Она кивнула, сознавая, что это неправда. У нее хватило бы времени разобрать коробки и обустроиться на новом месте, где они с дочерью прожили уже не одну неделю. К тому же ребенок не требовал слишком большого внимания, хотя журналы для матерей, которые Лекси читала во время беременности, утверждали обратное. Да, лучше бы у нее оставалось меньше времени на размышления, воспоминания об Эммете, о том, что случилось и как могло бы все обернуться, если бы не произошло это несчастье…
Возвращаясь к прошлому, Лекси неизменно приходила к выводу, что, если бы Эммет был жив, он все равно ушел бы от нее.
– Можно мне подержать ее? – спросил Йейл, сняв очки и положив их в карман.
– Конечно. – Лекси удивилась, ибо не представляла себе Йейла с ребенком на руках.
"Будь Эммет жив, он не подпустил бы брата к дочери".
Братья не общались уже несколько лет, но никто не знал почему. Они порвали отношения после того, как Йейл и Лекси расстались, но даже сблизившись с ней, Эммет упорно отказывался говорить о брате.
Йейл неловко взял девочку.
Лекси хотела подать ему пеленку, но мысль о том, что дочь замочит тысячедолларовый костюм гостя, почему-то доставила ей удовольствие.
– Хочешь чаю? – спросила она. – Холодный или горячий?
– Холодный.
Направляясь в кухню, она услышала смущенный голос Йейла:
– Здравствуй, Эмили Виктория! Какое длинное имя для такой маленькой девочки.
Лекси обернулась:
– Ее зовут иначе.
– Но на карточке в больнице было написано…
– Знаю, – прервала его Лекси. – Я изменила имя.
– Когда?
– После…
"После того, как узнала, что ее отец мертв".
Страшное слово!
– Я просто передумала. – Лекси пожала плечами.
– Как же ее зовут? – Он погладил малышку по голове.
Лекси молчала, тронутая тем, что Йейл держит ее дочь, не замечая влажных пятен на своем костюме.
– Лекси? Как ее зовут?
– О! Эмма Роза.
– Эмма Роза, – повторил он. – Здравствуй, Эмма Роза.
Малышка улыбнулась, увидев смешную гримасу, которую состроил ей Йейл, и схватила его за нос крошечной ручкой.
Он засмеялся.
– Эй, ты хочешь сказать мне что-то? – спросил Йейл девочку. – Я и так знаю, что у меня слишком большой нос.
Лекси вдруг стало неприятно, что ее дочь улыбается человеку, которого она презирает.
На кухне Лекси дрожащими руками налила два стакана холодного чая, все еще не в силах ел поверить в то, что Йейл Брадиган в ее доме.
Компакт-диск не позволял ей услышать, что происходит в гостиной, однако если бы Эмме Розе что-то не понравилось, она бы завизжала. Лекси часто слышала ее пронзительные вопли и знала, что никакая музыка не заглушит их. Эммет гордился бы своей дочерью. Взяв стаканы, Лекси расплескала чай.
"Что со мной? – подумала она. – Почему я так волнуюсь?"
Она знала: причина в том, что в гостиной Йейл Брадиган, когда-то многообещающий мальчик из Кэдис-Лендинг и ее прежний любовник.
Они стали любовниками в то лето, когда Йейл закончил первый год обучения в художественной школе Род-Айленда, а она – среднюю школу. Лекси работала в ту пору спасателем в пляжном клубе. Она отчетливо помнила начало романа своенравной абитуриентки колледжа Александры Синклер с привлекательным, пользующимся успехом Йейлом Брадиганом.
В то июньское утро небо над Лонг-Айлендом затянули тяжелые серые тучи, усыпанный галькой пляж был безлюден. Озябшая Лекси в свитере и шортах, надетых поверх купального костюма, сидела на спасательной вышке. Дул такой сильный ветер, что ей пришлось заплести свои длинные волосы в косу.
По пляжу прогуливались двое юношей, и она тотчас узнала их, ибо близнецы Брадиган были известны всем в Кэдис-Лендинг.
В отличие от Лекси, посещавшей обычную школу, они учились в привилегированной академии Пендергаста в Пафкипси, куда их определил состоятельный дед. Если бы не старик, мальчики и их мать оказались бы на улице.
Однажды, после гибели отца близнецов, Лекси слышала, как Иви, подруга ее матери, удивлялась тому, что Йейл такой многообещающий и воспитанный юноша. Напротив, поведение ленивого, разболтанного Эммета казалось ей вполне естественным.
Уже тогда Эммет заслужил репутацию смутьяна.
В тот июньский день на берегу, наблюдая за приближающимися парнями, Лекси изумлялась тому, что близнецы так не похожи друг на друга.
Рыжевато-каштановые, всклокоченные волосы Эммета закрывали ворот его выцветшей джинсовой куртки. На нем были старые, потрепанные джинсы, грязные кроссовки и, несмотря на пасмурный день, черные очки "Уэйфарер". Он то и дело нагибался, поднимал пригоршню гальки и бросал камешки в волны. В его поведении ощущалось внутреннее беспокойство.
Йейл держался невозмутимо и не подходил близко к воде, чтобы не замочить свои кожаные туфли. На нем были шорты цвета хаки и синий вязаный рыбацкий свитер; белая бейсболка прикрывала его короткие светлые волосы. Он излучал достоинство и консервативность, присущие новоанглийской семье его деда, дальнего родственника Илайху Иейла.
В тот день Лекси ощутила симпатию к Эммету, поняв причину его вызывающего поведения. Она была единственным ребенком в семье, и любящие, чрезмерно заботливые родители замучили ее всякими условностями. Созревшая для бунта, Лекси чувствовала в Эммете Брадигане родственную душу.
Но ее заметил Йейл и начал флиртовать с задумчиво курившей на берегу девушкой.
Лекси, как и любая ее сверстница в Кэдис-Лендинг, была польщена вниманием такого парня, как Йейл. А уж когда он пригласил ее на свидание, Лекси по возвращении домой тут же позвонила своей лучшей подруге Кэрри, сообщив, что "закадрила" Йейла Брадигана.
В то лето она отдалась ему и занималась с ним любовью до тех пор, пока Йейл не разбил ее хрупкое восемнадцатилетнее сердце.
Лекси вздохнула и вернулась в настоящее – к пролитому чаю и к мысли о том, что первая любовь ждет ее сейчас в гостиной.
– Тсс, – прошептал Йейл, как только она вернулась из кухни.
Лекси увидела, что Эмма Роза спит, уткнувшись личиком в плечо Йейла.
– Она заснула. Куда ее положить? – спросил он.
– В ее кроватку… наверху. Я покажу тебе.
Поставив стаканы на кофейный столик, Лекси повела Йейла по лестнице в детскую, единственную комнату в доме, которую она привела в порядок, потратив на это несколько ночей.
Маленькая детская находилась под остроконечной крышей, но Лекси покрасила дощатые стены и потолок палевой краской, и теперь комната казалась более просторной.
Лекси даже присмотрела в городской галерее четыре пастельных картины для детской, но они были ей не по карману. Комбинированный столик и книжную полку она купила на распродаже, а тюлевые занавески – в магазине тканей. Белая кроватка "Дженни Линд", подаренная родителями, выглядела весьма эффектно: в ней лежали расшитые розами подушечки и простынки с бахромой.
Лекси отциклевала деревянный пол и покрыла его недорогими ковриками.
Под окном в большой плетеной корзине лежали немногочисленные игрушки Эммы Розы; на книжной полке стояли потрепанные экземпляры "Спокойной ночи" и "Кролика Питера", некогда принадлежавшие Лекси.
– Можешь положить ее в кроватку, – шепнула она Йейлу, внимательно оглядывавшему комнату.
"О чем он думает? – спросила себя Лекси. – Вероятно, его смущает, что его племянница живет в бывшей кладовке".
Она заметила, что он посмотрел на столик для пеленания и книжную полку.
Внезапно обстановка детской показалась ей жалкой и убогой.
– Положи ее в кроватку, – повторила Лекси, злясь на Йейла и на себя за то, что привела его сюда. Он не вписывается в этот интерьер, подумала Лекси, заметив, что плечи Йейла слишком широки для дверного проема, а покатый потолок так низок, что ему приходится нагибать голову.
Йейл осторожно положил спящую девочку в кровать и, обернувшись, тихо спросил:
– У нее есть одеяло?
– Конечно. У нее много одеял.
Между тем их было два: тонкое для лета и плед для зимы.
Йейл огляделся:
– Где?
– Сейчас слишком тепло, чтобы укрывать ее.
Она тотчас пожалела о своих словах. Теперь он заметит, что в детской слишком душно, а маленькие окна пропускают недостаточно воздуха.
Йейл пожал плечами и взглянул на Эмму Розу, словно желая что-то сказать, но промолчал.
Спускаясь в гостиную, Лекси подумала, что стены нужно покрасить, полы вымыть, а с потолка удалить паутину. Внезапно пожалев о том, что не успела навести порядок нигде, кроме детской.
Лекси тут же одернула себя. Какое ей дело до Йейла? Пусть понимает, что после смерти Эммета она и девочка попали в тяжелое положение.
– Вот твой чай, – сказала она. – Без сахара.
– Это хорошо.
Он сел на диван.
– Кажется, раньше ты пил чай с сахаром и лимоном. К сожалению, сейчас у меня ни того, ни другого.
"Зачем я сказала ему это?" – подумала она, но Йейл словно не слышал ее.
– Эмма Роза, – проговорил он. – Красивое имя. Необычное. Откуда оно взялось?
– Эмма – это в честь отца. – Лекси помолчала. – Мне показалось, что второе имя подходит к первому.
Она не могла ответить на этот вопрос. Только Эммет понял бы, что Лекси выбрала и второе имя в память о нем.
Йейл кивнул:
– А ты не выпьешь чаю?