Это была судьба. Еще через год, похоронив отца, Маша села в электричку, доехала до Мишиного поселка и пошла по главной дачной улице, чтобы у первого встречного расспросить о том, кого искала. Из ворот одного двора выруливала бежевая "Волга". Маша ускорила шаг, чтобы водитель, вышедший закрыть за собой ворота, не успел отъехать.
Увидев спешащую к нему Машу, водитель так обрадовался, что сам удивился этому. Больше они не расставались.
Уже позже, сопоставив даты, все с изумлением поняли, что в то самое время, когда Маша смотрела с балкона второго этажа на больничный двор и огромным усилием воли заставляла себя не думать о будущем и не вспоминать прошлое, Миша шел по этому двору, чтобы навестить друга, упавшего со стремянки…
* * *
Машина вторая беременность протекала не слишком гладко: большой живот, отечность создавали дискомфорт, и по этой причине они с Мишей старались поменьше появляться на людях. Маша уверяла всех, что все прекрасно и не стоит допускать опасений и страхов, чтобы не спугнуть "все хорошо". Но Миша коршуном кружил над своим гнездом, обеспечивая и охраняя покой своей голубки.
Порой, правда, он превращался в павлина: будущему папаше скоро сорок восемь, а каков мужик!
- Лентяи! - шумел счастливый Мишка. - Отделались одним и в кусты? Берите с нас пример!
- Дина, не вздумай, - говорила с усталой улыбкой Маша, - если бы я знала, что придется такое переносить, ни за что бы не согласилась. Но коль взялась за гуж… доведу дело до счастливого финала.
Дина и без этого не "вздумала" бы - она никогда не хотела второго ребенка. Она просто не в силах была представить себе, что сможет полюбить еще кого-то, как любила Гошу. И сомнения ее не были безосновательными: сколько драм, а то и трагедий возникало на почве неравного распределения родительской любви к своим детям. Далеко ходить не надо: Костя и его старший брат - при воспоминании об этой истории у Дины комок подкатывал к горлу и хотелось сокрушить это проклятое прошлое, камня на камне не оставить, стереть его в пыль… Еще она помнит свою подружку Олю, жизнь которой превратилась в сплошное несчастье, когда у нее родился младший брат, Владик… Да и в семейную тайну своей мамы она была посвящена: как тяжело той приходилось строить отношения со своей старшей сестрой, Дининой тетей Ирой, после гибели родителей, оставивших в наследство дочерям едва ли не ненависть друг к другу…
Нет, Дина не хотела ставить экспериментов на своих детях. Да и на собственную жизнь у нее было достаточно планов помимо материнства.
И самое главное - в этом решении они были совершенно единодушны с Костей. Тот как-то спросил Дину после рождения Гошки:
- Ну что, пойдем дальше?
- Ты хочешь второго ребенка?! - искренне удивилась Дина.
- Если честно, то не очень… - Он опустил взгляд. - А если совсем честно, то совсем не хочу. - И посмотрел на Дину выжидающе.
- Я тоже, - сказала она. - Совсем не хочу!
На том и была закрыта тема.
* * *
Иногда Дина думала, что больше ее не хватит, нужно заканчивать эту затянувшуюся муку, нужно набраться смелости, всем все рассказать и освободить и Костю, и себя от гнета непосильной тайны. И она даже решила сделать это в новогоднюю ночь.
Как только она представила, как, в какой форме преподнесет правду ближнему кругу, ей стало легче. Гораздо легче. Словно дело уже было сделано, там, в недалеком будущем, и оставалось только дожить до этого свершившегося события.
* * *
В середине декабря на базе лаборатории, где работала Дина, проводились всесоюзная конференция и семинары по животрепещущим проблемам самых передовых рубежей прикладной органической химии.
Дина в очередной раз исполняла обязанности завлаба. Должность хронически оставалась вакантной, и за пять последних лет сменилось то ли шесть, то ли семь заведующих, ни один из которых не потянул этого воза. Дине Александровне Турбиной, состоявшей в незаконных отношениях с весьма известной в данной научной лаборатории персоной, Константином Константиновичем Колотозашвили, не раз предлагали изменить запись в личном деле и в разделе "Семейное положение" вместо прочерка написать "мать-одиночка".
- Я не мать-одиночка. У моего сына есть отец. А у меня - муж.
- Но ваш брак не зарегистрирован.
- Наш брак зарегистрирован. Просто зарегистрирован он не в ЗАГСе, - настаивала Дина.
- А где же, в церкви, что ли?! - возмущались вопрошавшие. - И вообще, если вы настаиваете на понятии какой бы то ни было брак, в таком случае ваш супруг - многоженец.
- Давайте разбираться со мной. А с моим мужем уже разобрались по месту его работы.
И с Диной разбирались всякий раз, когда вставал вопрос о замещении вакансии. Ей снова и снова предлагали изменить свою судьбу легким движением пера, а она снова и снова не соглашалась предать своего возлюбленного - даже в такой, ни к чему не обязывающей форме. Тогда ее снова назначали "и. о." до той поры, пока не появлялся следующий кандидат. Дело свое Дина знала, и этого нельзя было у нее отнять. Кроме всего, она, как никто, умела улаживать любые конфликты: и научные, и производственные, и личностные.
Дина пришла в столовую, когда основная масса сотрудников уже отобедала, - ее задержали некоторые неувязки в расписании работы семинаров и выступлении докладчиков. Зал был почти пуст. Как, впрочем, и ее любимая витрина с салатами и холодными закусками. Свекла под майонезом закончилась, правда, оставалась еще рыба под маринадом и салат из свежей капусты. Солянка тоже закончилась, но были щи. Второго Дина почти никогда не брала, если только не появлялась в меню какая-нибудь рыба под каким-нибудь "польским соусом". Она любила рыбу в любом виде. На третье Дина взяла томатный сок и слоеный язычок - страсть детства - и пошла за столик у окна.
Есть не хотелось. Наверное, от усталости и замотанности последних дней. А еще таких горячих деньков предстояло пережить целых десять. Десять дней предстояло задерживаться на работе, чтобы подвести итоги прошедшего дня, проверить, все ли учтено на завтра, и тэ дэ и тэ пэ…
К ее столику подошел мужчина. Она заметила его сразу, когда вошла, - он сидел в самом дальнем углу и читал газету, что было не самым распространенным занятием в их столовой. Дина уже была знакома с ним, приехал он откуда-то издалека, кажется из Узбекистана… нет, из Казахстана. Точно, из Алма-Аты - Дина исправляла оплошность с его размещением в гостинице.
- Можно присесть? - спросил мужчина.
- Да, пожалуйста, - кивнула Дина.
- Приятного аппетита. Я не помешаю вам?
- Спасибо. Не помешаете. - И Дина выжидающе посмотрела на него.
- Вы ешьте, - улыбнулся мужчина.
- А вы будете смотреть.
- Да.
Дина снова внимательно глянула на мужчину.
- Я вас ждал.
- У вас опять неприятности с жильем?
- Нет. - Он засмеялся. - С жильем все в полном порядке. Спасибо вам. Меня поселили в номере люкс по цене обычного двухместного, и при этом на самом отшибе, что избавило меня от участия во всяческих "внеклассных" мероприятиях.
- Вот как… Вы этого не любите.
- Ужасно не люблю.
- Вы - волк-одиночка.
Дина начинала волноваться по неизвестной причине. Хотя нет, причина была налицо: слишком пристальный взгляд собеседника, слишком явное волнение в его голосе.
- Пожалуй…
- Так что за проблема на сей раз?
- У меня нет проблем.
- Чем же я могу быть вам…
- Я вас хочу, - просто сказал он.
Дина опешила. Она посмотрела на мужчину в упор и тут же поняла, что хочет того же.
Она запила остатки язычка соком, промокнула губы салфеткой, глянула машинально на следы помады, чтобы удостовериться, что та лежит ровно и доставать косметичку не требуется. И так же машинально подумала: "Вот такого цвета пятно может остаться на его кремовой в синюю крапинку рубашке". И почти без паузы: "Интересно, а грудь у него волосатая?"
Это было уже слишком. Безумие…
- До свидания, - сказала Дина, вставая из-за стола.
- Я буду ждать вас вон в том баре. - И он показал на светящуюся розовым неоном вывеску на противоположной стороне улицы, в соседнем квартале. - После работы.
- Я поздно заканчиваю, не ждите.
Дина уже шла к двери. Шла стремительно, словно убегала от самой себя.
Закрыться в кабинете! Хоть на пять минут…
Но ей не дали этой возможности, и пришла в себя она только в восьмом часу вечера.
Дома знали о двух предстоящих сумасшедших, с ненормированным рабочим днем, неделях, и, придя домой, Дина была окружена заботой, накормлена ужином, проинформирована о достигнутых успехах и сделанных уроках. И снова Дину посещало ощущение, что все у них с Костей по-прежнему, что случившееся летом - просто дурной сон. Так нежен и участлив был Костя, а с ним и Гоша, такой порядок царил в доме… Но, ложась спать, Дина сталкивалась с печальной - все еще непривычной - реальностью: пустая постель и удушающая тоска.
А сегодня, едва закрыв глаза, она вернулась на несколько часов в прошлое.
Она закончила последние неотложные, насущные для завтрашнего дня дела, закрыла кабинет и вышла в вестибюль. Размышляя, не взять ли такси, вместо того чтобы спускаться в мокрое, особенно тесное зимой метро, Дина вдруг вспомнила о назначенном свидании. Да, она поедет на такси - вход в метро как раз на том же углу, что и бар под розовой неоновой кофейной чашкой. Машину она поймала довольно скоро и приехала домой без малейшего зазрения совести: в конце концов, она никому ничего не обещала…
Так что же тогда вспоминать об этом сейчас?.. Но вспоминать хотелось. Именно сейчас - без суеты и чьего бы то ни было пресса и принуждения к немедленным решениям и ответам.