Сейдж нанесла на щеки румяна. Ярко-розовые пятна на мертвенно-бледной коже произвели обратный эффект. Женщина в униформе, вероятно, тоже это заметила, потому что молча протянула ей пачку бумажных носовых платков.
– Спасибо, – поблагодарила Сейдж и стерла румяна.
Ей надоело повторять, что ребенок не имеет к Дэвиду никакого отношения. Она перестала отвечать на звонки Колдуэлла. Игнорировала его сообщения. Последствия не заставили себя ждать. На прошлой неделе курьер доставил ей письмо.
"Вы выиграли, мисс Далтон, – писал он. – Я устал пытаться изменить ваше решение. Мой юрист составил документ, подтверждающий, что вы отказываетесь от любых настоящих и будущих претензий ко мне, касающихся установления родства и наследования. Подпишите его в нашем присутствии и в присутствии свидетелей, и вы обо мне больше никогда не услышите".
Вот почему она оказалась сегодня здесь. И если Колдуэлл напоследок желает получить удовольствие – увидеть ее в этой унижающей обстановке, – пусть увидит.
Он будет разочарован. Она не растеряется. И будет рада навсегда распрощаться с ним.
Немного губной помады? Неплохо. Поправить заколку, чтобы волосы не падали на лицо.
Сейдж повернулась и посмотрела на женщину в униформе:
– Как я выгляжу?
Та замялась:
– Ну… м-м-м…
– Вы правы. – Сейдж порылась в сумочке и достала оттуда долларовый банкнот, потом поколебалась и добавила еще один.
– Спасибо.
– Не нужно благодарить.
Трудно выглядеть так, будто ты принадлежишь к высшему обществу, в костюме, купленном на прошлогодней, а может, позапрошлогодней распродаже, и в туфлях-лодочках, приобретенных там же, не говоря уже о серой сумочке в тон туфлям – явно оттуда же.
– Я бы хотела, чтобы вы взяли, – тихо сказала Сейдж.
– Спасибо, мисс. И – удачи.
"Удача мне в самом деле не помешала бы", – думала Сейдж, проходя через обильно украшенный лепниной холл.
У нее было странное чувство. Томас Колдуэлл был очень настойчив, а потом неожиданно отступился. Почему? До сегодняшнего утра у нее не было никаких подозрений относительно его намерений, однако потом она задумалась.
Сейдж замедлила шаг. Впереди был лифт. А также внутренний телефон. Она могла позвонить ему в номер и попросить прислать ей бумаги почтой. Она подпишет их и нотариально заверит.
Так чего она хочет – навсегда изгнать его из своей жизни или разрешить ему и дальше досаждать ей?
Сейдж тряхнула головой и направилась к лифтам.
Она должна была встретиться с Колдуэллом в номере 1740. Он настоял на приватной обстановке, хотя она предлагала провести встречу в холле.
– Я не хочу подвергать себя риску и привлекать внимание средств массовой информации. Или вы как раз на это и рассчитываете?
Кабина лифта была отделана так же, как и дамская комната, – вся в позолоте и витиеватых листочках. Лифтер – маленький человечек в ливрее – будто сошел с опереточных подмостков.
– Ваш этаж, мадам, – сказал он, вежливо наклонив голову, когда открылись двери.
Поблагодарив, Сейдж вышла в украшенный золотом мраморный холл. Она шла по коридору и слышала, как бьется ее сердце в такт перестуку каблучков.
Чем скорее все это закончится, тем лучше.
Сейдж остановилась у номера 1740. Подняла руку, чтобы постучать. Опустила. Посмотрела на часы. Она пришла на шесть минут раньше. Ну и что? Войти, подписать бумаги, выйти…
Можно сделать одно дыхательное упражнение, которому она научилась на занятиях йогой. Вдохнуть – один, два, три. Задержать дыхание – один, два, три, четыре. Выдохнуть – один, два, три, четыре, пять.
Вот так. Уже лучше.
Сейдж расправила плечи. Постучала. Дверь начала медленно открываться, едва она до нее дотронулась. Это напоминало сцену из фильма ужасов – за исключением того, что дверь не скрипела. Она просто не могла скрипеть. Только не в этом отеле.
– Есть кто-нибудь?
Тишина.
Сейдж сделала шаг вперед:
– Здесь есть кто-нибудь?
Еще один шаг.
Она находилась в залитой светом гостиной, прекрасно декорированной… если только вам нравятся дорогие траурные церемонии. Справа виднелась еще одна дверь, вероятно, в спальню или в кабинет.
– Мистер Колдуэлл!
По-прежнему никакого ответа. Ее живот сжался.
– Мистер Колдуэлл, я не собираюсь играть в прятки, и если вы здесь…
В дверях смежной комнаты – в ярком солнечном прямоугольнике – появилась темная фигура.
– Здравствуйте, Сейдж, – произнес хрипловатый мужской голос.
Ей был знаком этот голос. Каждую ночь он преследовал ее во сне.
– Нет, – пробормотала Сейдж, чувствуя, как у нее в горле застучал пульс.
– Вот мы и встретились.
– Нет, – повторила она, отступая назад. – Калеб?
Улыбка, холодная и жесткая, делала его лицо похожим на маску.
– Умная девочка, – сказал он.
Она еще раз произнесла его имя, но потом ее глаза закатились. Ругательство сорвалось с его губ. Он успел подхватить ее.
Она действительно потеряла сознание или это игра? Сейдж была неплохой актрисой, что доказала еще тогда, в ту ночь, которую он провел с ней в постели.
В постели другого мужчины.
Нет, похоже, обморок был настоящим. Тело обмякло, на лбу выступили капли холодного пота.
Калеб хотел удивить ее. Застать врасплох. Заставить признать, что она надеялась выбить максимальную компенсацию…
Вместо этого она получила шок. Теперь ему придется иметь дело с истерикой или с чем-то похуже. Но это на него не подействует.
Она казалась такой хрупкой. Такой худой. Ее лицо было белым, как бумага, с темными кругами под глазами. Но запах кожи остался таким же. Мягким. Очень женственным. Деликатным. Ее голова упала Калебу на плечо и коснулась его шеи. Шелковистые волосы были такими, как он запомнил.
Воспоминания одной ночи. Какое они имеют значение? Ему известно, что она носит ребенка ее умершего любовника. Что она пытается выдоить миллионы из его нового клиента.
А он – чертов идиот, взявшийся за это дело.
Сейдж застонала. Это вернуло его к реальности. Калеб закрыл локтем дверь и положил женщину на обитую парчой кушетку.
– Сейдж. – Никакого ответа. – Сейдж. – Тон резкий, как лезвие ножа. – Черт возьми, – выругался он сквозь зубы, прошел в спальню, потом в ванную, взял полотенце, намочил его в холодной воде, отжал…
Он делал это и раньше. Принес мокрую ткань. Промыл ее рану. Беспокоился, переживал.
Черта с два он сейчас будет беспокоиться! Сейдж должна быть в сознании и в адекватном состоянии – вот и все, что требуется. То, что она плохо выглядит и что у нее в животе ребенок, для него ничего не значит.
Кроме того, несмотря на худобу, она была достаточно крепкой.
Сжав губы, Калеб вернулся в гостиную, присел на корточки рядом с кушеткой, смочил полотенцем ее лицо. Движения быстрые, автоматические. Ничего личного.
– Ну же… давайте… открывайте глаза.
Ее ресницы затрепетали. Глаза, темные и влажные, встретились с его глазами. Он бросил мокрое полотенце на кофейный столик и встал.
Прошло несколько секунд, прежде чем Сейдж пришла в себя, судорожно вздохнула и села.
В ее глазах замелькал страх. Калеб был удовлетворен. Именно это ему и нужно. Чтобы она смотрела на него и трепетала.
– Что… вы тут делаете?
Он обнажил зубы в улыбке, похожей, скорее, на волчий оскал.
– Разве вежливо так встречать старых знакомых, Сейдж?
– Что вы тут делаете? – Голос женщины обрел силу, но, когда она откидывала с лица волосы, ее рука дрожала. – Ведь вы не Томас Колдуэлл!
Калеб похлопал в ладоши.
– Браво! Вы исключительно догадливы. Нет, я не Томас Колдуэлл. – Он достал из кармана пиджака визитку и бросил ей на колени. – Я Калеб Уайлд. Адвокат мистера Колдуэлла.
Сейдж взяла карточку. Посмотрела на нее, потом на него. Ее глаза расширились. "Мужчина может утонуть в этих синих глубинах", – подумал он, ненавидя себя за то, что опять теряет контроль.
– Его адвокат? Но каким образом? Как вы?..
– Счастливый подарок судьбы, – холодно бросил он.
– И я должна этому верить?
– Я и сам не сразу поверил. – Его рот скривился. – Возможно, у судьбы извращенное чувство юмора.
Она не ответила. Потом сделала длинный прерывистый вдох и встала. Ее покачивало.
Ему захотелось обнять Сейдж. Это была автоматическая реакция. И все же она разозлила Калеба.
– Сядьте.
– Я ухожу.
– Хотите снова грохнуться в обморок? – Он взял ее за руку. – Да сядьте же, черт возьми!
Сейдж бросила на него гневный взгляд, вырвала руку и опустилась на кушетку.
– Где Колдуэлл?
– Я что, нарушил ваши планы? Вы ожидали увидеть человека, скорбящего о потере сына?
– Скорбящего? – Сейдж рассмеялась. – Для адвоката вы, мистер, – она посмотрела на его визитную карточку, – мистер Уайлд, не слишком проницательны.
– Ваша жертва не придет.
– Моя что?
Калеб сел в кресло напротив нее.
– Сколько? – спросил он.
– Что?
– Сколько вы хотите за ребенка?
– Вы с ума сошли?
– Послушайте, давайте не будем терять время. Вы заявили Колдуэллу, что не отдадите ребенка ни за какие деньги. Мы оба понимаем, что это блеф. Назовите сумму, и я скажу, насколько реальны ваши притязания.
Сейдж встала. Он тоже встал.
– Прощайте, мистер Уайлд.
Калеб смотрел на нее, прищурившись. Она хорошо играет, но ведь она актриса.