– Ты давно не звонила, я начал волноваться.
– Прости, папочка! Здесь столько знакомых. Ты же знаешь, я должна появляться на всех светских
тусовках, ни дня свободного еще не было, – принялась наигранно устало стонать дочь, складывая пухлые
губки, словно капризный ребенок.
– Да, пару не лучших твоих фотографий с этих тусовок мне удалось увидеть в прессе. Я полагал, что
достаточно даю тебе денег, чтобы ты могла себе позволить приобрести купальник, – не удержался я от
сарказма.
Послышался какой-то шорох, и Джес, запрокинув вверх острое, немного лисье личико, стала
сотрясаться всем телом от смеха. Я был обескуражен эффектом, произведенным моими словами. И лишь
заметив в углу экрана мужскую руку, густо покрытую черными волосами, которая бесцеремонно
хозяйничала под полотенцем дочери, понял, в чем причина смеха. Я отвел взгляд в сторону и сухо произнес:
– Не буду мешать. Перезвони, когда освободишься! – и в сердцах нажал на красную кнопку
38
окончания связи.
Конечно же, я знал, что через ее постель прошла добрая сотня мужчин, а то и две. Тем не менее
увиденное удручало. Она даже не попыталась, хотя бы из приличия, из уважения ко мне, пресечь эти
похотливые поползновения очередного самца! Я понимал, что старикам, увы, присуща гипертрофированная
обидчивость и подозрительность. Возможно, я сам не прав, вторгаясь вот так внезапно в ее личную жизнь,
но ведь я и так не навязчив в своем общении с ней. Могла бы уделить мне пять минут. Чувство обиды
клокотало в горле. Я ей совсем не нужен и не интересен! Какое пренебрежение к отцовским чувствам! Вот
перезвонит – и всё ей выскажу! От принятого решения стало немного легче.
Только сейчас я почувствовал, что проголодался. Выпитый с Кэрол чай был не в счет.
Спустившись в столовую, без спешки, в привычном одиночестве, я пообедал. Даниэла, как всегда,
была на высоте, приготовив крем-суп из брокколи и дорада де ля соль.
Дождь не прекращался, нагоняя на меня тоску и сонливое состояние. В доме опять установилась
привычная тишина, и я решил скоротать время за прочтением хорошей книги.
Винчи привычно расположился на полу возле кровати.
Удобно устроившись в постели, я открыл книгу Малкольма Гладуэлла "Гении и аутсайдеры". С этим
произведением я уже однажды совершил увлекательное путешествие в мир законов жизни. И пару дней
назад нестерпимо захотелось пережить его вновь. Чтение всегда доставляло мне наивысшее удовольствие.
Анализ новой информации является своего рода массажем для клеток мозга. А я всегда с трепетом
относился к этой части своего организма.
Дождь монотонно стучал в окна, словно робко просясь в дом. Веки, убаюканные музыкой природы,
тяжелели с каждой минутой, и я не заметил, как уснул.
Утро выдалось прохладным и солнечным.
Я открыл окно. Соленый ветер разъяренным хозяином, которому долго не отпирали дверь в
собственный дом, ворвался в спальню. Довольно щурясь, я подставил ему свое лицо. Воздух, насыщенный
влагой, бодрил и толкал на подвиги. Винчи нетерпеливо приплясывал у двери, приглашая на прогулку.
– Всё бы тебе гулять, бродяга, – я по-доброму пожурил пса, потрепав его рыжую шерсть.
Я выспался, как никогда, хотя на часах было всего семь.
Даниэла уже хлопотала на кухне. Мой ранний визит ее ничуть не смутил. В стоптанных плоских
"лодочках" и длинном безразмерном платье-балахоне, она стояла, опершись животом о край стола, и
чистила к обеду рыбу.
– Чем порадуешь старика, красавица? – приобняв женщину за плечи, игриво поинтересовался я.
– Радуйтесь уже тому, что сегодня не овсянка, а омлет! – хрипло хохотнула Даниэла, блеснув
белоснежной улыбкой.
– Да ты меня просто балуешь! – с наигранным восхищением воскликнул я.
– Иногда можно.
– А благоверный твой где? Неужели спит еще?
– Августина в Зимнем саду делает генеральную уборку. Он ей помогает, – как всегда проглатывая
окончания слов, сообщила Даниэла. Она всегда говорила быстро, часто предложение сливалось в одно
длинное слово.
– Вам в столовой накрыть или на террасе?
– Давай в столовой.
После завтрака я традиционно поднялся в кабинет для просмотра почты. Ознакомился с последними
сводками и, изложив в ответном письме Итону свои рекомендации, выключил компьютер.
До встречи с Кэрол в оранжерее оставалось добрых три часа. Вычитаем час на дорогу. Остается еще
два. Целых два часа бессмысленного пребывания в доме.
Неожиданно меня посетила вполне логичная мысль. Я же могу заехать за Кэрол и отвезти ее в
оранжерею. Разумеется, без этого пресловутого Марка. Он пусть сам добирается до места съемки.
Приободренный принятым решением, я набрал номер Кэрол. Мой звонок ее удивил, но она охотно
продиктовала свой адрес.
Я направился в гардеробную. Хотелось выглядеть элегантно и в то же время небрежно. Поэтому я
облачился в классический костюм из тончайшей шерсти цвета слоновой кости и коричневую рубашку.
Галстукам я всегда предпочитал шейные платки. Вот и на этот раз выбрал платок из ткани с пейслийским
рисунком в тон костюма. Полчаса, проведенные за выбором подходящего костюма, изрядно меня утомили,
но я остался доволен.
Немного потоптавшись перед зеркалом, поймал себя на мысли, что пиджак с неуместным усердием
греет мое тело. Я решительно стянул его. Чего доброго, еще начну потеть и благоухать в самый
неподходящий момент, тут даже аромат всей оранжереи не поможет. Заменив его жилеткой, являющейся
39
частью этой тройки, с удовлетворением заметил метаморфозу. Мой живот, сдерживаемый плотной тканью
и рядом пуговиц, подтянулся!
Преодолевая одышку, орудуя ложкой для обуви, склонился и всунул ноги в светло-бежевые
классические туфли. Выглядел я теперь вполне презентабельно для встречи с красивой девушкой и,
дополнив образ швейцарскими часами, вышел из дома.
Через десять минут мы с Риком, вжимаемые скоростью в мягкие кожаные кресла "Роллс-ройса", уже
мчались в Дорчестер. Вчерашнее подобие флирта волновало и придавало какую-то странную, давно
позабытую энергию, схожую с нетерпением.
Дорчестер – самый отдаленный из пригородов Бостона. Здесь столкнулось множество разных стилей
жизни. Творческие личности, молодые специалисты и ужасно гордые за свой район местные жители
перемешиваются в парках, закусочных и случайных барах. Из-за сомнительной репутации Дорчестера
многие ставят под вопрос достоинства этой местности, но за последние годы район заметно преобразился.
Дома в Викторианском стиле заботливо реставрируют, открываются новые галереи и бутики. И, пожалуй,
одно из главных достоинств этого района то, что здесь всё еще можно припарковаться без проблем.
Мы остановились на Уэйнрайт-стрит, двадцать четыре, именно этот адрес назвала мне по телефону
Кэрол. Перед нами возвышался типичный для этого района трехэтажный дом. В его окна заглядывал
любопытный раскидистый клен.
Мне вспомнился другой клен, тот, что рос под окнами квартиры, в которой я вырос. Он рано
распускался весной, радуя глаз нежной ажурной зеленью, а летом очаровывал своими резными листьями и
легкими, волнующимися на ветру плодами-крылатками. А когда наступала осень, он встречал ее как
праздник своей жизни, играя в лучах прохладного солнца изумительными золотисто-карминными,
желтовато-бронзовыми и лососево-медными оттенками листьев. А по ночам на этом дереве собирались
коты и фальцетом орали, доводя до бешенства обитателей ближайших домов. А мне почему-то нравилось
слушать их смешные голоса. У меня даже был свой фаворит, с особенно густым тембром голоса.
Я вышел из машины.
День выдался теплый и безветренный. В ожидании Кэрол, прогуливаясь возле машины, я придирчиво
разглядывал свое отражение в тонированных стеклах. Тень от листвы нервно дрожала на залитых солнцем
аллеях. Вскоре позвонил Том и сообщил свой новый номер. Как и положено девушкам, Кэрол опаздывала. Я
нервничал, что выгляжу глупо, и поэтому мучительно пытался придать себе непринужденный и даже
скучающий вид. Метрах в пяти от меня, поднимая клубы пыли, вертящейся в лучах солнца, мальчишки
гоняли мяч, который вылетел на аллею прямо к моим ногам. Я, пусть и неловко, но отбил его и, довольный
собой, продолжил дефилировать.
На балконы с белыми тычинками перил то и дело выбирались любопытные соседи. Мужской пол, как
правило, разглядывал "Роллс-ройс", являющийся диковинкой для здешних мест. Дамы же акцентировали
свое внимание на моей персоне. Единственное, что объединяло и тех, и других, – это недоумение, кто же
из жильцов дома выйдет ко мне навстречу. Ждать им оставалось чуть больше десяти минут.
Наконец, дверь распахнулась и выпорхнула Кэрол.
Зрители на балконах оживились. Вероятно, их ожидания были оправданы в полной мере.
Я увидел ее – и в груди взметнулись брызги восторга! На девушке был костюм цвета первой
весенней листвы, узкая прямая юбка чуть ниже середины бедра, приталенный короткий жакет подчеркивал
тонкий стан и высокую грудь. Рукав три четверти делал ее длинные руки еще изящней, желтая майка с