На поляне где когда-то был дом лесника, в результате пожара полностью сгорела обрешётка крыши, остались лишь обгорелые части стены, и рядом валяющиеся доски.
Маша шла за Родионом, стараясь не отставать.
- Где труп? - спросил он у высокого, плечистого опера, описывающего место происшествия.
- В скорой, - ответил оперативник, махнув рукой в сторону. - Хотели труп забрать на экспертизу. Но я не дал пока.
Маруся побежала к машине скорой помощи, а Никандров шёл за ней неспеша.
- Покажите труп, - велел он, медикам, стоящим у автомобиля.
Они открыли заднею дверцу и вытащили каталку, расстегнули молнию на мешке-чехле. Машу сразу же вырвало, а Родион продолжал хладнокровно рассматривать обгоревший труп.
На неизвестном по всему телу висели обгоревшие по краям кусочки хлопковой материи, ощущался запах горелого мяса. Сам труп был в значительной степени обугленный. Правая сторона черепа сгорела больше, чем левая. На лице и туловище кожа отсутствовала, сохранились лишь обугленных мышц. Внутри черепа виднелись части обгорелого мозга. Правая рука пострадала значительней левой, ноги тоже были обуглены, без кожного покрова.
- Вот блин! Мать твою! - выругался Родион, плюнув в строну.
Никандров понимал, что неизвестного трудно будет опознать, скорее не возможно, никаких отличительных татуировок по которым можно было бы узнать покойника-зека не осталось, всё сгорело вместе с кожей.
- Он умер за несколько часов до пожара, от ранения. Это всё, что я пока могу сказать. Остальное всё после вскрытия, - сказал мужчина лет пятидесяти дежурный судмедэксперт. - Хотя опознать труп скорей всего не удастся. Кожного покрова совсем нет.
- А это что, - Родион наклонился к мертвецу и дёрнул за металлическую цепочку на шее.
В руках у него оказался крестик, вот точно такой же он уже где-то видел. Маша отошла от увиденного и подошла к брату, который с интересом что-то рассматривал. Она заглянула к нему через плечо и увидела крестик мамы. Её ноги налились свинцовой тяжестью, сознание стало меркнуть, девушка только и смогла произнести:
- Ваня, - и упала на землю без чувств.
Родион кинулся к ней, он слышал, что она сказала, и теперь ему стало понятно, где видел эту вещицу.
- Маша, - хлопая девушку по щекам, позвал Никандров.
- Давайте я, - предложил судмедэксперт, отодвигая следователя в сторону и поднося к лицу Маруси вату с нашатырём.
Она пришла в себя и с помощью Родиона поднялась.
- Маша ты узнаёшь этот крестик? - спросил брат строгим голосом, каким обычно разговаривает при допросе, показывая ей серебреное украшение.
- Да, - вздохнув тяжело, и постепенно выпуская воздух из лёгких, прошептала Маруся, она чествовала, что вот, вот опять сознание покинет её.
- Товарищ следователь нельзя ли отложить допрос? Девушка сейчас опять упадёт в обморок! Имейте совесть, - пробурчал судмедэксперт, проводя около носа Маши ваткой.
- Нет нельзя! Я должен провести опознание. Это очень важно для дела, - раздражённо ответил Родион и снова обратился к сестре. - Где и при каких обстоятельствах ты видела этот предмет?
- Этот крестик подарила мне мама. Я его отдала на память Ване.
- Какому Ване. Фамилия, - показывая знаком оперу, чтобы тот записывал, продолжал допрос Родион.
- Голубеву.
- А почему ты думаешь, что это именно тот крестик?
- Потому что второго такого нет. Он ручной роботы и мама заказывала его по своему эскизу. Специально для меня, - вытирая слезы, ответила Маша.
- Маруся подпиши, - велел Родион, забрав у опера протокол и сунул его ей.
Не прочитав, она взяла ручку и подписала.
- Маша давайте я отвезу вас домой, - предложил оперативник, поддерживая девушку за локоть и направляясь с ней к дежурной милицейской машине.
- Понамарёв! - гаркнул Никандров. - Тебе что заняться нечем? Дежурство твоё ещё не закончилось!
- Спасибо Миша, - положив на его руку свою, шепнула Маруся. - Я дождусь Родиона в его машине.
Но Михаил всё равно повёл к автомобилю девушку, не обращая внимания на злой взгляд следователя.
Они дошли до Лексуса, мужчина открыл пассажирскую дверцу и помог сесть Марусе. Через некоторое время появился Родион. Он хмуро посмотрел на сестру, завёл машину и, газанув со всей скоростью, рванул с поляны по траве и ухабам.
Они молча ехали до дома, так и не сказав больше друг другу не слова...
Рано утром Родион ушёл на работу, он даже не зашёл в комнату Маши и не убедиться всё ли в порядке. Она вчера слишком спокойно прошла к себе и через пять минут погасила свет.
Маруся пролежала без сна всю ночь, от горя по её щекам струились бесконечные слёзы, глаза от этого распухли и болели. Она не могла поверить, что единственного по-настоящему близкого человека больше нет. У неё ничего не осталось, ни какой вещи на память, чтобы она могла держать её в руках и вспоминать о нём. От этих мыслей внутри всё сжалось, поражая жгучей болью. В груди стоял ком, мешая дышать, а мозг отказывался осознавать реальность.
За Никандровым только что закрылась с грохотом дверь, и дом погрузился в мёртвую тишину. Не в силах больше выносить мучительное одиночество, скинула одеяло и побрела босиком на кухню. Открывая один за другим ящики, она что-то искала, что Маша и сама не знала, пока не наткнулась на аптечку с лекарствами.
Вытащила баночку с таблетками, открыла крышку и высыпала содержимое на столешницу. Рассматривая таблетки в жёлтой оболочки, вернулась к грустным мыслям - она никогда больше не увидит Ивана, его улыбки, не услышит Ванькиного любимого слова - "Детка". Они вмести уже никогда не пойду в кино или театр, как мечтали об этом, находясь в подвале, и не встретят старость вместе. Судьба распределилась по-своему...
Осознание того, что больше не сможет прикоснуться к любимому, душило Машу, выворачивая душу, на изнанку. Ну, зачем он сбежал? Она готова была ждать его хоть всю жизнь, а Ванька бросил ее, уйдя в объятия смерти. Зачем и ради чего теперь жить? В голову пришло воспоминание: того момента, когда призналась Ивану: что если суждено умереть ему, то она последует следом.
Маруся ладонью скинула таблетки на пол, они упали, издавая глухой звук. Взяла нож со стола, встала и пошла в ванную.
Девушка наблюдала, как медленно набирается вода, в которую капали слёзы. Взгляд скользнул по острому лезвию ножа, который она держала в руках...
Анискин ехал на работу на служебной Волге. Настроение отвратительное и всё из-за Маши. Поначалу их отношения складывались ровно - они вмести проводили вечера, гуляли, разговаривали, но вдруг в один момент всё изменилось. Девушка стала его избегать, прятаться, перестала отвечать на телефонные звонки.
Вчера вечером она сама ему позвонила и у него вдруг появилась надежда, но Маруся сухо спросила только про Родиона и повесила трубку.
"Нет, так продолжаться не может" - решил Николай, он прямо сейчас заедет к ней и всё выяснит.
- Володя поедим на зелёную к частному сектору. По пути остановись у цветочного магазина.
- Хорошо Николай Николаевич, - ответил водитель, разворачивая машину.
Анискин купил шикарный букет красных роз, который лежал около него на сиденье. По дороге он думал, правильно ли поступает? Может слишком настойчив и этим спугнул девушку? Она, наверное, уже на работе и зря он всё затеял. Но отбросив все сомнения, решил довериться судьбе...
Николай долго нажимал на кнопку домофона, но никто не открывал, прислонился к входной железной двери, она скрипнула и под тяжестью тела мужчины открылась. Во дворе около дома стояла машина Маши.
- Значит моя красавица всё-таки дома, - пробормотал себе под нос он, заходя в ворота.
Подойдя к коттеджу, толкнул дверь и вошёл. "Да неплохо устроился Никандров" - мелькнуло в голове Анискина, пока с интересом рассматривал гостиную. Обстановка ему нравилась.
- Машуля, - прокричал Николай, но никто не откликнулся.
Мужчина поднялся на второй этаж и услышал журчание воды, он толкнул первую попавшуюся дверь и попал в комнату Маши. Из под дверей ванной комнаты текла вода. Заподозрив неладное, Анискин кинул цветы на кровать и быстрым шагом пересёк помещение, открыл дверь уборной.
По краям ванной стекала мутная с красным оттенком вода, на белый кафель. Девушки не было. Подойдя ближе к крану, чтобы его закрыть Николай увидел лежащею вод водой, которая её поглотила, Марусю.
Опустив руки в ванную, он вытащил девушку на поверхность, подхватил и переложил на мокрый пол. Маша не дышала. Сняв с себя мундир, свернул из него валик и положил под спину, так чтобы грудь находилась выше, а голова немного свешивалась вниз и была повёрнута в сторону.
Встав на колени у головы девушки, невзирая на мокрый пол, обхватил обе её руки в локтях и стал равномерно поднимать их к голове утопленницы, немного разводя в стороны, потом опустил, прижимая к грудной клетке.
Маша закашляла, изо рта хлынул поток воды, которым были забиты лёгкие. Девушка пришла в себя, по её рукам струилась кровь из разрезанных вен.
Обмотав раны полотенцами, которые Николай нашёл в шкафчике над раковиной, взял Марусю на руки и осторожно спустился вниз.
- Зачем ты это сделала? Глупая, любимая девочка, - твердил Анискин, пока перешагивал ступеньки лестницы, но девушка смотрела в одну точку у него на груди, стеклянными, немигающими глазами.
Он положил свою ношу на покрывало в гостиной, и замотал её. Снова, взял на руки, быстрым шагом вышел из дома и, миновав двор, подошёл к машине. Сев на сиденье за водителем, велел ему:
- Гони в больницу!
Автомобиль рванул с места...