***
Вишес опустился на колени у кровати, повесил на шею ожерелье из черного жемчуга и закрыл глаза. Когда он потянулся разумом на Другую Сторону, он намеренно думал о Джейн. Дева-Летописица должна была знать с самого начала в чем дело.
Прошло время, прежде чем он получил ответ от своей матери, и отправился в путешествие через антиматерию во вневременное пространство, материализуясь в белом дворе.
Дева-Летописица стояла перед деревом, на котором сидели птицы, и одна из них, похожая на персикового зяблика, была у нее в руке. Капюшон ее черной мантии был опущен, Ви мог видеть ее призрачное лицо, он был поражен поклонением, с которым она смотрела на маленькое существо в ее светящейся руке. Столько любви, подумал он.
Никогда бы не подумал, что она на нее способна.
Она заговорила первая.
- Конечно же, я люблю своих птиц. Они утешают меня, когда я обеспокоена, и приносят радость в минуты грусти. Приятное созвучие их песен поднимает мне настроение, как ничто другое.
Она посмотрела через плечо.
- Человеческий хирург, не так ли?
- Да, - сказал он, обхватив себя руками.
Черт. Она была такая спокойная. Он ожидал ее гнева. Приготовился к битве. А вместо этого? Ничего, только спокойствие.
Затишье перед бурей, да?
Дева-Летописица подула на птицу, и она ответила ей трелью и трепетом крыльев.
- Правильно ли я понимаю, что если я отвергну замену, ты не проведешь церемонию?
Это просто убивало его. Убивало.
- Я дал слово. И значит проведу.
- Правда? Ты меня удивляешь.
Дева-Летописица вернула птицу на ветку, вторя ее свисту. Ему казалось, что если звук можно было перевести, то это было бы нечто вроде заверения в любви. И птица ответила ей тем же.
- Эти птицы, - сказала мать странным, далеким голосом, - Они действительно мое единственное наслаждение. И знаешь почему?
- Нет.
- Они дают мне многое и ничего не требуют взамен.
Она повернулась к нему и сказала глубоким голосом:
- Сегодня день твоего рождения, Вишес, сын Бладлеттера. Время рассчитано идеально.
Хм, не совсем. Господи, он совсем забыл, какой сегодня день.
- В этот день триста три года назад я родила тебя в этот мир. И сейчас я нахожусь в настроении дать тебе то, что ты просишь, и даже то, что ты не решаешься попросить, но что является таким же очевидным как Луна в звездном небе.
Глаза Ви вспыхнули. Надежда, самая опасная эмоция во все времена, вспыхнула в его груди маленькой теплой искоркой. На заднем плане птицы весело защебетали и запели, будто предвкушая его счастье.
- Вишес, сын Бладлеттера, я одарю тебя исполнением двух самых желаемых тобой мечтаний. Я позволю заменить тебя в церемонии твоим братом Фьюри. Он будет хорошим Праймэйлом, нежным и добрым к Избранным, представляя хорошую родословную для всего вида.
Ви закрыл глаза, облегчение накрыло его такой мощной волной, что он еле удержался на ногах.
- Спасибо… - прошептал он, понимая, что он больше обращается к своей судьбе, чем к матери, хотя именно она ею и управляла.
- Твоя благодарность уместна, - голос матери был совершенно ровным. - И любопытна для меня. Но опять же, дары, они как красота, не правда ли. В глазах получающего, а не в руке дающего они находят свое место. Я узнала об этом только сейчас.
Ви посмотрел на нее, стараясь сдержать эмоции.
- Он захочет сражаться. Мой брат, он захочет сражаться и жить на той стороне. Потому что Фьюри не сможет жить, не видя Бэллы.
- Я позволю и это. По крайней мере, до того момента, пока ряды Братства не пополнятся.
Дева-Летописица подняла светящиеся руки к капюшону своей мантии и прикрыла им лицо. Затем, беззвучно проплыла над мраморным полом к маленькой белой дверце, которую он считал входом в ее личные покои.
- Не сочтите за оскорбление, - окликнул он, - какое было второе одолжение?
Она остановилась у небольшого портала. Не поворачиваясь к нему, она сказала:
- Я отрекаюсь от тебя, как от моего сына. Ты свободен от меня, я - от тебя. Удачи тебе, Воин.
Она прошла через дверь и закрыла ее, панели твердо захлопнулись. Птицы сразу замолчали, как будто ее присутствие было тем, что вдохновляло их петь.
Ви стоял во дворе, слушая тихое журчанье воды в водопаде.
У него была мать целых шесть дней.
Он не мог сказать, что ему будет не хватать ее. Или что он был благодарен ей за предоставленную ему жизнь. В конце концов, она была той, кто пытался отобрать у него все.
Когда он дематериализовался обратно в дом, он подумал о том, что даже если бы мать сказала ему нет, он бы все равно выбрал Джейн, а не Деву-Летописицу. Чего бы ему это не стоило.
И Дева-Летописица знала это, не так ли? Именно поэтому она покинула его.
Какая разница. Все, что его сейчас заботило, это Джейн. Все налаживалось, но некоторые проблемы остались. Она могла, в конце концов, сказать ему "нет". Она вполне могла выбрать ту жизнь, которую хорошо знала, а не существование с вампиром, полное опасностей.
Черт побери, он хотел, чтобы она выбрала его.
Ви принял форму в своей комнате и вспомнил о происходящем между ним и Джейн этой ночью… и тут до него дошло, что совершил непростительную ошибку: он кончил в нее. Черт побери. Он ни о чем не думал и забыл, что оставил после себя. Она, должно быть, сходит с ума сейчас.
Он был таким ублюдком. Безмозглым, эгоистичным ублюдком.
И он реально думал, что у него есть, что предложить ей?
Глава 40
Наступала ночь, и Фьюри приготовил белую шелковую мантию для церемонии Праймэйла. Он не чувствовал касания ткани к своей коже, и не потому, что шелк был таким тонким. Все ощущения притупились, потому что почти два часа подряд он методично накуривался.
Хотя он был не в конец обдолбанным, когда в дверь его комнаты постучали, он не мог точно сказать, кто это был.
- Войдите, - позвал он, не отворачиваясь от зеркала перед комодом. - Ты почему не в постели?
У Бэллы вырвался смешок. Или рыдание.
- Один час в день, помнишь. У меня есть еще пятьдесят две минуты.
Он взял золотой медальон Праймэйла и надел его на шею. Тяжесть подвески опустилась между ключиц, и возникло ощущение, будто кто-то положил свою ладонь ему на грудь и надавил. Сильно.
- Ты уверен в том, что собираешься сделать? - мягко спросила она.
- Да.
- Подозреваю, Зи идет с тобой?
- Он мой свидетель, - Фьюри покрутил в руке самокрутку. Затем взял еще одну. Закурил.
- Когда ты вернешься?
Он покачал головой, выдохнул.
- Праймэйл живет на Другой Стороне.
- Вишес же не собирался.
- Особая договоренность. Я все еще буду сражаться, но хочу остаться там.
Когда она потрясенно вздохнула, он посмотрел на свое отражение в античном зеркале. Его волосы были влажными и запутались на концах, поэтому он схватил щетку и начал выдергивать ею волосы, пытаясь привести их в порядок.
- Фьюри, что ты дела… Ты не можешь появиться на церемонии лысым… Прекрати. Господи, так ты выдерешь себе все волосы. Она подошла к нему сзади, взяла щетку из его рук, и указала на кушетку рядом с окном. - Сядь. Позволь мне сделать это.
- Нет, спасибо. Я сам мо…
- Ты слишком груб с собой. Давай, - она слегка подтолкнула его. - Позволь мне сделать это.
Без всякой хорошей причины и по множеству плохих, он сел на кушетку, скрестив руки на груди, и собираясь с духом. Бэлла начала с нижней части его гривы, сначала пройдясь щеткой по кончикам волос, а затем, поднимаясь вверх, пока не дошла до макушки, и стала медленно их расчесывать по всей длине. Вслед за взмахом щетки она прошлась по ним свободной рукой, приглаживала успокаивающими движениями. Звук щетинок, проходящих сквозь его волосы, тянущие ощущения на затылке и ее запах были горьковато-сладким удовольствием, которое делало его беззащитным.
На его ресницах заблестели слезы. Казалось, это так жестоко - встретить ее, видеть перед собой то, о чем всю жизнь мечтал, но не мог получить ни при каких обстоятельствах. Хотя, так и должно было быть. В его жизни всегда было что-то, чего он не мог достичь. Сначала он потратил сотню лет, чтобы отыскать своего близнеца, чувствуя, что Зейдист жив, но не в состоянии спасти его. Затем он освободил брата, для того, чтобы обнаружить, что он по-прежнему очень далек от него. Век, который последовал после их побега от Госпожи, был тоже своего рода адом, когда он жил в постоянном ожидании того, что вот-вот Зи опять слетит с катушек, вмешиваясь, когда так и происходило, и, беспокоясь, когда наступит следующий раунд этой бесконечной драмы.
Затем появилась Бэлла и они оба влюбились в нее.
Бэлла была прежней пыткой, но в новом обличье. Потому его судьбой была постоянная тоска, ему суждено всю жизнь оставаться сторонним наблюдателем, видеть огонь, но быть не в состоянии приблизиться к нему так близко, чтобы согреться.
- Ты когда-нибудь вернешься? - спросила она.
- Я не знаю.
Щетка застыла.
- Может быть, она тебе понравится?
- Может быть. Не останавливайся пока. Пожалуйста… не сейчас.
Фьюри протер глаза, и щетка возобновила свои движения. Это тихий, спокойный момент был их прощанием, и она знала это. Она тоже плакала. Он чувствовал в воздухе свежий чистый запах дождя.