- Разве ты не наступаешь на одни и те же грабли, увлекаясь мной? Ведь я значительно моложе - лет на десять, если не ошибаюсь? А что, если мне нужен твой кошелек, а не ты сам? Вот вломлюсь в твой дом, стану полноправной хозяйкой, а потом потихоньку заведу молодого любовника…
Лицо несчастного Ивана по цвету не уступало его волосам. Он насупился, опустил глаза, не зная, как реагировать на ее хлесткие слова. А Ирине было больно и одновременно хулигански весело наблюдать за его метаморфозами. Она как будто мстила за бессонную ночь, за подлый мужской сговор, за все свои печали, что без конца сыпались на нее с той незабвенной поездки в Турцию. Но вот он слегка побледнел, справился с эмоциями, прямо посмотрел ей в глаза:
- Ты все знаешь обо мне?
- Все знать невозможно. Кое-что. Самую малость.
- Она была просто смазливая шлюха. Ты не такая.
- Но ты совсем не знаешь меня…
- Знаю. Я сердцем вижу. И потом, я давно не тот восторженный дурак. Опыт, о котором ты упомянула, все же не прошел даром. Ирина, я почти люблю тебя. Черт! Какое "почти"? Я болен тобой. Я скоро с ума сойду!
Он вдруг сполз с кресла, встал на колени, оказавшись у Ирининых ног, обхватил ее за бедра, зарылся лицом в подол сарафана и замер. "Каждый страдает в одиночку", - размышляла она, отстраненно взирая на его поникшую голову, не чувствуя ни малейшего желания ее погладить.
- Иван, встань немедленно, слышишь? Ведь в любую минуту могут войти Сергей или Алена.
Он тяжело поднялся, пряча взгляд, и поплелся побитой собакой к двери, но прежде чем выйти, злорадно пробурчал:
- Им сейчас не до нас.
Ей словно змею за пазуху сунули - что-то мерзко холодное скользнуло по груди.
- Что ты сказал?!
Она догнала его в холле, встала перед ним, задыхаясь и гневно сверкая потемневшими глазами.
- Где они?!
- Успокойся, - струсил он. - Я ничего такого не сказал, чтобы так бурно реагировать. Им действительно не до нас - они в бассейне. Если хочешь, можем посмотреть на экране, как они плавают. Пошли со мной. Пойдем. Это даже интересно. Люди более раскованны, когда не знают, что на них смотрят.
"Я такая же подлая и гадкая, как Дубец с Иваном", - думала Ирина, послушно входя в спальню Ивана. Он включил телевизор, и на экране высветился живописный грот с водопадом и лилиями. Но сейчас она не замечала изысканных красот интерьера. Все ее внимание сконцентрировалось на этих двоих, что резвились в прозрачной воде искусственного озера. Дубец держал на вытянутых руках Алену, а она, заливисто хохоча, била по воде ногами, окатывая фонтанами брызг все вокруг. Затем, видимо, утомившись, она обмякла, повисла на его руках, и он начал качать ее, как баюкают ребенка, нежно напевая песенку про волчка, который может укусить за бочок непослушное дитя.
Ирина не почувствовала, как сбилось с ритма ее сердце, как трудно стало дышать. Неотрывно глядя на эту сцену, она боялась поверить в самое страшное, она еще надеялась на благоразумие дочери и хоть какое-то понятие о чести у Дубца, но вскоре ее слабая надежда рухнула. Алена обвила шею Дубца тонкой рукой и прильнула к нему всем телом, а он начал осыпать поцелуями ее шею, плечи, грудь…
Ноги Ирины ослабли настолько, что она села прямо на пол. Иван поспешил нажать кнопку на пульте, экран погас. Белый как мел он подскочил к Ирине и суетливо попытался поднять ее, но она, отяжелевшая, оглушенная, невменяемая, с остановившимся взглядом, неподатливо выскальзывала из его рук. Встав перед ней на одно колено, он произнес:
- Ирина, я ничего не знал. Клянусь. Честное слово!
- Разве это не входило в ваш сценарий? - слабым, безжизненным голосом спросила она, не глядя на него.
- К-каккой… какой сценарий? О чем ты?
- Я знаю о вашем сговоре, Иван. Ради бога, не строй из себя невинного мальчика, это же отвратительно! Хотя бы ты будь настоящим мужчиной.
- Ты все слышала? - побагровел он. - Ирина, я…
- Ты в самом деле не знал об их связи?
- Нет, честное слово, не знал. Для меня это тоже шок. Сергей предстал совершенно в другом свете…
- А себя, значит, ты видишь в самых радужных тонах, так?
- Н-нет, то есть… Мне стыдно. Очень. Не знаю, простишь ли меня…
- Мы сейчас же уезжаем с дочерью. Я прошу тебя помочь. Дубец будет чинить препятствия - он способен на все, вплоть до физического устранения. Поэтому я очень прошу помочь. Отвлеки его, ну придумай что-нибудь, дай мне возможность добраться до аэропорта.
- Хорошо. Я постараюсь, но… Ирина, неужели мы расстанемся навсегда? Для меня все теряет смысл, вся жизнь станет никчемной. Я давно не испытывал к женщине ничего подобного. Разве только в молодости. Я говорил тебе, что это болезнь, что я болен тобой. Эта болезнь неизлечима, я уверен в этом. Да, я понимаю - мои шансы уменьшились из-за этой пошлой торговли с Дубцом. Будь она трижды проклята! Этому нет оправдания, и все же между нами огромная разница, разве ты не видишь? Он продавец - холодный и расчетливый, я же - ослепленный страстью, потерявший ориентиры в реальном мире, полностью ушедший в мир своих грез. Да-да. Грез. Можешь смеяться надо мной: мол, солидный мужик ударился в слезливую романтику и прочая…
- Я верю тебе, - просто сказала Ирина, оборвав его пылкий монолог. - Помоги мне встать.
Они поднялись.
- Ты обещал помочь, - напомнила она бесцветным тоном.
Устремив взгляд в окно, где в пышной красе догорающего лета буйствовала природа, она некстати подумала, что ее теперешнему настроению больше бы соответствовали дождь со снегом и пронизывающий ветер.
- Я все сделаю, - твердо пообещал Иван и вдруг с опозданием отреагировал на ее слова. - Ты боишься физического устранения? Но это же бред…
- Нет, это серьезно. С первой женой и ее любовником он тоже не церемонился.
- Даже так? Тогда это меняет дело.
Он на минуту задумался, а потом заговорил, сдержанно и сурово:
- Он у меня вот где, - показал он сжатый кулак. - Со всеми потрохами. Ссорится со мной ему очень невыгодно. А ради денег он возьмет отступного. Я уверен. Но я избавлю тебя от выяснения отношений. Собирайся и ничего не бойся.
Завтракали на террасе, среди цветочной феерии. Ей чудесно гармонировала столовая плетеная мебель в стиле модерн. Но в душе Ирины эта гармония ничем не откликалась, напротив, все, что ее окружало в этом доме, казалось враждебным и мрачным. Она с трудом сдерживала клокочущий внутри нее шторм, боясь раньше времени выплеснуть его наружу и тем самым разоблачить свои планы.
- Что-то ты бледная, Ира. Не заболела случайно? - с фальшивой заботливостью спросил Дубец.
- Голова побаливает, - выдавила она и откусила кусочек булочки, чтобы больше не отвечать ни на какие вопросы.
- Надо принять какой-нибудь анальгетик, - безразлично посоветовал Дубец и посмотрел на Алену через край чашки.
Ирина перехватила этот взгляд и чуть не подавилась булкой. Пришлось срочно запивать чаем. Иван был необычно сдержан и скуп на слова. Но за столом царила Алена, поэтому его сдержанность осталась незамеченной.
- Сегодня мы обязательно сходим в Старый город, побываем в королевском замке, в Соборе Святого Мартина… Где еще? Ах да! В Президентском дворце. Он, мама, тоже старинный. Шестнадцатый век, кажется.
- Семнадцатый, - поправил Иван.
- Ну, неважно. Главное, что старинный. А еще я свожу тебя в один погребок, где мы вчера пили такое клевое вино. Мм, прелесть! Оно земляникой отдает, такое густое и цвет - как у рубина, нет, темнее - как кровь.
- А не рано тебе по погребкам ходить? - спросила Ирина, вложив в эту фразу все спокойствие, на какое была способна.
- Ну, начина-а-ается! Тебе только и рассказывать! Да оно как виноградный сок, это вино. Если хочешь знать, здесь даже лечат красным вином.
- Я поддерживаю твою маму, Аленушка, - степенно изрек Дубец, прихлебывая чай и не сводя с нее глаз. - Не увлекайся алкоголем. Не дай бог, рано состаришься.
- Фи! Мне это не грозит. У меня такая конституция, что хоть ржавые гвозди глотай, ничего не будет. И кожа дубленая, вот смотрите! - она хихикнула, протягивая Дубцу руку.
Тот бережно обхватил Аленино запястье своими толстыми пальцами и осмотрел ее руку от кончиков пальцев до плеча. В заключение они обменялись взглядами: с одной стороны - обольщение, с другой - страстное желание. Иван крякнул, потянулся за чайником, уронил салфетницу. А Ирина сидела с застывшей улыбкой, будто за столом происходило что-то невероятно милое и забавное.
- Сергей, - глухим голосом обратился Иван. - Я забыл обговорить с тобой очень важную деталь. Нам придется сейчас съездить к одному господину…
- А нельзя отложить до вечера? У нас другие планы на этот день. Так ведь, девочки?
- Нет, не получится. Он после обеда уезжает в Прагу и будет здесь не раньше следующей недели.
- Это важно? - спросил Дубец.
- Очень.
- Что ж. Надо значит надо. Увы, Аленка, в погребок пойдете без меня. Или подождите до вечера.
- Ну вот, - надулась Алена, - я так и знала, что с вами каши не сваришь. Ох уж эти мне взрослые! Никакой обязательности. Ладно, мы с мамой по магазинам пробежимся, а после обеда все вместе в Старый город поедем. Надеюсь, больше ничего не произойдет?
- Постараемся, - пообещал за всех Иван и первым встал из-за стола.
Они остались одни. Где-то в саду работал Вацлав, поэтому Ирина, войдя в Аленину комнату, первым делом захлопнула открытое настежь окно.
- Зачем, мам? Из сада так офигенно розами пахнет, как будто духами.
- Не будем выносить сор из избы, - сухо ответила Ирина и подошла к дочери, красящей у зеркала ресницы.