- Ты не дура, ты просто все неправильно понимаешь. - Костя пошел к ней, но Рита подняла сковородку над головой, а оладьи полетели на пол.
- Не подходи ко мне! - предупредила она. - Негодяй. Следующий твой шаг станет последним.
- Пусть последним, но я его сделаю.
Костя придвинулся чуть ближе и замер, поскольку Рита действительно взмахнула сковородой. Сейчас она походила на амазонку.
- Я ухожу, - сказала она. - Больше ты меня, лжец подлый, не увидишь. Можешь собрать с пола оладьи и сожрать. Пусть у тебя брюхо лопнет.
- Рита! - выкрикнул Костя, но в это время над его головой пролетела сковорода, врезавшись в стенку.
Рита быстро повернулась и побежала по коридору. Хлопнула дверь. Костя с огорчением выругался.
Он прошелся по комнате, поглядел в окно на падающий снег, посвистел какую-то модную мелодию и стал одеваться. Через час он уже сидел в квартире своих родителей на кухне и поглощал нормальные блины со сметаной. Елизавета Сергеевна и Петр Давидович с умилением смотрели на него.
- Чертовски вкусно, - сказал Костя, облизываясь. - А Ритка совершенно не умеет готовить.
- Я это знала, - ответила мама. - И Ольга твоя тоже. Тебе, сыночек, не везет с девушками. А вот у нас в библиотеке работает одна студентка-заочница, и из приличной семьи, и миленькая…
- Мама! - остановил ее Костя. - Не надо меня ни с кем знакомить. Тем более с архивными крысками. У меня на книжную пыль аллергия.
- А на этих шалав аллергии нет? - спросила Елизавета Сергеевна. - От них вообще желтуху и прободную язву заработаешь.
- Он уже взрослый мальчик, пусть сам разбирается, - вставил Петр Давидович.
- А ты помолчал бы, коли не понимаешь, - обрубила его супруга. - Ребенок под откос катится из-за этих мегер. Ну скажите мне, за что ему такое наказание? Одной он алименты платит непонятно на каком основании, другая также наверняка готовит какую-нибудь пакость. Наверное, тройню родить хочет. От соседа. А Костик будет за всех чужих детей платить. Он ведь у нас миллионер! Ходорковский! Нефтью промышляет. Вот только в медицинский никак не поступит, потому что денег не соберет. Все к этой Ольге и Ритке утекают, сквозь пальцы. Зла не хватает!
- Мама, Рита сама неплохо зарабатывает, - сказал Костя. - К тому же, кажется, мы с ней расстались. А у Ольги, между прочим, мой сын. И твой внук.
- Это еще доказать надо! - возмутилась Елизавета Сергеевна. - Необходимо пока не поздно сделать генетическую экспертизу.
- Ага, экспертиза эта под две тысячи баксов стоит. У тебя есть?
- А мне кажется, Костя поступает очень благородно, как настоящий мужчина, - вновь вставил Петр Давидович. - Одинокой женщине с ребенком надо помогать.
- Одиноких женщин с детьми в России по статистике семнадцать миллионов, - усмехнулась Елизавета Сергеевна. - На всех нашего Константина не хватит.
- А я им все равно горжусь, - упрямо сказал муж. - Вот увидишь, он пробьется в жизни и все будет хорошо. Главное ведь не деньги, а состояние души. Есть некоторые ценности, которые остаются незыблемыми всегда: любовь, например, доброта, справедливость, порядочность…
- Эх, Петя, Петя, - покачала головой Елизавета Сергеевна. - Ты так и не выбрался из прошлого века, продолжаешь спать. Сейчас иная эпоха.
- Времена, может быть, и другие, а люди те же. Человек не может измениться и стать зверем. Вернее, одни становятся, а другие нет. И последних всегда будет больше. Иначе мир бы уже давно рухнул.
- Папа прав, - сказал Костя, отодвигая тарелку. - А теперь я бы хотел у вас немного вздремнуть на моем любимом диване. Нет ничего лучшего, чем возвращение в детство. Хотя бы во сне.
Ольга отвезла Антошку к своей матери, а сейчас просто бесцельно шла по улицам города, безучастная ко всему, думая о своем и порой натыкаясь на прохожих. Она слегка подкрасила губы, наложила тени и выглядела гораздо привлекательнее, чем утром. Красила ее и белая шубка "под песца". Но ей, собственно, было все равно, что думают о ее внешности посторонние. Все мысли были поглощены иным. Антон, его хрупкая жизнь, - вот что тяготило ее душу. Поэтому она даже не заметила, что переходит дорогу на красный свет и едва не угодила под автомобиль. "Опель" резко затормозил, все же толкнув ее бампером, Ольга упала на мокрый асфальт. Из машины выскочил взбудораженный водитель.
- Ну куда ты, разиня, под самые колеса лезешь?! - закричал он.
Ольга поднялась на ноги и только сейчас испугалась.
- Из-звините, - заикаясь, сказала она.
Шофер, средних лет блондин, несколько смягчил тон, внимательно глядя на девушку:
- Нельзя же так - прямо самоубийство какое-то! У вас все цело, не зашиблись?
- Вроде нет. Я пойду.
- Садитесь в машину, - твердо сказал он. - Я вас отвезу куда надо.
- А куда мне надо? - растерянно спросила Ольга. До встречи с Костей оставалось еще часа три.
- Я не знаю. Куда угодно.
- Мне надо в больницу. Вернее, в кафе.
- Очень хорошо. Так в кафе или в больницу?
- Домой.
- Вот что. Вижу, вы сами не знаете, куда ехать. Я отвезу вас в свою клинику, я врач. Выпьете там кофе, соберетесь с мыслями, успокоитесь. Вы, по-моему, немного не в себе. Я помогу вам.
- А вы какой врач, детский? - с надеждой спросила Ольга.
- Нет, я психотерапевт. Зовут Леонид Максимович. А вас?
- Оля.
- Вот и отлично. Похоже, что вы именно мой клиент.
- Почему?
- По лицу видно. На вас его просто нет.
Ольга испуганно потрогала себя за лоб, щеки. Улыбнулась.
- На месте, - сказала она.
Леонид Максимович рассмеялся.
- Конечно, на месте. И очень даже симпатичное. Но чем-то сильно расстроенное. Поехали, по дороге вы мне расскажете то, что сочтете нужным. Не забывайте, что моя профессия - выводить человека из тупиков и лабиринтов.
Что ж, - произнесла Ольга, как-то сразу доверившись этому спокойному доброжелательному мужчине, чей взгляд как бы проникал в ее сознание. - Поехали.
Через полчаса они были в медицинском центре, где Леонид Максимович занимал отдельный кабинет. По дороге Ольга уже кое-что рассказала ему из своей прошлой и нынешней жизни, а теперь "досказывала":
- Я не хочу быть ручной болонкой, но получается так, что меня вся время кто-то водит на поводке. И поэтому порой мне просто жить не хочется. Если бы не Антон… Но если не будет его - не станет и меня. А вы уже знаете, что с ним может стрястись.
- Да, ситуация сложная, - произнес Леонид Максимович. - Но прежде всего, Оля, вам нужно укрепить свои собственные силы, только так на духовном уровне вы поможете сыну и себе, кстати. Вам надо не бороться с собой и со своими проблемами, не гипертрофировать их, не раздувать и тем более не возиться с ними, как с любимыми болячками. Проблемы есть и будут всегда. Главное, ясно видеть причину и корень своего душевного заболевания, постараться изменить свой внутренний уклад, образ жизни, а то и смысл самого своего существования.
Секретарша Леонида Максимовича принесла две чашечки кофе и орешки. Из магнитофона лилась легкая тихая музыка. Ольге было тут хорошо и спокойно. Она даже не представляла, что можно так расслабиться и хотя бы на время позабыть о грядущих бедах. А Леонид Максимович продолжал:
- Это нормально, что вы решились встретиться с отцом вашего ребенка. Другого выхода, пожалуй, нет. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что вас может захлестнуть другая опасная волна - из прошлого. Вы говорили о ненависти к нему. Судя по всему, у него к вам такие же чувства. Столкновение отрицательных зарядов опасно. Это уже законы физики, но они действуют и в психиатрии. Не дайте вашим эмоциям овладеть вами. Вы поставили себе цель - ее и придерживайтесь. И сразу возвращайтесь "в себя". Не то опять окажетесь на столь ненавистном вам "поводке". И в любое время звоните мне или приезжайте. Я смогу корректировать ваши действия. А учитывая то, что я вас чуть не сбил, - бесплатно.
- Хорошо, - откликнулась Ольга.
Они проговорили еще минут сорок, потом Оля взглянула на часы и стала торопливо прощаться. Леонид Максимович проводил ее до самого выхода и бросил вслед:
- Главное, помните - не увлекайтесь собственным отчаянием!
Про себя же, постояв минуту-другую в коридоре, он добавил: "Кажется, мы еще непременно встретимся. И не раз…"
Перед тем как отправиться в кафе, Константин решил заглянуть в свою больницу, навестить дедулю. Он купил на рынке бананов и, помахивая сеткой, вошел в приемный покой. Дежурный врач, теперь уже другой, не Климакович, при виде его сурово произнес:
- А тебя, Костя, главврач вызывает!
Прозвучало это, как вызов на прием к Борману. Хорошего не жди. Делать нечего, Костя поспешил в соседний корпус, где располагалась администрация больницы. "Интересно, - подумал он, сидя на кожаном диване в приемной, - меня сразу уволят или дадут отгулять отпуск? В любом случае направление в медицинский институт я теперь вряд ли получу". Секретарша с любопытством поглядывала на него, виртуозно играя на клавишах компьютера.
- Ну чего смотришь? - проворчал он. - На мне узоров нет, ты с ритма не сбейся, Галя.
- А мы уже все наслышаны, как ты старика спас, - откликнулась она. - Только об этом и говорят. Как только решился!
- Ну, и что говорят-то? Осуждают?
- Кто как. Но видимо, добром это для тебя не кончится. Ты, Костя, не в свою сферу влез. А у нас этого не любят. Каждый сверчок должен знать свой толчок. Теперь все будет зависеть от Геннадия Васильевича, - и она кивнула головой в сторону кабинета главного врача, где на двери висела золоченая табличка "Г.В. Красноперов". - Старик своего мнения еще не высказал.
- Может, пронесет?