- К другу приехал. Вместе служили когда-то. Так с годами и не теряли те отношения. Давно не виделись, вот договорились, и я прилетел. А он решил наловить рыбки к моему приезду. Вот и наловил. Туман. Ни рожна не видно. Отказал на лодке мотор. В какую сторону добираться не сообразил. Искали несколько дней. Ничего. Нашли, когда села муть тумана по спасательному жилету. Ноги уже рыбы объели. Лодка перевернулась, вёсла уплыли. Вплавь не дошёл. Потерял ориентировку и переохлаждение. Жена беременная была. Двойня. Выкидыш сразу. Малышей спасти не удалось. Ушёл сам и забрал детей. Вот такие пироги.
- Да, не сладкие пироги. - Вздохнула я, забрав из дрожащей руки его кружку. - Поминки, значит, делал сразу по трём? - произнесла я, мало веря его словам. "Больно уж интригующее и какое-то загадочное начало. Эту историю я уже вообще-то слышала, у всего городка на слуху. Только вот какое отношение она имеет к нему… Придумал на ходу воспользовавшись слухом или действующее лицо её?"
- Так и было. Всех, в одну могилу. Хотя тебя понимаю. Никакие уважительные причины с моей стороны не будут приняты во внимание. Но ты можешь проверить.
- Проверю. Поминки, как я поняла, были здесь, "У Петровича".
- Наверное, там. Это единственно приличное заведение. Возвращаться в пустой дом не хотелось. Мне казалось, не заявись я в гости, ничего бы этого не случилось. Чувствовать себя почти убийцей друга и его не родившихся детей, это жутко, я тебе скажу. Вот и остался посидеть. В самом конце подсела девица яркой внешности. Взгляд такой у этой бабочки, хоть на ходу начинай раздеваться. Мы пили и говорили… Дальше, ничего не помню.
Не отказала себе поморщиться и мысленно передразнить: "Яркой внешности- шлюха".
- Про девицу я уже слышала, - буркнула я. - Эту шалаву я знаю, простецкая барышня, то денег попросит в займы, то сигареты стрельнёт, разберёмся. Не далече проживает. Из порядочной семьи, сучка. Ребёнок есть. Мать дом ей купила, молчала, когда та к себе кавалеров приводила, лишь бы жила попутному. А она притон из дома устроила. Такие же, как она подружки собираются, пьют с мужиками, прибившимися к ним, бьются. Ладно бы одни, так ещё и детей за собой в то болото тянут. И те ангелочки всю эту грязь с малолетства видят. А историю о твоём друге я слышала. Такая беда. "Если врёт-то натурально. Если о чём-то умалчивает, темнит, значит, на то имеются свои причины и мне не под силу это вытянуть".
- А ты как это всё видишь?
- Про Лариску-то? Так через окно. Ты встанешь тоже увидишь. Летом они вообще гуляют на полную катушку в саду. Поют себе. Потом подерутся. И опять поют.
- Да, весело живёшь. Не боишься одна. С одной стороны бомжи. С другой притон.
- У меня собака надёжная. И потом, жизнь научила, что бояться надо совсем не тех от которых страшно.
- Неужели? Когда же ты успела жизни-то хлебнуть, зелёная ещё?
- Это мираж. Не такая уж и зелёная. И потом, опыт он от годков прожитых не всегда зависит, а всё больше какими дорожками к этим годкам идёшь.
- Может и так. Мне надо подняться…
- Зачем?
- Надо. Отхожее место как я понял на улице… Значит, мне надо туда.
- Не дури. Я ж судно поставила у кровати.
- Нет… Право же мне перед вами очень не ловко. Я смогу дойти, - бормотал он.
Но я была не менее упряма и у меня были веские причины настаивать на своём, которые я ему тут же и выпалили:
- Твоё упрямство не очень кстати. Упадёшь. Тащить тебя не кому. Потерпи до завтра. Юлька с медиками приедут, перенесём тебя в новый дом. Там все удобства в доме. Сама никак не решалась перейти. Причины не было. Теперь в самый раз. Не капризничай и выкинь чушь из головы. Давай помогу. Вставай и обопрись на меня. Обними за шею.
Его рука скользнула по плечу и ухватилась за шею, задев родинку. Глаза удивлённо раскрылись совсем рядом, рассматривая меня.
- Если я последую твоему совету, то мы оба рухнем на постель, - с иронией заметил он поглядывая на мою хрупкую фигурку. - Тебя такая перспектива устраивает.
- Что за ерунда! - тут же энергично возразила я. С чего мне падать, если я чувствовала себя сильнее того, что он так скептически оценивал. Я не обращая внимания на его гляделки и иронию, помогла ему подняться, обняв за талию и тяня на себя с усилием, но посадила.
- Как тебя зовут? - вырвалось с хрипом из него.
- Оксана, Ксюха….
- Ксения, как кому нравится, - докончил он. - Чудеса!
- Почему? - не поняла я.
- По кочану. Иди, принеси полотенце. Мокрый весь.
- Имя, как имя. Не хуже других, - ворчала я, топая в большую комнату за полотенцем и злясь на себя, что позволила неизвестно кому собой командовать.
Когда я вернулась, он сделал свои маленькие дела, стянул с себя бабкин ставший мокрый от пота байковый халат и, вырвав у меня полотенце, принялся растирать себя. Но сил больших не было, и он со стоном, в бессилии повалился на подушки. Я вытащила судно и понеслась за махровой простынёй. "Где-то у бабки была совершенно новая". Нашла и замотала его в неё, укрыв сверху одеялом.
- Пить дай, сушит.
- Морсу принесу.
- Чего хочешь, только неси.
Я налила кувшин клюквенного морса и поставила перед этим водохлёбом на тумбочку.
- На, попей и я ещё налью. - Подала я стакан. - Будет здесь стоять, достанешь.
- Ты уходишь? - осторожно спросил он.
Я поправила на нём одеяло и кивнула:
- Да. Искать твои документы. Телефон. Деньги не обещаю. Что ещё было?
Он наморщил лоб и потёр висок.
- Камера, похороны снимал, но Бог с ней. Осторожно. Собаку возьми или охрану найми.
- Разберусь. Поспи пока. Приду, покормлю.
Одевшись, я отправилась к Лариске с обитающей у неё неизвестно откуда прибившейся к ней Томкой. Открыв жалобно скрипнувшую под напором ветра дверь, я вышла на крыльцо и сразу ощутила всю силу налетевшего ветра. Сильный, порывистый монстр, хлестко ударил по лицу. Снег сразу же принялся щипать его. Пронизывающий холод, который подхватывал под куртку, противно колол тело. Я накинула капюшон и зажала у горла его пальцами. Позёмка вихрем нёслась по стылой земле улиц, цепляясь за заборы и дома. Ветер со свистом взметал его вверх, превращая небо в месиво. "Чёрт, вот бог подарил погодку! Но надо идти, выхода нет". О том, что там бушует праздник, понятно было издалека. Веселье переплёвывало даже ветер. "Пируют, на заморские барыши", - усмехнулась я. В дом не пошла, подобрав палку потюкала в окно. Меня не услышали. Я, осерчав, повторила процедуру, только повысив тональность ударов. Музыку прервали, и до меня донесся ангельский голосок соседки:
- Ктой-то там?
- Почтальон Печкин. Свои, топай сюда. - За воем ветра меня едва было слышно.
Сообразив, что не менты. Лариска мигом нарисовалась. Ещё бодренько передвигаясь и изобразив приглашающий жест, она натянуто улыбалась:
- Ой, Ксаночка, как я рада.
- Заткнись.
- Ты такой человек, такой…
- Какой я человек? Разный. Добрый до тех пор, пока меня не ужалят или не нападут. Закруглялась бы ты с гулянками.
- Отстань от меня со своими речами, мать надоела, ещё и ты. Сыта я ими по горло! - она шмыгнула носом и продолжила:- Чем обязана такому визиту?
Потом она обиженно сложила губки и картинно отвела глаза. Актриса из погорелого театра.
- Разговор есть, накинь что-нибудь на плечи. Сама понимаешь, к тебе я задвинуться не могу. Разговор оттянуть тоже. Праздник твой бесконечен.
Она мотнула хвостом и скрылась, появясь через минуту в мужской куртке, укрывшей её до колен.
- Ксаночка, что-то случилось? - моргая пьяными глазищами, безмерно любила она меня.
- Вот именно случилось. Ты обчистила моего гостя.
Она невинно и удивлённо захлопала потёкшими ресницами. Я добавила в голос металла.
- Ты мне Мальвину из себя не строй. Деньги, Бог с тобой, оставь себе, а документы и аппаратуру верни, и будем считать, я ничего не видела и не слышала.
- Какой он? - потухшим голоском молвила барышня.
- О! У тебя, как я не погляжу, был не плохой улов. Я рада, что ты мой вопрос приняла близко к сердцу.
Лариска ухмыльнулась и потупилась, принявшись скоблить кончиком сапога ступеньку.
- Ладно, я опишу. Высокий малый. Упитанный. Хорошо и дорого одет. Из Италии. У него были там поминки. Документы, камеру и мобильный, и если было ещё что-то стоящее тоже положить не забудь.
- Камеру и мобильный отдала перекупщикам. - Отреагировала она моментально.
- Забери. И сейчас же пока не продали. Потом догуляешь, а то смотри…, ты меня знаешь. - Пригрозила я ей.
- Договорились, - тяжело вздохнула она.
- Силь ву пле.
- Чего?
- Битте.
- Охренела совсем. Я от английского всего лишь пару слов и помню, навсегда вбитых учебником в мою упирающуюся голову. И было-то это когда… и не вспомню, кажется ещё в четвёртом или пятом классе. - Буркнула она, скрывшись за обшарпанной дверью.
Я посмеялась. Причём здесь английский. Да и лет-то ей всего ничего, чтоб так забыться. Но каждый выстраивает свою жизнь сам. Одни прилежно учатся, вторые не с меньшим рвением развлекаются. А дальше кому как повезёт или характер вырулит.