- Дети в лесу, - сказала она и глянула через залив на Палисадоуз. - Если мы потеряем друг друга, мы просто потеряем почти все.
- И это я знаю, - откликнулся он. Дуг и Франсуаза, Рене и Лиза разговаривали с Бонхэмом в крошечной кабине. Поскольку Джим Гройнтон отказался от поездки, Бонхэм должен был все делать сам, он запустил мотор и одной рукой вертел штурвал, а в другой держал огромный бутерброд с ветчиной. Лаки отвела взгляд от Палисадоуз и снова посмотрела на него.
- Даже ныряние и Бонхэм не стоят того, - сказала она.
Грант взял ее ладонь в руки.
- Конечно, не стоит. Ничто того не стоит.
- Я не могу теперь отвечать за все, что было до встречи с тобой, - не требуя ответа, сказала Лаки.
- И это я знаю, - ответил он.
- Не хочешь поесть?
- Через минутку. Устал немного.
- Я принесу тебе сандвич и пиво, - сказала она.
- О'кей.
В отеле он рассказал ей о спасательных работах, что следовало бы сделать раньше, о двенадцати бронзовых пушках, и о том, что он хочет участвовать в этом.
- И тогда мы все закончим. Мы вернемся на север, в Нью-Йорк. Если только они не приготовят к тому времени первое плавание на шхуне.
Они только что занимались любовью, и он лег на нее, чтобы дать ей, возможно, наилучший оргазм, которого он когда-либо добивался. Они лежали бок о бок, поперек покрытых простынями сдвинутых двойных кроватей.
- И мы можем жить у Эвелин де Блистейн и одним выстрелом убить двух зайцев, - сказал он.
- Но эта… эта "спасательная операция" - главная причина, по которой мы туда едем? - спросила она.
- Ну, скажем, одна из главных. Этот парень, Хит, снова сегодня остановил меня - прицепился ко мне, как…
А Бредфорд Хит это и сделал. Он остановил его на террасе, когда они возвращались с пикника-ныряния, и был особенно противен, даже для Хита.
- А, привет, Грант, - так это началось. И он встал прямо перед Грантом, так что тот вынужден был остановиться. - Ну, полагаю, похоже, что ваша старшая приятельница не будет говорить. И полагаю, я не могу добиться правды от вас, не так ли? - Он гадко улыбнулся.
Этого уже нельзя было переварить.
- Мистер Хит, почему я должен говорить вам правду? - улыбнулся он. - Почему я должен говорить вам правду о чем-либо? Если вы хотите понять мою жизнь, читайте мои пьесы. Там все есть. А теперь - извините. - Он обошел Хита. - На самом же деле, - выстрелил он напоследок, - моя жена и я, мы собираемся нанести визит графине и миссис Эбернати через несколько дней.
- Конечно же, нас не слишком затруднит маленькая манифестация дружбы, - говорил он Лаки, рассказав о встрече с Хитом. - И думаю, с Кэрол будет все в порядке. Ей же выгоднее. - Затем он усомнился. Был ли настоящей причиной Бредфорд Хит? Должны ли они ехать только из-за Бредфорда Хита? Или был другой, более глубокий мотив, тянущий его обратно? Может, подсознательное желание раскрыть карты? Может быть, - Ты так не думаешь? - спросил он.
- Ладно, - спокойно сказала она. - Если ты так считаешь. Я знаю, что вполне смогу управиться с этой дерьмовой матерью. - Она помолчала. - Чего я по-настоящему хочу, это иметь возможность любить тебя. - Она улыбнулась, а потом слегка вспыхнула. - Любить тебя, помогать тебе делать то, что ты хочешь, может, то, что должен делать. - И добавила: - Ты сегодня был великолепен, правда…
Грант положил ладонь ей на грудь.
- Знаешь, - медленно произнес он, - у меня возник замысел новой пьесы. Но я сам его еще не понимаю до конца.
- О чем?
- О подводном плавании. С маской, а не с прочей дрянью. - Он пожал плечами. - Расскажу подробней, когда сам лучше пойму. - Он помолчал и добавил: - Конечно, есть дюжина других замыслов. Это - лишь один из кучи.
26
Просто поразительно, сколько времени отнимает процесс передачи в долг сорока пяти сотен долларов. Следующий день полностью ушел на это дело. Грант и Бонхэм все утро провели в Королевском банке Канады в Кингстоне, доказывая, что Грант - это Грант, а Бонхэм - это Бонхэм, и переводя пересланные по телеграфу на имя Гранта деньги на счет Бонхэма в Кингстоне. А как только это было сделано, Бонхэму нужно было бежать в контору дока и внести тысячу долларов, чтобы они возобновили работы. День ушел на составление и подписывание бумаг у юриста Рене - сорок пять сотен под шхуну. Рене выступал свидетелем.
Шторм полностью прекратился (хотя в открытом море волнение еще сохранялось), и духота выжженных солнцем, пыльных, неухоженных улиц стала по-настоящему свирепой. На Тауэр Стрит был довольно элегантный бар с кондиционером (или на Барри Стрит?), и Грант с Бонхэмом (а днем и Рене), расхаживая по своим делам, каждый раз проходили мимо него. В то время популярным напитком было нечто, именуемое "Бычий выстрел" (водка в маленьком стакане с ледяным бульоном), и задолго до обеда Бонхэм и Грант уже досыта наелись этим холодным бульоном.
А пока они по жаре разгуливали по городу, Лаки плавала в бассейне и развлекала Дуга и новых друзей, в число которых теперь входил и Джим Гройнтон. Становилось все более заметным восхищение Гройнтона Лаки, да такое, какого он никогда не испытывал по отношению к женщинам - по крайней мере, в Гранд Отель Краунт, как говорила Лиза. Известно было (или подозревали), что у него было несколько связей с клиентками отеля, так говорила Лиза, одна - это уж точно, поскольку разгневанный муж, живший, к счастью, в другом отеле, угрожал застрелить его (и опять-таки к счастью, вместо этого он быстренько увез ее обратно в Нью-Йорк). Но ни одна из этих леди не вырвала больше одного пера из хвоста Джима и явно не возбуждала такой страсти, как Лаки, так говорила Лиза с хитрой ухмылкой, и она думала, что теперь и он испытает то, что испытывали те женщины. Казалось, что он просто не может отойти от Лаки. Куда бы она ни шла, он шел за нею, садился рядом с тихой улыбкой, вспыхивая, когда она дразнила его болтовней о сексе и о мужчинах в ее жизни. Лиза хихикала.
Бонхэм хотел угостить всех ужином в тот вечер, когда вместе с Грантом вернулся из города богатым человеком. Но Лаки отговорилась, сославшись на то, что в бассейне выпила слишком много шампанского и теперь заболела и вовсе не хочет ужинать. Она пойдет в номер. Богатый Бонхэм казался ей еще хуже, чем нищий Бонхэм.
- Но Рон пусть идет, если хочет, - проговорила она более нежно, чем требовалось.
Но и Грант не хотел.
- Я лучше побуду с ней, раз ей так плохо, - заботливо сказал он.
И это было мудро. Ему претило выглядеть "заботливым мужем" (в глазах Бонхэма или любого другого): это он ненавидел еще в Индианаполисе. Но он почувствовал, что Лаки уже по горло сыта Бонхэмом, по крайней мере, на ближайшее время. А он рассчитывал, что она согласится отправиться в первое плавание на "Наяде". Поэтому днем, когда Бонхэм сказал, что завтра отправляется в Ганадо-Бей, и предложил лететь вместе, чтобы сразу начать спасательные работы, он ответил, что они хотят побыть здесь еще три-четыре дня своего медового месяца, потому что знал, что Лаки будет неприятно лететь вместе с Бонхэмом. Наверное, ему не удалось скрыть неловкости утром. Наверное, он проявил ее и сейчас, когда отказался от ужина. Но как бы там ни было, Бонхэм не настаивал. Ну и черт с ним! Он никогда не умел лгать. Бонхэм не получил ответа от Орлоффски из Нью-Джерси, но получил телеграмму от нового владельца магазина спортивных товаров, принадлежавшего Орлоффски, о том, что тот уже уплыл на яхте.
По пути в номер Лаки сжала ему руку.
- Мы тайком позвоним Рене и попросим, чтобы он прислал нам роскошный ужин и поедим у себя, - прошептала она, и Грант подумал, что если он и показался чересчур "заботливым", то это того стоило.
- Посидим и поиграем! - прошептал он.
- Посидим и поиграем в грязные игры! - прошептала Лаки.
И именно в этот момент они столкнулись с мистером Бредфордом Хитом, шедшим по большой, длинной террасе.
Но на этот раз мистер Хит отвернулся, чтобы показать, что не видит их. Грант с держащей его под руку Лаки, улыбаясь, окликнул его:
- О, мистер Хит!
- О, э… да. Привет, Грант, - ответил, оборачиваясь, Бредфорд Хит. - Сегодня вечером море прекрасное, да?
Грант остановился.
- Я просто хотел спросить, сколько времени вы пробудете в отеле?
- Думаю, неделю или дней десять, - улыбнулся Хит. - Если мне там, наверху, позволят. А что?
Грант тоже улыбнулся.
- Да мы с женой на неделю-другую собираемся в Га-Бей, и мы бы хотели точно знать, чтобы уехать туда до вашего отъезда. С другой стороны, нам бы хотелось побыть три-четыре дня медового месяца здесь.
- О, думаю, можете спокойно пробыть здесь эти дни, - улыбнулся Хит. - Я гарантирую, что в течение недели мы не уедем.
Грант ухмыльнулся.
- Прекрасно. Хорошо. Еще увидимся.
- Не думаю, что тебе следует так обходиться с Хитом, - заметила Лаки, когда они отошли. - Он и его дружки могут отыграться на тебе и разгромить тебя и твою новую пьесу, когда она выйдет.
- Так все равно и будет, - сказал Грант. - Вежлив я с ним или нет, все равно. А так и я могу поразвлечься.
Ужин в номере был потрясающим. Они закрыли все окна, так что никто не мог увидеть, что они делают, едят или просто сидят и читают. Старомодный вентилятор медленно и бесшумно вращался под потолком, еду подавал самый доверенный официант Рене. Они ели в халатах, потом сняли их и легли в постель.
- Давай сделаем что-нибудь особенное, - предложила Лаки.
- Что?
- Давай играть с собой. Ты - с собой, а я - с собой, и я буду смотреть на тебя, а ты - на меня. Ты никогда так не делал с какой-нибудь девочкой, когда был маленьким?