Ему было все равно, как звали аптекаря, лишь бы тот отворил, и он постучал так, чтобы у аптекаря не осталось сомнений, что нужно поторопиться.
Спустя несколько минут дверь проскрипела петлями и г-н Луи Рено показался на пороге своей лавчонки, в бумазейных штанах, с ночным колпаком на голове, спрашивая, зачем он понадобился.
- Приготовьте бинты и ванночку, - приказал Сальватор, - человеку грозит кровоизлияние в мозг, необходимо пустить кровь.
Принесли несчастного плотника; он был без чувств.
- А есть ли здесь доктор, чтобы пустить больному кровь? - спросил г-н Луи Рено. - Я-то сам не умею этого делать, я скорее травник, чем аптекарь.
- Не беспокойтесь, - сказал Сальватор, - я был учеником хирурга и все сделаю сам.
- У меня нет ланцета, - продолжал аптекарь.
- Сумка с инструментами при мне, - успокоил его Сальватор.
Зеваки заполнили аптеку.
- Господа, вы хотите помочь несчастному? - обратился к ним Сальватор.
- Ну, конечно, господин Сальватор, - ответил один из присутствовавших, протягивая молодому человеку руку.
Сальватор пожал эту руку, и Жану Роберу показалось, что комиссионер обменялся с вновь прибывшим масонским знаком.
Несколько человек подхватили вполголоса:
- Господин Сальватор!..
- Итак, - сказал молодой человек, который более чем когда-либо казался Жану Роберу достойным предопределенного ему имени, - пока я буду пускать несчастному кровь, - ступайте в больницу и предупредите, что скоро прибудет больной.
Несколько человек под предводительством того, с кем говорил Сальватор, отправились в больницу.
Тем временем аптекарь с помощью тех, кто остался в его лавочке, развязал несчастному Жану Быку галстук, стащил с него куртку и засучил ему рукав рубашки.
Вены на шее у больного вздулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.
- Может, перебинтовать ему руку? - посоветовал Жан Робер.
- Бинты готовы? - спросил Сальватор у аптекаря.
- Сейчас принесу, - отозвался Луи Рено.
- Перетягивайте выше вены как можно сильнее, господин Робер; надеюсь, этого окажется довольно, - сказал Сальватор.
Робер повиновался; один из присутствовавших взял больного за руку, другой подставил ванночку, третий поднес лампу.
- Осторожнее с артерией! - предупредил несколько встревоженный Жан Робер.
- Ни о чем не беспокойтесь, - отвечал Сальватор, - мне не раз приходилось пускать кровь ночью при свете луны или фонаря. Такое нередко случается с этими беднягами, когда они выходят из кабака.
Не успел он договорить и едва коснуться ланцетом руки Бартелеми, как брызнула черная вспенившаяся кровь.
- Дьявольщина! - воскликнул Сальватор, покачав головой. - Вовремя мы подоспели!
Операция была проделана им с легкостью и проворством опытного хирурга.
Бартелеми вздохнул.
- Когда он потеряет довольно крови, - сказал аптекарь, подоспевший с бинтом в руках, - предупредите меня.
- О, - возразил Сальватор, - это ему можно позволить без помех: крови у него предостаточно! Пусть, пусть течет!
Когда вытекло примерно две ванночки крови, больной открыл глаза.
Поначалу взгляд у него был мутный, остекленелый: он ничего не выражал, но постепенно прояснился и стал осмысленным; больной остановил его на хирурге-любителе.
- О, господин Сальватор! - обрадовался он. - Клянусь Богом, я рад вас видеть.
- Тем лучше, дорогой мой Бартелеми! - отозвался молодой человек. - Я тоже рад вас видеть. А ведь я едва не лишился навсегда этого удовольствия.
- А-а! - понемногу пришел в себя Бартелеми. - Так это вы пустили мне кровь?
- Ну да, - ответил Сальватор, тщательно вытирая ланцет и убирая его в сумку.
- Так вы, стало быть, не хотели моей смерти?
- Я? А почему я должен ее хотеть?
- Вы же спустили меня с лестницы, я и подумал, что такое делают, когда хотят кого-то убить.
- Да вы с ума сошли!
- Нет, я так понимаю: мы убиваем того, кто нас разозлит; я вас разозлил, когда отказался отворить окно. Но, после того как я собирался его закрыть, черт побери, вы же понимаете, не мог я, даже по вашему приказанию, отворить его! Ведь я упал бы в собственных глазах! А этот щёголь посмеялся бы надо мной!
- Этот щёголь только что мне помог спасти вам жизнь, Бартелеми. Как видите, он, как и я, не желал вам зла.
Бартелеми повернул голову и увидел, что Жан Робер улыбается ему.
- Ей-ей, это правда! - обронил плотник.
Жан Робер протянул ему руку.
- Забудем прошлое, друг мой, - произнес он.
- О, я не злопамятен, и раз вы предлагаете мне руку… - отозвался Бартелеми.
- Я бы с удовольствием начал наше знакомство с рукопожатия, - сказал поэт. - Признайтесь: вы сами этого не пожелали.
- Это правда, - нахмурившись, подтвердил Бартелеми. - Только дурак может так потерять голову из-за какой-то юбки! Понимаете, господин Сальватор, она опять вернулась с этим прохвостом из "Бобино". А я не могу разделаться с этим оборванцем, и он на это рассчитывает… А она отлично знает, что делает, если возится с этим мозгляком!
- Ну-ну, успокойся, Бартелеми.
- Хорошо вам говорить - у вас рядом ангел Божий, господин Сальватор. Да вы этого и заслуживаете, ведь вы живете ради того, чтобы творить добро, и надо совсем потерять голову, чтобы вас обидеть… Ну, все равно! Хоть я и стар, я хороший отец и не заслуживаю, чтобы у меня отнимали дочь! Вот уже три дня я как безумный везде ищу девочку; должно быть, она ее где-то спрятала, может, у своей матери-прощелыги; но я к ней пойти не могу: как только она меня увидит, тут же во все горло орет: "На помощь!"; я и так по ее милости уже провел две ночи в полицейском участке Сен-Мартен… О! Я провел бы там и четыре, и еще шесть, и еще восемь ночей ради встречи с моей девочкой, моей Фифиночкой… Бедненький мой ангелочек! На святого Жана летнего ей два года будет.
И великан разрыдался как женщина.
- Ну, что я вам говорил? - спросил Сальватор у Жана Робера, с любопытством наблюдавшего за этим необычным зрелищем.
- Вы правы, - согласился поэт.
- Ладно, ты получишь свою дочь, - пообещал Сальватор.
- Вы это сделаете, господин Сальватор?
- Ну, раз я обещаю…
- Да, вы правы, а я дурак: раз вы обещаете, ясно, что вы сдержите слово… Ох, сделайте это, господин Сальватор, сделайте, и вам, знаете ли, не придется больше спускать меня с лестницы. Вам довольно будет сказать: "Жан Бык, прыгай вниз!" - и я брошусь сам.
- Господин Сальватор, - обратился человек, вызвавшийся сходить в больницу, - больница открыта.
- Не для меня, надеюсь? - пролепетал Бартелеми.
- А для кого же еще? - удивился Сальватор.
- Нет, я туда не пойду.
- Как это не пойдешь?
- Не люблю я больницу: больница хороша для нищего сброда, а я, слава Богу, еще достаточно богат, чтобы лечиться дома.
- Да, только вот дома лечение неважное; дома человек ест и пьет не по часам; стоит человеку раза два-три полечиться дома, как делаешь это ты, и в одно прекрасное утро он оказывается в больнице, чтобы выйти оттуда уже в вечный мрак… Идем, Бартелеми, идем!
- Не хочу я в больницу, я же вам говорю!..
- Будь по-твоему! Возвращайся домой и сам ищи свою дочь, ты мне, в конце концов, начинаешь надоедать!
- Господин Сальватор, я пойду куда вы захотите… Господин Сальватор, где больница? Да я боготворю больницу! Вот он я!
- В добрый час!
- Вы заберете у нее мою Фифиночку, правда?
- Обещаю, что не позднее чем через три дня ты о ней услышишь.
- Что я должен делать все это время?
- Терпеливо ждать.
- А можно поскорее, господин Сальватор?
- Обещаю тебе сделать все возможное. Ступай!
- Да, да, ухожу, господин Сальватор. Ой, как странно! Я не чувствую своих ног: не могу больше идти!
Сальватор подал знак - два человека подошли к Бартелеми, он оперся на них и вышел со словами:
- Вы обещали через три дня - самое позднее - узнать, что с моей дочерью, господин Сальватор, так не забудьте!
Уже с другой стороны улицы, с порога больницы, за которым он должен был вот-вот скрыться, плотник еще раз крикнул:
- Не забудьте о моей бедной Фифиночке, господин Сальватор!
- Вы были правы, - заметил Жан Робер, - не в кабаке нужно изучать людей!
XII
ЧТО БЫЛО СЛЫШНО В ПРЕДМЕСТЬЕ СЕН-ЖАК В НОЧЬ ПЕРЕД ПОСТОМ ВО ДВОРЕ ЛАВКИ АПТЕКАРЯ
Операция была закончена, больной отправлен в больницу; молодые люди готовы были снова пуститься в путь, радуясь мысли, что, не взбреди им в голову прогуляться по парижским улицам в три часа ночи, умер бы человек, у которого впереди было еще лет, наверное, тридцать-сорок.
Но прежде чем опять отправиться в дорогу, Сальватор спросил у хозяина лавки воды и ванночку, чтобы отмыть руки от крови.
Воды у достойного аптекаря было сколько угодно, а вот ванночка - одна-единственная, та самая, в которой оставалась кровь Бартелеми; Сальватор приказал бережно сохранить ее, чтобы показать доктору, посещавшему по утрам больницу Кошен.
Итак, просьба молодого человека вначале могла показаться неисполнимой.
Однако аптекарь огляделся и наконец сказал Сальватору:
- Если вы хотите как следует вымыть руки, пройдите во двор, к насосу.
Сальватор согласился. Несколько капель крови попали на руки и Жану Роберу, поэтому он пошел следом за новым другом.
Но на пороге они остановились и в удивлении переглянулись.