При упоминании этого имени Жак не смог сдержать дрожи.
- Я уже пояснил вам, с помощью какого черного колдовства мой негр Мелоди предупредил меня о прибытии этих персон… Я не придал этому слишком уж большого значения, ибо был куда более обеспокоен присутствием пособника сатаны под моей собственной крышей… Но вот уже два дня, как в этих краях, от Кас-Пилота до Карбе, ходят странные слухи. И у меня есть все основания полагать, что эти слухи уже распространились до Робера и даже дошли до Макубы. Вы не хуже меня знаете, как быстро здесь всякая новость - неизвестно, каким манером - распространяется от одного берега острова до другого… Короче говоря, если верить слухам, то этот генеральный откупщик Сент-Андре - человек, который уже давно достиг весьма почтенного возраста…
- И даже много раньше, чем вам это могло показаться…
- Вижу, вы с ним знакомы… Так что надеюсь услышать, что вы об этом думаете. Говорят, будто этот господин де Сент-Андре привез с собой юную даму, о которой никому ничего не известно. Он выдает ее за свою супругу. Некоторые утверждают, будто это его дочь, другие уверяют, что это какая-то потаскушка из низов, привлеченная его знатностью и готовая пожертвовать своей молодостью единственно ради богатства и суетного блеска титулов…
- Единственно ради богатства и суетного блеска титулов? - переспросил Жак. - Не понимаю, что вы имеете в виду…
- Сын мой, - настаивал на своем священник, - сделайте же над собой усилие и постарайтесь понять, что я имею в виду. Дело в том, что этот господин де Сент-Андре - человек весьма преклонного возраста, а персона, которая его сопровождает, - юное создание, и к тому же, если верить слухам, редкостной красоты. Настолько хороша собой, что вокруг нее уже кружится целый рой распутников… Сами знаете, вода и пламень - не слишком-то подходящие супруги… Нет никаких сомнений, что, только прельстившись богатством и титулами господина де Сент-Андре, эта девица решилась пожертвовать своими прелестями и молодостью. Короче говоря, до меня дошли слухи, что если господин генеральный откупщик и вправду прибыл сюда с молодой женой, то речь здесь может идти только о фиктивном браке. И могу вас заверить, люди, которые доложили мне об этом, похоже, располагали сведениями весьма достоверного толка! Если это его дочь, тогда никак невозможно объяснить весьма вольные выходки, которые он допускал в отношении своего собственного чада, плоть от плоти своей и кровь от крови, и это вызвало бы скандал, которому, уж можете мне поверить, я бы тут же положил конец! Короче говоря, если эта женщина - просто-напросто его любовница, то вы, господин губернатор, должны немедленно пресечь это, чтобы было неповадно другим. Вот что я хотел довести до вашего сведения и вот почему я особенно рад видеть вас здесь у себя. Уверен, вы сможете быстро положить конец столь непотребному положению вещей!
- Но, увы, святой отец, - возразил Жак, - я совершенно безоружен перед господином де Сент-Андре. Конечно, я здесь, на Мартинике, губернатор, но он - генеральный откупщик. И наделен такой же властью, как и я, хоть он не может посягнуть на мои прерогативы, а я - вмешиваться в его дела…
- Сын мой, - как-то торжественно заявил отец Бонен, - я намерен без всякого промедления доложить о сложившемся положении вещей во Францию. Вы уже доказали здесь, на что способны. И я приложу все усилия, чтобы ваша власть на острове была выше власти этого господина де Сент-Андре, даже если мне придется для этого обратиться лично к главе всего Ордена иезуитов. Но уверен, кардинал Ришелье непременно поймет мои доводы. Править островом должны вы - и только вы один…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Сомнения губернатора
Дорога из Форт-Руаяля к Сен-Пьеру шла вдоль берега моря. Это была скорее узкая тропинка, с крутыми подъемами и головокружительными спусками, которые то и дело сменяли друг друга.
С того самого момента, как Дюпарке распрощался с отцом Боненом, он непрерывно размышлял над словами иезуита.
Как могло случиться, что за такой короткий срок вокруг четы Сент-Андре уже успело вырасти столько слухов? Жаку не захотелось разубеждать святого отца, хотя уж он-то прекрасно знал истинное положение вещей: ведь когда он покидал Францию, Мари должна была вот-вот стать женой генерального откупщика! Так что для него не было никаких сомнений, что они состоят в законном браке. И все-таки иезуиту удалось посеять смуту в его душе. Преклонный возраст Сен-Андре очевиден. В состоянии ли он физически исполнять свои супружеские обязанности?
Эта мысль и не давала покоя губернатору, заставляя совершенно иначе думать и о Мари.
Слов нет, Мари поселилась у своего супруга за добрых два месяца до свадьбы. Но не служил ли преклонный возраст супруга надежной гарантией добродетельности девушки?
Ведь, если поразмыслить, ее желание возвыситься, приобрести положение в обществе, выйдя замуж за человека знатного и к тому же облеченного важной должностью, было по-человечески вполне объяснимо. И следует признать, это ей вполне удалось, ведь сам он, Дюпарке, некогда сказавши ей, что брак между ними невозможен по причине ее низкого происхождения, - не изменил ли и он вдруг своим дворянским предрассудкам, узнав, что Лешено де Сент-Андре спокойно пренебрег всеми этими условностями!
Дай Бог, если с самого утра он обменялся со своим попутчиком хотя бы парой слов. Лесперанс с почтением наблюдал за ним, не решаясь прервать его раздумий. Однако когда впереди показался небольшой поселок Кабре, Жак вдруг заметил:
- Думаю, не стоит нам продолжать путь верхом ночью, мы только зря потеряем время. Лучше передохнуть в Кабре. Попросим приюта у почтенного господина де Пленвиля, а завтра утром пораньше снова двинемся в путь.
Лесперанс согласно кивнул головой, и оба всадника свернули с тропы, поскакав напрямик в сторону поместья колониста.
Жак ехал впереди. И первым заметил четыре королевские пальмы, обозначавшие въезд в поместье. Где-то залаяла собака. Вслед за нею пропел петух, потом откуда-то Издалека ему ответил другой, ибо петухи в этих краях пели всю ночь напролет.
Вскоре послышался чей-то суровый голос:
- Эй! Кто там?
- Губернатор!
Жак был не в силах разглядеть в темноте фигуру окликнувшего их человека, однако тот снова подал голос:
- В такой час губернатор уже спит, так что идите-ка лучше подобру-поздорову своей дорогой…
Этот совет сопровождался каким-то резким щелчком: должно быть, колонист зарядил свой мушкет.
- Поостерегитесь! - снова заговорил Дюпарке. - А то ненароком выстрелите, а потом будете горько сожалеть. Я приехал просить у вас ночлега…
Человек после некоторого колебания проговорил:
- Подъезжайте ближе, чтобы я смог разглядеть ваши лица, но будьте осторожны!
Не прошло и минуты, как он узнал губернатора и принялся рассыпаться в извинениях.
- Сами знаете, - пояснил он, - что с некоторых пор нам приходится постоянно быть начеку. Раньше здесь рыскали эти дьяволы-индейцы, которые так и норовили нам, спящим, перерезать глотки, а теперь вот новая беда - эта шваль, эти подонки-разбойники с Сен-Кристофа или Сен-Венсана, которые шляются по острову и воруют наше законное имущество! Добро пожаловать, господин губернатор, надеюсь, вы не откажетесь отужинать вместе со мною…
Колонист де Пленвиль был человеком лет сорока, с низким лбом и густыми бровями. На нем были бархатные штаны и куртка из невыделанной кожи. Он отличался крепким сложением, развитой мускулатурой, толстой, короткой шеей, мощными руками, толстыми пальцами и заскорузлыми от работы с мачете ладонями.
Он приладил на огонь полный котелок воды. Пока губернатор с интендантом удобно усаживались, отдыхая после долгой езды, поставил на стол три кружки и кувшинчик с ромом. Потом, даже не пригубив напитка, вышел во двор и пару минут спустя вернулся с корзиной, в которой лежали несколько рыб балау, длинных и тонких, точно иглы, и земляные крабы, которых он разводил прямо в старой бочке у себя во дворе. Вымыл крабов и бросил их вместе с рыбой в начавшую уже закипать воду. И только тогда вернулся к столу и разлил по кружкам ром.
Комната хижины тускло освещалась лампой с пальмовым маслом, в горле першило от едкого дровяного дыма. Стулья были грубо сколочены и оплетены пальмовыми листьями, стол сделан из досок, доставшихся от старой лодки. В углу, сваленные в кучу, лежали выпачканные землей сельскохозяйственные орудия.
Пленвиль уселся, поднял кружку и, предлагая гостям последовать его примеру, проговорил:
- Что говорить, плохи наши дела, господин губернатор! Два года назад я выращивал сахарный тростник, а это давало надежный доход… А потом вдруг колонистам нашего острова взяли и запретили выращивать эту культуру…
- Да, так оно и есть, - подтвердил Дюпарке, - Островная компания выделила господину Трезелю две тысячи четыреста арпанов земли, чтобы он выращивал там сахарный тростник. И целых десять лет он один вправе сажать здесь эти растения… А за это он должен отдавать компании десятую часть урожая…
Пленвиль с гневом сжал кулаки.
- Но ведь Трезель не выполняет своих обещаний. Я точно знаю. Здесь, на Мартинике, все рано или поздно становится известно! И пары лет не пройдет, как компания окажется с недостачей, а покрывать ее заставят опять-таки нас, колонистов, которые и без того уже еле-еле сводят концы с концами! Потеряв право выращивать тростник и производить сахар на продажу, а только для своих собственных нужд, мы волей-неволей вынуждены выращивать табак. И теперь его стало столько, что цены упали ниже некуда, так что большинству из нас вскорости грозит полное разорение!.. А налоги, господин губернатор, ой как они тяжелы, все эти поборы!..
- Я приложил все усилия, чтобы убедить компанию не повышать больше налогов.