Злость придала мне сил - я так крепко схватила его за рубашку, что чуть не сломала себе пальцы.
- На что ты намекаешь?
- Какой-то химический элемент в твоей слюне вызывает зависимость? Или это еще одна из твоих способностей?
Ах, значит, он считал, что я заставила его желать себя? Что он не мог бы хотеть меня просто потому, что любил? Потому что между нами было что-то особенное? "Было - вот ключевое слово", - подумала я.
Я могла лишь отстраненно наблюдать за тем, как сгорает моя личная жизнь.
- Все может быть, - печально ответила я, а затем собралась с силами и продолжила: - Пожалуй, когда мы найдем Мнемомэна, я его поцелую. И тогда, скорее всего, он попросит меня выйти за него замуж и не бросит на полпути к алтарю.
Я хотела показать ему, что мне все равно, но мой голос просто сочился болью.
Пока я говорила, зрачки Рома все сужались и сужались, пока от них не остались лишь две тонкие черные линии. Он схватил меня рукой за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо.
- В детстве я несколько месяцев копил деньги, чтобы купить ящерицу. Я тебе об этом рассказывал?
- Нет, но причем тут это? – спросила я, в то же время отчаянно желая услышать всю историю. Я любила его, но мало что знала о его детстве.
- Тогда слушай. Как я уже сказал, я несколько месяцев копил деньги. Наконец, я собрал нужную сумму и отправился в зоомагазин, купил все необходимое и забрал малыша Костолома домой.
- Ты назвал его Костоломом?!
Ром проигнорировал мой вопрос и продолжил:
- Он жил у меня три недели, пока его не заметила моя мама. К тому времени я так привязался к своему питомцу, что уже не мог представить свою жизнь без него.
Я сглотнула комок в горле.
- И что же случилось с Костоломом?
- Моя мама увидела его и испугалась. Она заставила выпустить его через заднюю дверь и удерживала меня, чтобы я не смог побежать вслед за ним. Я ревел, не переставая, много дней подряд.
- Я…я… - Мне захотелось обнять его. Маленького мальчика, которым он был тогда, и мужчину, которым он стал теперь. Они оба были мне дороги. Я кашлянула, чтобы он не понял, как я расчувствовалась. – И каким макаром Костолом связан со мной?
И снова Ром приблизился к моему лицу. Он воплощал в себе ярость и боль, желание и решительность. Он был… всем.
- Я до сих пор сожалею, что не боролся за него.
- Не понимаю.
Я боялась надеяться.
Он стиснул зубы, весь такой решительный, такой упрямый, что мое сердце екнуло.
- Белл, я сейчас поцелую тебя. И прикоснусь к тебе.
Я потеряла способность дышать. А если честно, то мое дыхание остановилось, наткнувшись на комок в горле.
- Мы не должны этого делать, - прошептала я, потому что не могла отказать. Может, мне удастся все-таки отговорить его и себя от ошибки.
- И что?
- Ну… - Я облизала губы. – Я не могу быть с тобой, пока твоя память не вернется.
Если только я смогу собраться с силами и сопротивляться ему и дальше. Сейчас даже добровольная капитуляция Осушающей девушки и то казалась более вероятной.
Он целую минуту не сводил взгляд с моих губ, а затем хриплым, полным желания голосом, заметил:
- Я помню наш последний поцелуй.
О, Боже. Я и так уже не в состоянии сопротивляться.
- Я могу обжечь тебя. – Снова. Или сжечь этот дом дотла.
- Можешь? Разве ты уже не сделала это? - усмехнулся Ром.
"Сопротивляйся его привлекательности".
- Это опасно, - напомнила я нам обоим.
- Необязательно. Джон рассказал мне, что раньше я сдерживал твои способности и для нас обоих они не представляли опасности.
- Вот именно, что "раньше".
- Я хочу попытаться снова. – Он не дал мне шанса возразить, а просто накрыл мои губы своими, и его горячий язык решительно вторгся в мой рот.
Не в силах больше сдерживаться, я запустила пальцы с его волосы, сжимая и царапая ногтями кожу головы, зеркально повторяя движения его пальцев в моих волосах. Наши языки брали, давали, сражались друг с другом, пока я, наконец, не позволила ему победить. Я чувствовала мягкость его губ и твердость, напористость его тела.
Ром одной рукой стал тискать мою грудь через полотенце, превращая сосок в острый пик. Я проглотила ртом его стон, а вкус его поцелуя вознес нашу страсть на новый уровень.
Я прижалась к нему сильнее, - "да, Боже, да, так хорошо", - его возбужденный член терся об меня. Тут-то здравый смысл и поднял свою уродливую голову: "Держи себя в руках. Не давай ему всего. Придержи хотя бы часть себя".
"Но почему?" – вскрикнуло мое сердце.
"Без своих воспоминаний после близости с тобой он может причинить тебе боль. А ты можешь превратить его в горстку пепла, - не об этом ли ты ему только что напоминала? Он вряд ли способен сдерживать твои эмоции, как прежде, хотя сам нисколько не сомневается в своих силах".
Это верно. Мне придется быть очень осторожной, держать себя в руках. Я знала, какое удовольствие меня ждет, поэтому просто не могла больше ему сопротивляться. И мне надо хоть ненадолго забыть, какой пустой стала моя жизнь без него.
Здравый смысл требовал, чтобы я взяла под жесткий контроль свои экстраталанты. Только так я могла позволить ему себя поцеловать. Ведь остановиться я буду не в силах, потому что Ром упивался мной, словно не мог без меня жить. Он был в моих объятиях и желал большего от меня. Мужчина, которого я любила, мужчина, за которого - надеюсь - я когда-нибудь выйду замуж.
- Я хочу дотронуться до тебя, - произнес он, отпуская мои волосы и стягивая полотенце.
- Нет, это уже слишком, - ответила я, покусывая и вылизывая его.
- Хочу дотронуться до тебя. Очень хочу.
Не успел Ром договорить, как я уже стащила с него рубашку и бросила ее на пол, сразу позабыв об этом. Провела ладонями по его груди и вскрикнула от наслаждения. Он был горячим, словно по его венам струился огонь; одновременно твердым и мягким, как будто шелк его кожи покрывал камень.
- Ты такой красивый. – Я очень скучала по близости с ним, по нашей связи.
- Не такой красивый, как ты. – Он проложил дорожку из поцелуев по моей шее сначала сверху вниз, затем снизу вверх. – Прикоснись ко мне еще и поцелуй. Твой рот, убивая меня, заставляет желать этой смерти.
- Вот так? – Я стала целовать его шею так же, как до этого он целовал мою, ногтями слегка оцарапала его спину. По моим жилам побежал огонь. Почувствовав, как заискрились первые языки пламени, вырвавшиеся наружу, я призвала на помощь все оставшиеся силы и кое-как затушила их.
- Ты создана для меня, правда? Мое сладчайшее искушение. – Он подцепил пальцами нижний край моего полотенца, медленно поднимая его все выше… выше… понемногу открывая мое бедро. Коснувшись моей попки, он стал массировать и играть с этой частью моей анатомии. – Совершенство.
Я прикусила основание шеи Рома так, как ему нравилось, и услышала его шипение.
- Осторожнее, Ром, дорогой, а то еще опять влюбишься в меня.
Пару секунд тишину в комнате нарушало лишь наше учащенное дыхание.
- Я знаю, что люблю тебя, - наконец-то, признал Ром очевидное, - и в комбинезоне, и без него. – Значит, Шерридан не ошиблась с одежкой. Я хороша и в ней, и без нее – один-ноль в мою пользу. Вот только у меня не было времени на раздумья и наслаждение триумфом, потому что Ром прижался ко мне бедрами и стал тереться возбужденным членом о мои ноги.
Я закричала от удовольствия и вынуждена была усилить контроль над своим внутренним огнем.
- А как же платье? В нем я тебе понравилась?
Он нахмурился и тихо хмыкнул.
- Увидев тебя в том платье, я едва сердечный приступ не заработал... Лучше ты смотрелась разве что в пене - ожившая героиня фантазий. И я чуть не изошел слюнями, когда ты нарядилась в топ и миниюбку. А сейчас, в этом полотенце, ты – воплощение моей мечты.
- Хватит… не говори больше ничего. – Пламя во мне и так уже достигло опасных пределов и грозилось вырваться наружу. Если мы продолжим в том же духе, я не смогу сдерживать огонь.
- Как ты? – спросил он, как будто почувствовав мою проблему.
- Горю, - честно ответила я, а потом лизнула один из его сосков. Я просто не могла справиться с собой. Трепет, сотрясающий мое тело, передался Рому.
- Я в порядке, и смогу сдержаться, если мы не станем смешивать эмоции с физическим актом.
Мышцы живота Рома дернулись. Он запустил руку в мои мокрые волосы и с силой потянул к себе, а другой рукой схватил меня за попку.
– Детка, отдай мне свой огонь.
Я задрожала от изумления и радости. Детка. Он только что назвал меня деткой. Так он раньше называл меня, в период ДПП – до потери памяти. Я уже потеряла всякую надежду услышать это слово. Теперь же, находясь в его объятиях… блаженство, затопившее меня, лишь подлило масла в мой внутренний огонь.
- Что? – спросил он, отпуская мои волосы и все еще держа меня за зад.
- Н-ничего. – "Ни о чем не думай, Белл, ни о чем. Только желай". Целуя и покусывая его кожу, я дошла до другого соска и сделала с ним то же, что с первым. Я чувствовала его твердый, толстый, длинный член и вспомнила, как чудесно ощущать его глубоко во мне, погрузившимся до самого основания. Он бы растянул меня внутри именно так, как мне нравилось. Мы оба лишились бы разума и потерялись в безграничном наслаждении. Под конец взорвавшись, как две ракеты.
"И что случилось бы потом?" - задумалась я. Вот как тут не думать!
И опять, словно почувствовав мою внутреннюю борьбу, Ром дважды потерся об меня членом, вызвав стон и снова заставив меня потерять себя. Наслаждение было просто ошеломляющим.