. - Если ты, конечно, не попросишь меня.
Все за столом уставились на меня. Не желая устраивать сцен, я села к нему на колени. Итан с недоумением взглянул на Мишу, который проигнорировал этот взгляд, крадя булочку из корзинки, стоящей посреди стола.
Он засунул её в рот. - Уже пришло время "Свободного микрофона"?
Темные брови Итана сошлись вместе. - Что? Неужели ты подумываешь о том, чтобы снова начать играть? Потому что все, что я могу подсказать тебе, так это чертово время.
- Что ты имеешь ввиду, говоря "снова"? - спрашиваю я, запихивая в рот булочку. - Почему он не играл?
Итан закатывает рукава своей рубашки, скрещивает руки на столе и смотрит на Мишу их секретным взглядом, взломать который мне никогда не удавалось. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Мишу, но тут же сожалею об этом. Его глаза настолько интенсивны, что на секунду я оказываюсь выброшенной из своей стихии.
- Ты прекратил играть? - спрашиваю я его. - Почему ты это сделал? Это все еще твоя мечта?
Он пожимает плечами, обвивая свои руки вокруг моей талии. - Все уже не то, когда ты не сидишь здесь и не смотришь на меня.
- Были времена, когда я не смотрела, как ты играешь. - Я опустила свои руки ему на плечи. - Даже тогда, когда я жила здесь.
Он качает головой, и прядь светлых волос спадает на лоб. - Это не правда. Ты никогда не пропускала мои выступления.
Я снова обдумываю это и понимаю, что он прав. - Я не хочу, чтобы ты перестал жить своей жизнью только из-за того, что меня здесь больше нет.
- И я не хочу, чтобы ты была где угодно, кроме этого места. - Он сжимает мое бедро, и я инстинктивно подпрыгиваю, в то время как тепло, сопровождаемое легким покалыванием, спиралью скручивается между моих ног.
- Вы готовы сделать заказ? - прерывает нас официантка. Мы все говорим, что хотим заказать, и официантка записывает, хихикая. Особенно сильно это проявилось, когда она писала заказ Миши, и это несмотря на то, что я сижу у него на коленях.
Её зовут Кензи, и она мне всегда не нравилась. Пользуясь помощью Стейси Харрис, она издевалась над девушкой из школы, которая была в инвалидной хозяйке. Я небрежно облокачиваюсь на грудь Миши, словно делаю это случайно. Кажется, никто и не заметил этого, кроме официантки. И Миши. Его сердцебиение ускоряется, словно близость моего тела сводит его с ума.
Она хмурится и засовывает заказ в свой передник. - Я сейчас вернусь с вашими напитками.
Я ожидаю, что Миша начнет меня отчитывать за это, но он по-прежнему молчит, продолжая держать свои руки на вершине моих бедер. Я знаю, что это не правильно, и что он не принадлежит мне. Я ясно дала это понять в тот день, когда чуть не прыгнула с моста, но я ничего не могу с собой поделать. Еще с тех самых пор, как мы были детьми, я всегда чувствовала необходимость держать его подальше от девчонок, которые были недостаточно хороши для него.
Старые привычки отмирают с трудом.
Миша
Итан смотрит на меня так, словно я идиот. Скорее всего потому, что я улыбаюсь как идиот, но я ничего не могу с собой поделать. Элла воюет с официанткой. Она никогда раньше такого не делала даже до своего отъезда.
- Интересная группа, - Лила заорала, пытаясь перекричать играющую на сцене банджо-группу. - Вы играете в таком же стиле?
Итан, Рене и я рассмеялись. Даже Элла прикрывает рот рукой, с трудом пытаясь не засмеяться.
- Нет, милая, это не похоже на то, что я играю. - Я сделал глоток кофе. - Моя музыка более...
- Горячая и сексуальная, - говорит Элла, и я смотрю на неё. Она игнорирует мой взгляд и продолжает, - Думаю, их музыка больше напоминает The Spill Canvas .
Лила стряхивает крошки со стола. - Ты всегда слушала эту группу, когда училась?
Элла кивает, и слегка неловко двигается. - И её тоже.
Тот факт, что она все еще слушает такую музыку, заставляет меня почувствовать себя немного лучше. По крайней меня, хоть в этом она не изменилась. Я продолжаю держать одну руку на её ноге, боясь, что, если я освобожу её полностью, она снова убежит. Я краду очередную булочку из корзинки и погружаю её в рот. Лила начинает болтать и Итаном, а Рене погружается в свой сотовый телефон.
Я смахнул волосы Эллы в сторону и прислонился губами к ее уху. - Так ты думаешь, я горячий и сексуальный, да?
Она сдерживает улыбку, делая вид, будто бы целиком погружена в песню банджо. - Нет, я сказала, что твоя музыка горячая и сексуальная.
- Это одно и тоже. - Я осмеливаюсь поцеловать её в плечо, наслаждаясь мягкостью её кожи, черт знает, как её желая, что одна мысль об этом вызывает у меня эрекцию.
Элла замечает это и начинает ерзать у меня на коленях, делая еще хуже. - Спокойнее парень, - шутит она, нервно смеясь, после чего сжимает губы и начинает вставать.
Я ловлю её за бедра и опускаю её задницу себе на колени. Мы так идеально подходим друг другу и это так сногсшибательно, что все те чувства, которые я испытывал к ней до её отъезда, снова вернулись ко мне.
- Миша, - протестует она с дрожью в голосе. - Не надо. Здесь люди...
Я заставил её замолчать, когда мои пальцы достигли края её юбки. Я не могу остановиться, ведь держал в себе это сексуальное напряжение, кажется, целую вечность. У меня начали появляться подобные чувства к ней, когда мне было около шестнадцати. Я старался игнорировать как можно дольше, так как знал, что она сойдет с ума, когда узнает. Было лишь несколько поцелуев, которые мне удалось получить украдкой, но в ту ночь на мосту все изменилось. Она сошла с ума, как я и предполагал.
Как только она уехала, я сначала спать с кем попало, пытаясь избавится от голода, живущего внутри меня, но вскоре понял, что все было бесполезно. Элла забрала часть меня, которую не возможно было заполучить назад, не вернув Эллу.