- Лицо у него ангельское, а на самом деле он - извращенец, - продолжила Конни. - Выберет самую беззащитную девушку и издевается над ней. Сначала присматривается и обхаживает тех, кто ему по вкусу. Немногие соглашаются, но если уж попадешься, он тебя изобьет, чтобы потом во всем подчинялась, и изнасилует.
- Это ты про себя? Синяки на лице - его рук дело? - спросила девушку Нэнси.
Она представила себе улыбающегося Артура Бима в рекламном ролике "По почте купим у "Бим и Купер". Обаятельное лицо, внушающее доверие и симпатию. Этакий добропорядочный американец, которому смело можно доверить и деньги, и детей.
- Это еще не все, - продолжала Конни и сняла шерстяной берет - волосы на макушке были выстрижены. Это место было заклеено пластырем. - Скорая помощь мне наложила восемь швов, - уточнила она и надела берет. Руки она снова сложила на коленях.
- Ты заявила на него? - поинтересовалась Нэнси.
Конни удивленно посмотрела на нее.
- Чтобы подать в суд, нужны доказательства. Вы знаете это не хуже меня. Вот почему я и говорю, что меня дважды втоптали в грязь. У них сразу окаменели лица, как только я упомянула Артура Бима. Пришлось дать задний ход. И все-таки я надеялась, что кто-нибудь поможет мне восстановить справедливость, вот и подумала о вас.
- Что ты сказала врачам?
- Что упала с лестницы, - пожала плечами Конни. Нэнси не удержалась от горькой улыбки, разумеется, не по поводу того, что случилось с Конни. Какая типичная формулировка! "Упала с лестницы". В больницы Бруклина и Бронкса частенько попадают жертвы мафиозных разборок с простреленной грудью, и ссылаются они, как правило, на падение с лестницы. Ведь главный закон мафии - молчание.
- Значит, сказала, что упала с лестницы, а на самом деле тебя изнасиловали, - подытожила Нэнси.
- Мерзко и извращенно, - Конни густо покраснела, глаза ее наполнились слезами. - На следующий день мне выплатили за неделю вперед и уволили.
- И долго он тебя обхаживал?
- Месяц.
- Подобные случаи были с другими?
- Он пристает ко всем девушкам, но попадаются только самые наивные. Без доказательств жалобы выеденного яйца не стоят. Никто тебя и слушать не хочет.
Нэнси задохнулась от ненависти. Какой ужас! Какой позор! Если Конни не отомстит за надругательство, ненависть и отчаяние сломят ее, жизнь пойдет под откос. Нэнси должна вступиться за честь девушки. Это то немногое, что она может сделать в память об Антонио Коралло.
- Ты будешь работать на прежнем месте. Справедливость - не пустое слово, - твердо сказала Нэнси.
Конни знала, что Нэнси слов на ветер не бросает, об этом ей рассказывал дедушка.
- А мистер Бим? - испугалась она при одной мысли о встрече с хозяином.
- Он не будет больше приставать к тебе, - Нэнси решительно встала и на прощание крепко пожала Конни руку.
- Спасибо, я отдам вам свой голос, когда вас будут выбирать в мэры, - сказала она, не зная, как еще выразить свою признательность.
Нэнси внимательно посмотрела на девушку, удивляясь тому, как быстро распространяются слухи. Партия только собиралась выдвинуть ее кандидатуру в мэры. Сторонники хотели этого и считали такой проект вполне реальным, реальным, но не более, а между тем об этом говорили, как о решенном факте.
Когда Конни ушла, Нэнси написала несколько строк на листе, сложила его и опустила в карман костюма, забрала сумку и папку с документами и вышла.
- Предупреди Гвидо, чтобы держал машину наготове, - распорядилась она на ходу и помахала Мэри рукой.
Она бесшумно прошла по коридору, где толстый шерстяной палас поглощал звук шагов, и прикрыла за собой дверь, ведущую в просторный, строго обставленный кабинет, где на стенах висели умело подсвеченные подлинники картин Пикассо, относящихся к его голубому периоду.
- Сэл, я мчусь, не проводишь ли до лифта? - обратилась она к мужчине, который сидел за широким столом, заваленным документами. Он поднял на нее большие темные глаза, улыбнулся, встал и пошел навстречу.
- Какой удачный случай! Ни за что его не упущу! - пошутил он.
Сэлу - брату Нэнси было сорок три года. Смуглый, с густыми черными усами и копной темных, слегка поредевших на висках волос, он смотрел доброжелательно, и только резко очерченные губы и тяжеловатый нос придавали его лицу некоторую агрессивность. Непринужденный и элегантный, как положено менеджеру, он был по-провинциальному приветлив. Нэнси была чуть выше его ростом. Брат и сестра совершенно не были похожи друг на друга, разве что в улыбке проскальзывало что-то общее.
Нэнси взяла Сэла под руку. Поговорить вне кабинета - единственная возможность избавиться от чужих ушей.
У Нэнси было много врагов, способных на все, лишь бы выведать ее тайны, вполне вероятно, что они установили в ее офисе подслушивающие устройства. Чтобы исключить такие осложнения, Нэнси регулярно проводила "дезинфекцию" на работе и дома. Может быть, это была излишняя предосторожность, но она усвоила с детства, что лучше предупредить беду, чем выпутываться из нее. Тема, которую она хотела обсудить с Сэлом, требовала особой предосторожности.
Они вышли из офиса в вестибюль сорокового этажа здания, где размещалась их адвокатская контора. Нэнси вынула из кармана свой листок и передала брату.
- Помнишь Антонио Коралло? - спросила она негромко, пока их обтекал поток людей, поднимавшихся и спускавшихся на четырех лифтах.
- Он умер несколько лет назад, я говорил тебе. Я ведь был на его похоронах, - отозвался Сэл.
Нэнси кивнула.
- Над его внучкой, Конни, надругался Артур Бим. Знаешь этого красавчика из ролика "Пошлем письмо и купим у фирмы "Бим и Купер"? - Она провела указательным пальцем под фамилией и домашним адресом Артура Бима. - Он жестоко изнасиловал ее. Конни - славная девушка из честной семьи, ты сам знаешь.
Она пересказала ему вкратце историю Конни. Сэл внимательно слушал сестру.
- Я уверена, что девушка говорит правду, но мы все равно должны проверить, - закончила она.
- Хочешь представить Биму обвинение? - нахмурился Сэл. Он уже представил себе, какую шумиху поднимут газеты вокруг этого процесса.
- Хочу, как хотел бы ее дедушка, справедливости для Конни Коралло, - сказала она с горячностью. - Хочу, чтобы Артур Бим больше не мог издеваться над девушками.
Сэл отлично ее понял. Он нажал кнопку и, как только раздался сигнал о приближении лифта, расцеловал Нэнси в обе щеки. Эта сугубо итальянская привычка выражать родственные чувства, сохранилась у них с детства.
- Обними за меня Хосе Висенте, - сказал он, намекая на предстоящее свидание Нэнси. - Обними покрепче, - добавил он и подмигнул.
Нэнси послала ему воздушный поцелуй, двери захлопнулись. Лифт с сорокового этажа спустился на первый. Нэнси вышла на улицу из небоскреба, возвышавшегося неподалеку от Либерти Плэйс, в деловом квартале.
Гвидо, ее шофер, открыл дверцу "мерседеса 500 SEL" с затемненными стеклами. Нэнси скрылась в лимузине, и он с легким шелестом двинулся по Вест-стрит в направлении Челси.
Проблема Конни Коралло решена, подумала Нэнси, а вот ее собственная мука - безысходна. С детских лет она носила и будет носить ее в себе, словно проклятье.
Нэнси закрыла глаза и подумала о предстоящей встрече с Хосе Висенте. Они не виделись по крайней мере лет десять, но и тогда, и сейчас встречались тайком. Для госпожи Нэнси Карр было просто немыслимым появиться в обществе рядом с Хосе Висенте Доминичи.
2
- Как всегда - великая женщина! - воскликнул Хосе Висенте. Он шел ей навстречу, плащ его развевался, словно крылья большой птицы. У него была забавная, неуклюжая походка, он широко расставлял ноги, а корпус наклонял вперед. Казалось, он того и гляди упадет. Очень крупный, он заполнил собой всю комнату. Нэнси утонула в его объятиях. Он отстранил ее, чтобы восхищенно разглядеть.
- Ты блистательна, - с обожанием пробормотал он и помрачнел. - А я? Сильно постарел?
- Ты все тот же, - солгала она, хотя заметила и глубокие морщины, избороздившие его лоб, мешки под глазами и поседевшие волосы.
- Славная врунишка, - шутливо упрекнул он и нежно взял ее лицо в свои большие руки.
- Если бы не морщины и незначительная седина, ты бы выглядел на тридцать, - она провела рукой по его лбу и взъерошила волосы.
- Мне уже шестьдесят пять, - напомнил он грустно. - Ты забыла, принцесса? - Он сжал ее руки в своих, глядя на нее смеющимися глазами. Ее присутствие волновало - у него сильно билось сердце.
- Я все помню, - ответила Нэнси. Она в самом деле помнила все об этом добром великане, который оберегал ее как заботливый отец и любил ее когда-то нежно и преданно.
- Тогда вспомни, что в последний раз, когда мы виделись, волосы у меня еще были черными.
- У меня тоже. Этот замечательный темный с медным отливом цвет - дело рук моего парикмахера, - призналась Нэнси.
- А у меня не было всех этих морщин, - продолжал он.
- С морщинами ты неотразим, - возразила Нэнси.
- Слишком много ты болтаешь, принцесса, - упрекнул Хосе. Они сели рядом на диван в комнате ожидания, предоставленной им авиакомпанией. Самолет Нью-Йорк - Лос-Анджелес - Рим вылетал через два часа. Редко у них выдавалось столько времени, чтобы побыть наедине.
- Без дураков, - упорствовала Нэнси, - ты в отличной форме.
- Будет врать! Расскажи лучше о себе.
За этим бесстрастным лицом африканского идола скрывались нежность и мягкость. Нэнси погладила пальцем его приплюснутый нос.