Высокий и красивый – это она заметила еще вчера. Но сейчас, в безупречном деловом костюме, белоснежной рубашке и в галстуке, он выглядел гораздо официальней и внушительней, чем накануне.
– Сегодня у вас совсем другой вид, – протяжно констатировал Монтгомери.
"Да и у вас тоже".
– Я старалась, – сказала Мэррин, надеясь, что он поймет ее шутку.
– Входите.
Мэррин переступила порог. Дверь в кабинет секретарши была плотно закрыта. Стало быть, он рассматривает ее визит как частный, обрадовалась девушка.
– Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовался Джерад, потом указал ей на кресло, а сам уселся за свой огромный письменный стол.
– Синяки и ссадины не вечны, скоро пройдут, – улыбнулась Мэррин и, стремясь вплотную перейти к волнующей ее теме, сказала, – Извините, что я позвонила вам вчера через коммутатор.
– Не хотели звонить из дома?
– Я… не сказала своим, что на меня напали хулиганы, – нехотя призналась она.
И что они украли те две тысячи, которые вы несли в сумочке? Кстати, откуда у вас такая сумма?
Вот ведь любопытный! – подумала Мэррин, но, решив, что он имеет полное право задать вопрос о происхождении денег, ответила:
– Я продала ювелиру одну вещь.
– Вашу вещь? – быстро спросил Монтгомери.
И сам вопрос, и тон, которым он был задан, очень не понравились Мэррин.
– Ну, знаете ли!.. – резко начала она, но, вспомнив, что нуждается в его помощи и потому не вправе становиться в позу, объяснила, – Я продала кольцо, принадлежавшее моей маме.
– Вашей матери понадобилось две тысячи фунтов?
Лицо Мэррин закаменело.
– Мама умерла десять месяцев тому назад.
– Значит, это вы нуждались в деньгах. Зачем они вам понадобились? – настойчиво продолжал Монтгомери.
И вдруг, будто поняв причину, по которой девушка не хотела звонить ему из дома, заявил:
– Вы беременны!
– Нет! – возмутилась Мэррин.
– И у вас нет детей?
– Нет!
– И друга нет?
– Представьте, нет.
– И не было?
– Я нахожусь в свободном поиске, – сквозь зубы сказала Мэррин и решила повернуть беседу в нужное ей русло, – Я уже говорила вам, что деньги мне нужны, чтобы оплатить кое-какие долги.
Глубоко вздохнув, она спросила, глядя ему прямо в глаза:
– Вы одолжите мне д-деньги?
Вместо ответа Монтгомери выдвинул верхний ящик и достал конверт. Затем перегнулся через стол и пододвинул его к Мэррин.
– Наличные, – коротко пояснил он.
– Благодарю вас, – проговорила девушка, не притрагиваясь к конверту. – Хотите, чтобы я написала расписку?
– Не обязательно.
– Вот как… – с удивлением протянула она. – Что касается возврата долга…
Джерад Монтгомери изучающе смотрел на нее, полуприкрыв глаза.
– Продолжайте.
– Ну, я… Вы, наверное, уже поняли… Я не смогу отдать вам деньги сразу, только через некоторое время.
– Ценю вашу честность, хотя не припомню, чтобы просил вас вернуть долг.
– Не можете же вы дать мне деньги просто так, по доброте сердечной!
– А вы предполагаете, что у меня злое сердце? – спокойно поинтересовался Монтгомери.
Как она могла предполагать такое, если он только что продемонстрировал обратное? Но с другой стороны…
– Вы хотите получить что-нибудь взамен? – задала Мэррин вопрос в лоб.
Она понимала, что слишком наивна и доверчива, но все же… Не может человек так легко и навсегда расстаться со своими деньгами.
Снова последовала долгая пауза, во время которой Монтгомери в упор разглядывал свою посетительницу.
– А вы готовы отплатить мне за… мою услугу? Есть варианты?
Он издевается, нет, он забавляется ситуацией, решила Мэррин, чувствуя, как в сердце растет волна ненависти к этому мужчине. Но вот они, деньги, и Роберт нуждается в них.
– Я – неплохая секретарша, – заявила она, наконец.
Такой поворот, казалось, несколько удивил Джерада.
– А сейчас у вас есть работа?
– Да. Но я могла бы работать на вас по вечерам и выходным дням, если вы нуждаетесь в…
– У меня великолепный личный секретарь, – прервал он ее.
Мэррин сникла. Что еще предложить ему?
– Видимо, и с домашней прислугой у вас все в полном порядке, – пробормотала она, вспомнив, в каком идеальном состоянии находился его роскошный особняк.
Джерад с изумлением уставился на нее.
– А вы умеете поддерживать чистоту в доме?
– Я готова делать все, если это правомерно с юридической точки зрения.
– Понятно, – пробормотал он, а затем медленно, словно обдумывая ее слова, произнес: – Зайдите-ка ко мне завтра, и я сообщу вам о своем решении. Э-э… передник приносить не нужно.
Увидев, что Мэррин встала и направилась к двери, он негромко поинтересовался:
– Вы ничего не забыли?
Мэррин едва не застонала. Она забыла самое главное – деньги! Ну что за человек! Почему он вызывает у нее самые противоречивые эмоции? То ей нестерпимо хочется ударить его, то, как сейчас, улыбнуться и поблагодарить. Девушка вернулась к столу и взяла конверт.
– Спасибо, – со спокойным достоинством проговорила она.
– Погодите, – вместо ответа сказал Монтгомери. – Вас, как я понял, нельзя отпускать одну, когда вы при деньгах. Сейчас вызову шофера.
Вот оно, сладкое мгновение! Сейчас она поставит его на место, чтобы слишком не зарывался.
– Не стоит беспокоиться, сегодня я за рулем. Но ее внутреннее ликование длилось недолго.
– В таком случае я вызову кого-нибудь из охраны, чтобы проводил вас до вашей машины, чтобы ничего не случилось на кратком отрезке пути до стоянки, – невозмутимо произнес Джерад.
От возмущения Мэррин потеряла дар речи. Она даже не помнила, попрощалась ли с Монтгомери, но, честно говоря, обрадовалась, когда огромного роста охранник довел ее до стоянки. Вчерашнее происшествие не прошло для нее даром… Однако что за выражения выбирал этот невыносимый Монтгомери! "Вас нельзя отпускать одну"!
Странное дело – чем ближе Мэррин подъезжала к дому, тем меньшее желание испытывала отдать брату деньги, полученные от Джерада. Ей-богу, смешно, думала девушка, ведь только ради этого она и ездила сегодня в "Роксфорд Уоринг". А ларчик просто открывался: Роберт расплатится со своими кредиторами, а вот она станет должницей. Должницей Джерада Монтгомери.
Роберт выбежал навстречу сестре, едва увидел из окна се машину. Мэррин протянула ему конверт, а заодно и ключи от замка зажигания. Лицо Роберта засияло.
Никогда тебе этого не забуду! – заверил он ее.
В доме было тихо; Кэрол куда-то ушла с маленьким сыном. Мэррин переоделась в слаксы и футболку и принялась пылесосить ковер в гостиной. Мысли о Джераде Монтгомери не покидали ее. Что неудивительно в свете того, что сегодня произошло. Он совершил благородный поступок по отношении к ней, и она просто обязана отплатить ему за доброту.
"Зайдите-ка ко мне завтра".
Куда, когда – не сказал. Если исходить из того, что завтра суббота, он ждет ее дома.
Закончив уборку и прекрасно понимая, что через пару часов в доме снова воцарится полный хаос, Мэррин испекла пирог. Будет с чем появиться завтра у дяди Амоса. Ее мама каждую субботу пекла пирог для брата, и Мэррин с радостью продолжила традицию.
Всем прочим дядя Амос предпочитал пироги с кишмишем.
Около семи вечера позвонил лучший друг Мэррин Берти Армстронг.
– Я тут собрался пропустить кружечку в "Буйволе". Сходим вместе?
Пива Мэррин не хотелось, но, вспомнив, что отныне ей, видимо, придется работать на Монтгомери, она согласилась. Когда еще выдастся свободный вечерок?
– Я за тобой заеду, – пообещал Берти.
Разговор длился еще минут двадцать, несмотря на то, что через пару часов предстояла личная встреча. Они дружили уже много лет, но о последних событиях в своей жизни Мэррин все-таки умолчала.
Из "Буйвола" она вернулась после одиннадцати. В доме было тихо, все уже легли спать.
Все-таки хорошо, что Берти вытащил меня попить пива и поболтать, думала Мэррин, забираясь под одеяло. Однако ночью опять проснулась, увидев очередной дурной сон. Последствия стресса дают о себе знать, пришла она к выводу. Невозможно подвергнуться нападению бандитов, а потом просто встать, отряхнуться, как гусь, и начисто обо всем забыть.
Потом она снова заснула, но под утро Сэм решил проверить силу своих легких. Вот интересно: малыш орет на весь дом, однако слышит его почему-то одна Мэррин. Впрочем, она не винила Кэрол. Видимо, невестка так изматывалась с ним за день, что ночью попросту прятала голову под подушку. И Мэррин пошла к племяннику.
Поскольку Джерад Монтгомери не назвал конкретного времени, а дядя Амос привык к ее утренним визитам, Мэррин решила сначала съездить к старику, а после полудня отправиться к Джераду.
– Как прошла неделя? – спросила она дядю Амоса.
– Да так, поцапался с редактором по поводу одной блестящей идеи, которая пришла мне в голову. А как у тебя?
И под угрозой смерти она не рассказала бы этому милейшему человеку о нападении хулиганов и последующем визите к Монтгомери. Иначе дядя Амос предложит себя в качестве ее телохранителя и, что еще хуже, начнет страдать, потому что не может помочь деньгами.
– О, у меня все великолепно, – улыбнулась Мэррин. – Сварить кофе?
– На кухне небольшой… э-э… беспорядок.
А когда там был порядок?
Когда они перекусили, Мэррин принялась разгребать Авгиевы конюшни, то есть перемыла скопившуюся за неделю грязную посуду.
– Придешь к нам на ленч завтра? – спросила она, заранее зная, что ответ будет отрицательным.