Маленький рыцарь
Дина сидела на диване и вязала Гоше свитер - красивый и теплый, для катка и лыж. Тихо играла музыка. У них с Костей было много музыки - и на виниле, и на бобинах. Костя продолжал покупать новинки, которые ему по-прежнему привозили Мишины родители, жившие последние несколько лет в Австрии. Да и в Союзе начали появляться интересные музыканты…
Дина слушала The Alan Parson’s Project, их последний альбом. Вообще-то музыка в их с Костей доме звучала всегда, и под каждое настроение и занятие находилась своя группа. Например, уборка делалась исключительно под "Бони М" или "Тич Ин". А вот вязание здорово шло под Алана Парсона или под "Эмерсон, Лэйк энд Палмер"…
Шум под окном привлек Динино внимание: это уже были не просто звуки двора, полного детворы… Она выглянула в окно. Около деревянной горки шла серьезная потасовка. Гоша отбивался от нескольких мальчишек. Они окружили его кольцом и, подобно натравленным собакам, дергали за полы пальто, за уши шапки. Дина открыла форточку. Стали более отчетливыми крики: "Любовники! Любовники! Твоя мать любовница!" - и в том же духе.
Дина попыталась крикнуть, чтобы они прекратили, но ее не слышали. Гоша вцепился мертвой хваткой в чей-то воротник и стал колошматить обидчика о сугроб. Тут остальные бросились защищать товарища, и образовалась куча-мала.
Дина побежала в прихожую и принялась натягивать сапоги. "Молния" на одном из них зацепила чулок и застопорилась: ни туда ни сюда. Тогда в одном сапоге она метнулась назад к окну, чтобы, высунувшись в форточку, докричаться-таки до остервеневших подростков. Она заметила Костину фигуру, приближающуюся к горке. Кто-то из ребят тоже заметил Гошиного отца:
- Папаша!.. Полундра! Папаша!
И через мгновение в сугробе оставались лишь Гоша и его обидчик.
Дина видела, как Костя подошел к дерущимся, встал рядом, понаблюдал их возню, а потом что-то спокойно сказал. Гоша поднял голову, отпустил свою жертву, которая сначала на карачках отползла в сторону, а потом, не забыв прихватить свалившуюся с головы шапку, дала стрекача.
Костя помог Гоше отряхнуться, и они пошли к подъезду.
Дина вернулась в прихожую и с трудом освободила "молнию". Чулок был порван, она вставила палец в образовавшуюся дырочку и разорвала его пополам - ни чулки, ни колготки она никогда не штопала и, чтобы не возникало искушения сделать это, а потом надеть заштопанное под брюки, рвала и выкидывала без сожаления.
Вошли Костя с Гошей. Дина осмотрела лицо сына.
- Ну вот, опять фингал будет… - вздохнула она. - Сколько раз я говорила, не обращай внимания на глупцов и не слушай их глупости. Раздевайся и в ванную! Я сейчас лед принесу.
Дина мимоходом поцеловала Костю и ушла в кухню за льдом.
Она села на край ванны, обняла одной рукой сына, а другой приложила к его глазу и щеке раскрошенный лед, завернутый в носовой платок.
Она с нежностью смотрела на насупленную физиономию Гошки, на его красивые растрепанные - совсем папины - волосы и улыбалась. Прическа у него была "а-ля ранние Битлы". Сейчас никто так не стригся, но Гоша был человеком независимым, и ему дела не было до таких понятий, как "модно-немодно". Благо времена стрижки под одну гребенку миновали, и в школе теперь внимание больше обращали на оценки, чем на внешний вид. Таким образом Гоша отдавал дань своему увлечению музыкой легендарной группы. Стены в его комнате были оклеены плакатами и фотографиями, а на видном месте красовалась полная коллекция пластинок с их записями в фирменной коробке - предмет зависти его понимающих в таких делах друзей.
- Ну, что ты хмурый? - спросила Дина.
- Почему они вас дразнят любовниками?
- Глупые, вот и дразнят.
- А почему вы любовники, а не муж и жена?
- Потому что так получилось. Есть одно обстоятельство, которое невозможно изменить.
- Какое?
- Я уже говорила тебе о нем… - Дина перебила сама себя. - Вот скажи мне, тебе хорошо с нами?
- Конечно! - Гоша посмотрел на маму недоуменно: мол, какие могут быть вопросы!
- А то, как мы с папой относимся друг к другу, тебя устраивает?
По лицу Гоши скользнула тень какой-то догадки, и оно вдруг засветилось.
- А! Я понял! - сказал он, не ответив на поставленный вопрос. - Вы любовники, потому что любите друг друга!
Дина рассмеялась.
- Ну да! Я же вижу! - Гоша говорил горячо. - Вы же все время целуетесь и обнимаетесь!
- А другие мамы и папы не целуются? Не обнимаются? - Дина улыбалась.
- Не знаю… Я не видел. Я только видел, что они все время какие-то злые… нервные… Только Миша с Машей такие же, как вы с папой… А они тоже любят друг друга?
- А как ты думаешь?
- Думаю, да… Можно было бы спросить у Женьки, только она еще маленькая и ничего не смыслит в любви… А они по-настоящему муж и жена? - В его глазах мелькнула смутная надежда.
Дина поняла, какого ответа ждал сын.
- По-настоящему. - Она крепко прижала его к себе. - Только это ничегошеньки не значит! Главное, чтобы люди любили друг друга. А? Как ты думаешь?
- А для чего же тогда люди идут в ЗАГС и становятся по-настоящему мужем и женой, если они не любят друг друга?
Дина держала в ладонях его лицо и смотрела в большие темные глаза, тоже совершенно папины.
- Иногда люди принимают за любовь что-то совсем другое. Идут в ЗАГС. А потом оказывается, что это не любовь. А у них уже дети родились. И нужно их кормить и воспитывать… И им приходится жить вместе, хоть они этого уже и не хотят… Тогда они становятся злыми… Или разводятся.
- А вы не разведетесь? Нет ведь? - Снова лицо сына отразило все чувства, обуревавшие его.
- Нет. Не разведемся.
- Потому что вы не по-настоящему муж и жена?
- Нет, не поэтому. - Дина улыбаясь, наблюдала за работой мысли своего сына, постигающего жизнь.
- А почему?
- А сам не догадаешься?
- Ну скажи!
- Потому что мы любим друг друга и не можем друг без друга. Потому что мы оба любим тебя, и ни папа, ни я просто не сможем без тебя жить.
Гоша опустил наполнившийся медом взгляд. Губы дрогнули - он сдерживал улыбку. Дина со смехом снова прижала его к себе. В этот момент в ванную заглянул Костя.
- Что это вы тут без меня нежничаете? - строго спросил он. - Я тоже хочу!
Гоша высвободился из Дининых объятий и запрыгнул на отца, обхватив его, как медвежонок дерево.
- Пошли ужинать, - позвала Дина. - А ты, - она похлопала Гошу по попе, - не слушай болтунов и больше не обращай внимания, на всякую дребедень.
- Я знаю, что им теперь буду отвечать! - сказал тот.
- Что ты им будешь теперь отвечать? - спросил Костя.
- Что они просто завидуют, что у меня такие мама и папа.
Дина с Костей рассмеялись.
* * *
- Не сердись на Гошку, он молодец, за дело подрался, - сказал Костя, сев рядом с Диной и обняв ее за плечи.
Она отложила вязанье и прильнула к нему.
- Я знаю… Но сколько же он будет отстаивать честь своих родителей? Я ведь говорю ему, чтобы внимания не обращал…
- А все я виноват…
- Вот только этого не надо! - Дина отстранилась, посмотрела на Костю. Провела рукой по его щеке. - Я знала, на что шла… мы оба знали.
- Моя девочка… Досталось же тебе!
- Тебе тоже досталось, так что не надо… - Дина улыбнулась. - В коммунисты так и не приняли.
Костя засмеялся:
- Только ради этого стоило пережить все остальное! Вот ведь придурки, - оживился он, - когда я первым ловеласом в институте был, все было ничего, все было нормально… Четыре раза на вид ставили, что еще заявление не написал в коммунисты… А встретил любовь на всю жизнь, примерным семьянином сделался, так сразу недостоин партии стал!
- А они знают истинное положение вещей?
- Партайгеноссе знает, он даже пытался как-то там сформулировать поделикатней причину отклонения моей кандидатуры… А всем остальным слишком долго объяснять. Да и не нужно. Да мне до лампочки этот партбилет! - Костя поцеловал Дину. - Мне и кафедра до лампочки, если уж честно. Ну, лишат и лишат. Как преподаватель я им все равно останусь нужен.
- Не лишат тебя кафедры. Только говорят уже который год. Где они еще такого трудоголика найдут! И вообще, не беспокойся ты по этому поводу! Мне не нужно в жизни больше, чем есть. И этого-то на десятерых хватило бы.
- А я ведь тебе не верил… - Костя улыбнулся. - Помню, как ты сказала… - Он передразнил решительный голос Дины: - "Я уже влюблена! В вас! Только требовать от вас я ничего не намерена!" Про себя я тогда подумал: ну-ну, девочка, вспомнишь когда-нибудь свои слова! А вспоминаю-то я… - И снова поцеловал Дину.
Вошел Гоша.
- Ма, подпиши. - Он протянул Дине дневник.
Дина просмотрела выставленные оценки:
- Литература - три! Георгий! Я бить буду! - Она рассерженно стукнула кулаком по подлокотнику дивана. - Я буду тебя бить! Ну что это такое! Папа, глянь!
Костя поднялся с дивана и сделал вид, что старается обойти грозящее опасностью место. Имитируя заговорщицкий шепот, сказал сыну:
- Георгий, поверь, литература - это не смертельно. Все книжки, которые я знаю, прочла мне твоя мама. Так что не трать на литературу время, а ищи лучше себе такую же… такую же любимую, как у меня.
Дина подняла с полу тапку и запустила ее в Костю. Тапка попала ниже спины.
- Чур, по голове не бить! - взмолился Костя.
Гоша засмеялся.
Дина бросила вторую тапку. На сей раз она угодила Косте между лопаток. Тот, изогнувшись, как подстреленный, замер на миг с раскинутыми руками и с грохотом повалился на пол.
Дина, уже не в силах сердиться и стараясь не рассмеяться, подписала дневник.