Прозвучала уже ставшая привычной команда оператора:
– Камера! Мотор!
– Мистер Харт, хочу признаться: это самое красивое и жизнерадостное место, в котором мне
доводилось работать, – с улыбкой начала интервью журналистка. – Для тех, кто нас смотрит, поясню, что
мы находимся в цветочной оранжерее, принадлежащей Дэну Харту. Итак, чем вы занимались после
окончания колледжа?
– Еще мальчишкой я с замиранием сердца слушал рассказы о Нью-Йорке, где на Уолл-стрит
вершились судьбы людей. Кому-то везло: он утром просыпался бедным, а вечером засыпал уже богатым; а
кто-то, наоборот, мог пустить себе пулю в лоб после неудачного дня. Мне всегда нравилось работать с
цифрами, но профессия бухгалтера ничем не прельщала. Я оставил работу в типографии и устроился на
Стейт-стрит, пятьдесят три, на Бостонскую фондовую биржу. Начинал с самой низкой должности – разносил
документы по кабинетам.
Путь на вершину был долгим. Иногда хотелось всё бросить, чтобы не плестись в колее. Но уйти,
потратив столько лет и набравшись определенного опыта, уже не мог. Слабость мне была не по карману!
Даже по ночам в те годы снилось мерцание котировок, тысячами строк скользивших по экрану компьютера.
Адреналин зашкаливал, сердце трепыхалось, не исключено, что именно там я и нанес ему непоправимый
урон ежедневными стрессами. С остервенением я читал финансовые журналы, строя предположения, какая
же из компаний следующей окажется на вершине успеха. И ликовал, когда мои предположения сбывались.
К концу дня с покрасневшими глазами я, словно на крыльях, летел домой, приободренный своими
победами, или волочил ноги, ругая себя за допущенные промахи.
42
Долгие восемь лет я жил по этому сценарию. Секрет заключается в том, что в начале семидесятых
мой мозг работал наравне с компьютерной программой. Я уже говорил, что имею способность без особых
усилий запоминать ряд многозначных чисел, а если к этому добавить незаурядные аналитические
способности и интуицию, то получается, что я практически молниеносно реагировал на малейшее
изменение цены на акции, принимая решение о купле или продаже. После ряда блестящих сделок мною
заинтересовались. Так я стал известнейшим биржевым маклером Бостона. Меня неоднократно приглашали
на Уолл-стрит на выгодных условиях. И в шестьдесят седьмом году я переехал на Манхэттен. Хелен с
Джимом остались в Бостоне, ее мама была нездорова, а Джим не хотел менять школу. В Нью-Йорке
началась новая жизнь, полная куража, адреналина и бессонных ночей. Самые влиятельные лица города
хотели, чтоб я представлял их интересы на рынке ценных бумаг. И я согласился работать на одного из них.
– Как вы заработали свой первый миллион?
– Просто рационально распорядился своими сбережениями и получил тройную прибыль, которую
вложил в еще один пакет акций. Четвертая сделка и принесла мне официальный первый миллион.
Я решил не озвучивать тот постыдный факт своей биографии, о котором знала только Хелен. Как я уже
говорил выше, в те годы, являясь доверенным лицом некоторых весьма обеспеченных лиц, я имел право
совершать операции с финансовыми бумагами от их лица, брать на это необходимые средства с их счетов.
Один из доверителей после серьезной операции находился в коме, чем я и не преминул воспользоваться.
Руки мои дрожали, я потел и не спал пару ночей, прежде чем решился на это преступление. В итоге я всё же
взял с его счета двести тысяч долларов на приобретение акций на свое имя. Четыре дня я не спал и
практически не ел, пугая своих близких болезненной бледностью и нервозностью. Наконец нервы мои
сдали, и я, упустив еще прирост на добрых сто сорок тысяч, положил-таки занимаемую сумму на счет их
законного владельца. Вернувшись к делам, он даже не заметил этих манипуляций. А у меня появился
собственный капитал, который я в дальнейшем приумножал уже без зазрений совести.
– Как изменилась ваша жизнь в новом статусе?
– С годами я познал оглушительное, тотальное одиночество, какое бывает только на вершине.
Научился замечать доведенное до совершенства лицемерие окружающих меня людей. Это горькая сторона
богатой жизни. Но есть и сладкая ее часть. Я купил хороший автомобиль и впервые познал тактильное
удовольствие от прикосновения к коже шелка дорогих рубашек. У меня появился азарт к наращиванию
собственного капитала. Анализируя развивающийся рынок, я понял, что за вендингом будущее, и первое
время закупал автоматы по продаже кофе, по изготовлению ксерокопий, а затем наладил собственное
производство. Уже позже полученную прибыль стал вкладывать в скупку акций компаний мировых лидеров.
– Не приходилось ли вам, добиваясь поставленной цели, идти по головам?
– Нет! Никогда!
– Мистер Харт, вы любите деньги?
– Люблю, – я смущенно поерзал в кресле. – Однако эта любовь не фанатична. Я не скряга. Мне
кажется, кто-то сверху посылает их мне, а потом наблюдает, потратил или нет. Если не потратил, то, выходит,
что деньги у меня еще есть и можно пока не посылать. А если не получу деньги я, то их не получит и тот, кто
работает на меня, и больницы в Африке тоже останутся без них. Мне нравится нескончаемый круговорот
купюр в природе.
– Не знала, что вы занимаетесь благотворительностью. У вас много друзей?
– Один! Но он стоит сотни друзей! К сожалению, в Америке жизнь такова, что общаться
предпочитают только с теми людьми, которые как-то могут оказаться полезными, а я неискренность за
версту чую.
– Мистер Харт, а где по-другому?
– Вот здесь, в области грудной клетки слева, у меня по-другому.
Журналистка лишь печально улыбнулась в ответ.
– И напоследок небольшой блицопрос. Кто ваш любимый художник?
– Айвазовский. Люблю море. И только он, как никто другой, мог передать реалистичность воды на
холсте.
– Любимая книга?
– Предпочтения менялись по мере взросления. В детстве роман Джека Лондона "Мартин Иден"
произвел на меня неизгладимое впечатление. Я восхищался тем, какую колоссальную работу этот человек
проделал над собой! Он стал для меня образцом. Перечитывал его вновь и вновь, пытаясь понять, как
человек, добившийся всего, о чем он мечтал, может покончить с собой? Не понимал этого тогда, не
понимаю и сейчас. Для человека не может быть ничего дороже жизни. Позже полюбил "Великого Гэтсби",
даже выписал из книги распорядок дня главного героя, о котором в конце книги рассказывает его отец. Я так
же, как и он, старался работать над собой, учил иностранные языки, осваивал этикет. Из современных
авторов я бы выделил Дэна Брауна. Его сюжеты всегда оригинальны и занимательны.
– Начав жизнь заново, какие ошибки вы бы попытались не повторять?
43
– Я, как колючий подросток, стыжусь проявлять свою любовь к близким людям, скуп на теплые
слова. Для меня долгое время нежность была синонимом слабости. Вот этого я бы не хотелось повторять.
– Какое ваше самое большое достижение в жизни?
– Пусть это прозвучит самоуверенно. Но я еще в пути!
– Что или кто делает вас счастливым?
– Моя внучка Анжелика! Это неиссякаемый источник радости в моей жизни! Сейчас столько
развивающих телевизионных программ и книг, что, общаясь с ней, порой ловлю себя на дилетантстве в
некоторых вопросах. В четыре года она серьезно изучала книги о динозаврах. Зная об этом, я, однажды
нарочито сердясь, сказал, что сейчас зарычу, как Тирекс. На что она, скептически оглядев меня с ног до
головы, ответила, что вообще-то я больше похож на Тритирадона. Я просто не нашелся, что на это ответить!
Кэрол внимательно слушала, заметив, как наполнился теплом мой голос.
– Анжелика постоянно стремится кого-нибудь спасти. Когда мы гуляем вдоль океана, она помогает
меченосцам, выброшенным на берег волной. Все мы от рождения светлые и чистые. Нас озлобляют
страдания и несправедливость. Я пытаюсь сделать все, чтобы оградить внучку от разочарований.
– Кроме благополучно проведенной операции, о чем еще мечтаете?
– Я – кладбище зарытых желаний, на которые больше нет ни времени, ни сил. Теперь просто
мечтаю, чтоб мои близкие были счастливы. Это желание эфемерно и не конкретно, но другого нет.
– Почему вы хотите испытать трансплантацию на себе? Почему не попробуете на тех, кто уже
обречен?
– А я и есть тот, кто уже обречен.
– Вам страшно?
– Очень… но, как говорила моя мама, "чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь"!
– На этих словах я хочу поблагодарить вас, мистер Харт, за уделенное нам время. Следующая наша
встреча состоится уже после операции, – с завидной уверенностью пообещала журналистка.
– Надеюсь, что именно так всё и будет.
Марк остался, чтобы еще поснимать общие виды оранжереи. А мы с Кэрол направились к выходу.
По моей просьбе флорист подготовил большую корзину цветов с композицией из самых достойных ее
красоты экземпляров. Девушка была в неописуемом восторге от презента, признавшись, что впервые
получает такое количество экзотических цветов в одной корзине.
Мы покинули оранжерею через запасной выход. Я хотел продемонстрировать свою коллекцию