– Я бы не пропустила такое событие.
Дейзи подхватила мать под руку, и они пошли по извилистой тропинке. Красивый дом, увитый плющом. Однако очень велик по любым стандартам. Конечно, если вы не обитатель замка. Два изящных симметричных крыла, отходящих от центральной части здания, указывали на то, что это постройка времен Уильяма и Мэри. В отличие от Хоуксли, дом искусно приспособлен для комфортной жизни и отремонтирован. Себ увидел поодаль теннисные корты, конюшни и другие служебные пространства. Видно, все обновлено и находится в постоянном пользовании.
Его поразила неожиданная ностальгия. Хоуксли заслуживает столь же бережного и рачительного ухода, но дед находил какую-то особую прелесть в архаичном неудобстве разваливающихся старинных зданий. А что до отца, Себ постарался загнать свои мысли как можно глубже, сжав кулаки от злости. Так бывало всегда, когда в голову приходили мысли о преступной нерадивости отца.
Шерри остановилась на открытой террасе, улыбнулась дочери.
– Мне кажется, снаружи достаточно тепло, можно расположиться здесь. Я схожу за Риком. Он будет рад увидеться с тобой, Дейзи. Как раз вчера мы говорили о том, что с Роуз мы видимся гораздо чаще, а ведь она в Нью-Йорке. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. А потом можно выпить. Дейзи, дорогая, дай знать Вай, что вы приехали.
– Я ей пошлю сообщение.
Дейзи уселась, достала телефон. После минутного колебания к ней присоединился Себ. Разумеется, им полагается сидеть вместе. А еще держаться за руки. Себ взглянул на ее длинные тонкие пальцы, нажимающие кнопки телефона. Ужасно захотелось как-то нечаянно коснуться их. Всего одно прикосновение могло связать больше, чем кольцо, которое он только что купил для нее.
– Это папина студия. – Дейзи указала на самый большой из флигелей. – Первым делом он оборудовал флигель под современную звукоизолированную студию. В детстве нам не позволялось находиться в ней без надзора. Но это не останавливало от попыток сделать собственные записи. Откровенно говоря, записи были не слишком хороши. Никто из нас специально не занимался музыкой, во многом из-за того, что папа относился к этому отрицательно. Рядом со студией репетиционная комната. Оранжерею переделали в бассейн и спортзал, иначе пришлось бы отказаться от дома в его первоначальном виде; он не подвергался изменениям с того времени, как был построен.
А теперь подвергся. Свежевыкрашенный, с новыми обоями, заботливо подобранной мягкой мебелью, легкой для ухода. В жилах старого дома текут новые деньги. Как раз то, в чем нуждается Хоуксли. Только было бы неплохо, если бы еще его прапрапрадед женился на американской наследнице.
– Как долго вы здесь живете?
– Мама здесь выросла, ее дядюшка носит титул баронета, а где-то внутри могучего семейного древа мы ведем род от Уильяма IV, но не по основной линии. Как видите, трудно сказать, что вы женитесь на неровне.
– Мне и в голову не приходило.
Себ знал очень хорошо, что в его жилах течет такая же алая кровь, как у всех остальных. Вовсе не происхождение Дейзи заботило его, а ее воспитание. Уж если она воспитывалась в доме, столь щедро оснащенном предметами роскоши, как Хантингдон-Холл, трудно представить, выстоит ли она в продуваемом сквозняками, не слишком удобном для жизни, громадном и древнем доме.
– Дейзи? Не верю своим глазам! Это ты, здесь и вполне живая! Роуз все пыталась убедить меня взломать квартиру и извлечь твое мертвое тело. Как это называется: целую неделю ни единого слова от тебя?
– Вай! – Дейзи бросилась обнимать вошедшую девушку. – Я посылала сообщения вам обеим. Каждый день.
– Сообщения! Так каждый за тебя может посылать сообщения: "У меня все прекрасно, скоро позвоню". Но вижу, что у тебя были дела.
Себ встал и протянул руку:
– Вы, должно быть, Вайолет. Дейзи так много мне о вас говорила.
Он приобнял Дейзи, словно не замечая разряда, пробежавшего по руке, стоило прикоснуться к ее тонкой талии. Она слегка вздрогнула от прикосновения, склонилась податливо и гибко, словно полностью принадлежала ему.
– Правда? А вот о вас пока ничего не рассказывала. Обычно она мне все рассказывает. – Ее глаза сузились, изучающее всматриваясь в его лицо.
Не так уж уютно под столь пристальным взглядом.
Вайолет была несколько выше и крупнее младшей сестры. Ее лицо в форме сердечка было абсолютно безмятежно и не выдавало никаких чувств, в отличие от выразительных черт Дейзи. Однако обе сестры имели общий для Хантингдонов типаж, высокие скулы и гривы золотистых волос. Но на этом сходство, пожалуй, заканчивалось.
– Не все, – вспыхнула Дейзи. – Мне уже двадцать четыре, если ты еще помнишь об этом. Естественно, у меня должны быть секреты.
– Дейзи-Вейзи, тебе никогда ничего не удастся сохранить в секрете. – Вайолет усмехнулась словам сестры, не скрывая своей любви к ней, но ее глаза сразу похолодели, стоило ей перевести взгляд на Себа. – Чем же вы занимаетесь?
На мгновение Себом овладело практически непреодолимое желание копировать деда, взглянуть на нее сверху вниз, сказать, слегка растягивая слова: "Занимаюсь? Добрая женщина, я не занимаюсь. Я являюсь графом Холгейтом". Всего-то, чтобы сбить с нее холодное самодовольство. Но ему не понадобился щипок Дейзи, предупреждающий о сдержанности.
– Я управляю большим поместьем. Собственно, там мы и встретились. Дейзи там работала.
– Он явился, чтобы спасти меня. – Лицо, обращенное к Себу, было таким сияющим, что он почти забыл, что это всего лишь игра. – Машину занесло снегом, и он спас меня. В этом было что-то невероятно романтичное, Вай.
– Это как раз те самые слова, которые не хотелось бы услышать ни одному отцу.
Себ вздрогнул от характерного растянутого говора и поспешно обернулся.
– Папа! – Дейзи выскользнула из его рук и обвила шею худощавого человека, появившегося на террасе.
– Соскучился по тебе, Дейзи, моя девочка. Как поживает твоя камера?
– Работает, и я только что пообещала маме, что возьму на себя благотворительный концерт. Если тебе нужны рекламные снимки, сделанные заранее, только скажи. Официальные, не официальные, выберешь сам.
– Надо спросить у Роузи. Решения за ней. Ну и кто тот романтический рыцарь, которого ты привела домой?
Рик Кросс обратил изучающий взгляд на Себа. Третий раз за последние пять минут Себу пришлось выстоять под острым взглядом. Дейзи посчастливилось иметь любящую, готовую защищать семью. Ей нет нужды выходить за него. Семья сомкнет ряды и будет заботиться о ней. Если он хочет растить собственного наследника, в их странном договоре этого человека лучше привлечь на свою сторону.
– Себастьян Бересфорд. Знакомство с вами честь для меня, сэр. – Себ едва удержался от того, чтобы не выпалить, что Рик Кросс автор самого первого CD, который он когда-то купил и слушал бесконечно, раз за разом.
Отец Дейзи настолько известен, что его трудно воспринимать как незнакомца. Рубленые черты лица, непослушные волосы и худощавая фигура не поддавались влиянию времени. Он ворвался на музыкальный олимп лет двадцать назад и с того времени с него не сходил. Возраст не заставил его иссякнуть, он гастролировал, выпускал диски и постоянно мелькал в заголовках, хотя теперь это связывалось с его благотворительной деятельностью, а не с дикими выходками.
– Бересфорд? Я читал ваши книги. Приятно познакомиться лично.
Дейзи приобняла Себа, он покорно привлек ее ближе. Она с сияющей улыбкой смотрела на свою семью.
– У нас новости, мама, папа, Вай. Мы с Себом обручились и собираемся пожениться!
До чего утомительно притворяться! Повиснув на руке Себа, улыбаясь, всем своим видом демонстрируя, до чего все прекрасно! Бездушный бриллиант на безымянном пальце, семья с поздравлениями и предложением выпить шампанского.
Дейзи притворилась, что потягивает шампанское. Если бы ее родители хоть на секунду заподозрили истинную причину ее замужества, были бы разочарованы. Не в ней – за нее. Она не могла этого допустить. Невозможно подвести их еще раз. Они знали, как ей хотелось любить самой и быть любимой.
Вай недоверчиво посматривала на сестру, продолжая улыбаться. Ей доводилось больно обжигаться, и она не спешила верить никому. Дейзи первая в списке.
– Я немедленно созвонюсь с нашим викарием. – Мать приступала к делу с тревожащей поспешностью. – Конечно, вам захочется, чтобы все состоялось весной, Дейзи, дорогая, в этом году или в следующем? Мне кажется, лучше в этом. Длительная помолвка – это ужасно грустно.
Дейзи взглянула на Себа в надежде на поддержку и помощь, но он с увлечением разговаривал с отцом о гитарных аккордах. Неужели он что-то понимает в гитарах? Вот уж о чем она не имела ни малейшего представления. Ни малейшего представления о его любимой еде, лучшем воспоминании, музыкальной группе, песне, книге, фильме, телепрограмме. Играет ли он на музыкальных инструментах или любит бег, смотрит футбол, регби или и то и другое.
– Дейзи, да очнись же, наконец, – упрекнула мать. – Или в следующем году, дорогая?
– Извини.
Дейзи выдала самую широкую из своих улыбок и сделала все возможное, чтобы выглядеть так, словно сердце не разрывается на тысячи маленьких кусочков от каждого слова.
– Мы не собирались проводить церемонию здесь.
Остальные члены семьи тут же затихли, и она физически ощутила на себе взгляд трех пар вопрошающих глаз.
– Не собираетесь венчаться здесь?
– Ты ведь всегда этого хотела.
– Не глупи, Дейзи, девочка моя. Ну где же еще ты можешь венчаться?
– Боюсь, это моя вина.
Себ встал позади нее, и она прислонилась к нему, едва сдержав вздох облегчения.