Истомин сразу же взял быка за рога. Он тесно прижал к себе Ирину и стал нашептывать комплименты. Ирина слушала глупые и заученные не хуже таблицы умножения слова, удивляясь, как могла умница Эльвира влюбиться в этого индюка. Она не стала разочаровывать Эльвиру своими впечатлениями от Истомина, а чтобы больше не искушать судьбу, решила уйти с вечера по-английски. Известив о своем намерении лишь Алену, она незаметно выскользнула в коридор и пошла в номер.
Не в силах уснуть, она долго лежала в темноте. Аленка уже давно спала, хотя вернулась с праздника намного позднее. Ирина улыбнулась, вспомнив слова дочери: "А мужчина, с которым ты танцевала последний танец, спрашивал о тебе. Зачем, говорит, она так рано ушла. А еще сказал, что ты очень красивая, и без тебя стало темно и неуютно". Слова, слова… Ах, если бы их произнес Сергей!
Ирина откинула одеяло - ее бросило в жар при воспоминании о Сергее. Неужели она любит его, иначе бы лежала сейчас как рыба, холодная и немая? Где он в эту ночь? С кем? Неужели не вспоминает о ней? Ей вдруг подумалось, что позови он ее, побежала бы по снегу босиком, да, побежала бы, хоть и банально звучит эта фраза. Перед мысленным взором предстала сначала его стройная фигура, а затем глаза, губы… Нет, лучше не представлять! Иначе не уснуть.
Ирина гнала прочь эти видения, но они возвращались. Воображение - услужливый художник - рисовало пленительный образ Сергея. Морская вода сверкает на солнце мириадами осколков стекла, а у горизонта тает в белесой дымке. Он идет ей навстречу, в шортах и белой рубашке. Она расстегнута, и ветер надувает ее парусом. Кажется, еще немного и она сорвется с его загорелых плеч, улетит в море белой чайкой. Но ему все равно. Он смотрит ей в глаза, улыбается и произносит ее имя.
С мужем ничего подобного никогда не было. Хоть она и ревновала его к Лине, но не представляла себя в его объятиях. Удивительно! С Анатолием прожито почти пятнадцать лет, а во сне приходит только Сергей. Но ведь и с ним у нее ничего не было. В ту ночь на острове Робинзона она так и не решилась на свидание. "Продинамила", по выражению Августы.
Ей вспомнились душевные муки, терзавшие ее после нечаянной встречи на лесной тропе. Августа с Катей собирались на карнавал, тормошили ее, уговаривали поскорее надеть костюм, а она медлила и, словно робот, односложно отвечала на их вопросы, с головой уйдя в свои переживания. Она боролась сама с собой. И все же победил рассудок. Нет, не нужны ей любовные приключения с этим мальчиком. Ее тело, молодое и сильное, требовало ласки, а душа сопротивлялась. Значит, то, что она собиралась сделать, противно ее душе. Зачем ей этот внутренний разлад? Во имя чего? Неужели только из-за обиды на мужа?
Ирина открыла глаза, полные слез, дотронулась до лица рукой. Оно было мокрым. Поднявшись с кровати, пошла в ванную, умылась под краном, а когда вернулась в комнату, обратила внимание на яркий лунный свет, льющийся в окно. Она подошла к окну, отодвинула штору, подняла глаза на небо, темно-синее в ореоле луны, а дальше почти черное, усыпанное звездами, и печально усмехнулась: небо в алмазах.
"Ох, Элька, накаркала, вещунья! Вот тебе и небо в алмазах!"
Ее разбудила Эльвира бесцеремонным стуком в дверь.
- Хватит дрыхнуть! Подъем! - крикнула она, вихрем врываясь в комнату. - Шагом марш на завтрак! Аленка, бегом умываться! А ты чего? Поди до утра не спала, женихов считала? Истомин-то совсем обнаглел. Подходит ночью к нашему столику - я думаю, на танец меня идет ангажировать, - а он: "Где же ваша подруга, Эльвира Евгеньевна?" Представь мою физиономию. Не знаю, что подумал Неврев, но со стороны на меня поглядеть - Хавронья Опупеевна, с печатью глубокого разочарования на челе.
Ирина расхохоталась и пошла умываться. Нет, Эльвира с того света достанет и рассмешит - такой уж она человек!
Завтракали в уютном кафе. Официантка принесла на подносе пышный омлет, селедку в лимонном соусе, творожную запеканку с клубничным вареньем и черный кофе с эклерами. Алена в отличие от взрослых, не изнуренная похмельным синдромом, с аппетитом накинулась на всю эту вкуснятину. Ирина с трудом одолела кофе с пирожным. Неврев заказал под селедку сто граммов водки.
- Тебя же развезет со вчерашних дрожжей! - воскликнула Эльвира. - Ведь мы собирались подышать еловым воздухом.
- А я через форточку подышу, - нашелся Неврев.
- Ну тогда и я закажу себе мартини, - решительно сказала Эльвира.
- Эх вы, алкоголики, а еще лыжные костюмы с собой взяли, - упрекнула супругов Ирина. - Тогда мы вдвоем с Аленкой пойдем.
- И я не пойду. Мы с Наташей договорились в игровые автоматы поиграть.
- С какой Наташей?
- Это моей сотрудницы дочка. Хорошая девочка. Они ровесницы с Аленкой. Пусть пообщаются, - невнятно проговорила Эльвира с набитым запеканкой ртом.
- Ну и оставайтесь, дышите через форточку, а я пойду на лыжах. Когда еще такая удача выпадет? - сказала Ирина, вставая из-за стола.
Снег, выпавший накануне, - пушистый, искрящийся, - слегка запорошил лыжню. И этот чистый снег, и синие тени от деревьев, подчеркивающие яркость солнечного дня, и торжественное безмолвие и покой зимнего леса - все приводило душу в неописуемый восторг. Ночной грусти как не бывало! Ирина с наслаждением дышала морозным воздухом и любовалась воистину сказочным пейзажем.
- Лыжню! - раздался сзади повелительный мужской голос.
Ирина от неожиданности растерялась, на ходу попыталась перестроиться, чтобы уступить лыжню, но потеряла равновесие и во весь рост растянулась в ближайшем сугробе. Так и осталась лежать: лицом в снегу, с поднятой кверху левой лыжей и раскинутыми в стороны руками, сжимающими лыжные палки. Она смешно барахталась, стараясь освободиться от палок.
- Черт! - выругался тот же голос. - Встанут раз в сто лет на лыжи, а что с ними дальше делать - не знают. Ну! Так и будете лежать поперек лыжни? Дайте проехать в конце концов!
- Но я не могу! - крикнула Ирина, задыхаясь в сугробе.
- Ах ты! Давайте, что ли, я помогу.
Ирина почувствовала, как мужчина расстегнул крепления на ее лыжах. Ногам сразу стало легко и свободно. Она согнула их, встала на четвереньки, и тут сильные руки подхватили ее сзади за подмышки, помогли подняться. Она глубоко вдохнула, и вдруг закашлялась. Видно, снег попал в дыхательные пути. Мужчина постучал ладонью по ее спине, ворча, должно быть, по привычке:
- Вам, сударыня, лучше пешие прогулки совершать, а не лезть в спортсменки. Наверное, с прошлого года на лыжню не вставали?
- А вам какое дело? - рассердилась Ирина и гневно повернулась к мужчине.
Перед ней стоял директор компании, которого она видела вчера сначала в фойе, с женой и в окружении охраны, а затем в зале у микрофона.
- Это вы? - глупо спросила она.
- Я. А вы кто такая будете? - улыбнулся он.
- Не имеет значения, - смутилась Ирина. - Проезжайте. Лыжня свободна.
- Вы извините меня за резкость, но… Разрешите представиться? Сергей Владимирович Дубец.
- Вас вчера представлял тамада.
- Ну-у! Это несерьезно. Дамам я предпочитаю представляться сам. Особенно таким милым и молодым.
- Странно. Еще минуту назад вы готовы были смести меня с лица земли - так я вам мешала. Значит, мне повезло, что я "милая и молодая"?
Директор замялся, не найдя, что ответить, а Ирина подхватила лыжи и пошла по лыжне в сторону пансионата.
- Ну и редкий хам ваш Дубец. Задубевший хам. И фамилия ему очень подходит, - делилась впечатлениями Ирина, зайдя в номер к Невревым.
- Где ты видела других начальников? Все они на одну колодку, - возразила Эльвира. - Потому он и начальник, что растолкал локтями соперников и очистил себе дорогу.
- Как он это делает, я заметила сегодня в лесу.
- Слушай, Ирка, а каким тоном он произнес "милая и молодая"?
- Обычным, по-моему, - пожала плечами Ирина. - А что, это так важно?
- Еще как! Скорее всего, он положил на тебя глаз.
- Нужен он мне, старый осел!
- О-о! Узнаю подругу. Как всегда, не рубишь ни фига! Во-первых, для мужика он не стар. Во-вторых, этот, как ты говоришь, "осел" богат и с любовницами весьма щедр.
- Ты хочешь сказать, что у него их много?
- Хм! На Лазурный берег его сопровождает эскорт из десятка юных шлюх. Но это, так сказать, мелкая шелупень. Для разогрева и простых утех. А для души и интеллектуальных бесед он содержит какую-нибудь умную и тонкую штучку, скорее всего, стерву по натуре, непредсказуемую, умеющую отвлекать его от забот. Одну такую я знаю. Она у нас работала, его референтом, но потом ушла в другую фирму, чтобы не приедаться боссу. Но всему приходит конец. Похоже, как раз сейчас у него пауза. Оттого он и злой как собака.
- Спасибо за информацию. Но мне она до лампочки.
- Ну и дура.
- Не дурней тебя.
- Ира! Я серьезно говорю. Уступи! Не пожалеешь. Разве одной лучше? Кому нужны эти твои добродетели? Никто не оценит. Даже твой Сережа. Забудь о нем.
- Этого, кстати, тоже Сергей зовут.
- Вот и славненько. Привыкать не придется.
- Но я далеко не стерва по характеру.
- Так стань ею!
- И как же это?
- Легко. Капризничай, но не по пустякам, противоречь, но в меру, будь эгоисткой, требуй удовольствий, порой трудновыполнимых.
- Нет, это не по мне. Играть чужую роль. Быть подстилкой у пожилого ловеласа. Все время чего-то выгадывать, под кого-то подстраиваться. И все это ради денег и дорогих подарков? Фу! Даже затошнило от одной только мысли.
- Ладно, Ирунь, наплюй! Эта роль действительно не твоя. Пойдем лучше на обед. Сегодня, кстати, неплохая вечерняя программа. Ужин при свечах, концерт и дискотека.