* * *
Дина готовила чай и горячие бутерброды под звуки Костиного пения, раздававшегося из ванной. Это было ритуальное утреннее пение, и сегодня исполнялся "Дом восходящего солнца". В репертуаре последних лет устоялось несколько мелодий, среди которых было и "Июльское утро" "Юрай Хип", и их же "Симпати", и "Возрождение Феникса" от "Феномены", и некоторые другие "русские народные песни", как их называл Костя. У него был красивый голос - Динина мама когда-то не ошиблась касательно его певческих способностей. И Гошка унаследовал от папы музыкальный слух и бархатный баритон. Как же Дина любила, когда они вдвоем усаживались за рояль - его по настоянию Дины перетащили в гостиную еще до рождения сына, - они играли в четыре руки и пели на два голоса все, что угодно, подхватывая любую мелодию и импровизируя на ходу…
В прихожей зазвенел звонок.
Дина вернулась в кухню с телеграммой в руках. Тут же появился Костя. Он был в халате, с мокрыми волосами и растирал побритое лицо.
Дина молча протянула ему белый листок.
- "Серафима умерла… ты свободен… мать", - прочел Костя вслух.
Он сел за стол. Его лицо ничего не выражало. Дина села напротив и молчала, глядя на него.
- Я свободен… - усмехнулся Костя. - Надо же! Мать и отца пережила, и его любовницу… А я теперь свободен! - Он поднял глаза на Дину. - Да я давно свободен! С того дня, как уехал из своего дома. И трижды свободен с тех пор, как тебя встретил.
Дина протянула руку и погладила его по щеке. Костя прижал ее ладонь к губам и долго не отпускал. Потом сказал с задором:
- Что ж, мир ее праху! Надеюсь, она была счастлива. А я голоден!
Дина разлила по чашкам крепкий чай с легким экзотическим ароматом, как они оба любили по утрам, и положила по горячему сандвичу на тарелки.
Костя, рыча, набросился на бутерброд - аппетит его не претерпел ни малейших изменений за последние тридцать лет и был всегда отменным, не сказываясь при этом на фигуре, чему располневшая с годами Дина слегка завидовала… Костя вдруг замер с полным ртом, глядя на Дину безумным взглядом.
Дина испуганно посмотрела на Костю, ничего не понимая и не зная, чего ждать. Через миг он уже улыбался и торопливо дожевывал кусок.
- Боже мой!.. Дина!.. - заговорил он, второпях проглатывая пищу.
- Что?.. Костюша… Что случилось? - Дина по-прежнему ничего не могла понять.
С тем же выражением озарения и внезапной радости на лице Костя бросился на колени перед Диной.
- Дина… Моя… моя радость… Я наконец-то… - заговорил он, перебивая самого себя. - Ты теперь… Дина, я тебе делаю… будь моей женой… будь моей законной женой…
Поняв наконец, что происходит, Дина залилась смехом:
- Костя… Господи!.. Видел бы ты себя!.. Я сейчас умру!..
- Что?.. Что такое?.. - Он растерянно смотрел на Дину, в свою очередь не понимая, что происходит и что вызвало у любимой такой приступ смеха.
Дина была не в состоянии что-либо объяснять, она хохотала и утирала слезы салфеткой.
Когда и до Кости дошла вся комичность картины, он рухнул лицом в Динины колени и тоже затрясся от смеха.
- Болван!.. Нет, я конченый болван… - стонал он. - Прости… Прости… Ну, хочешь, я все сначала начну?.. - Он поднял голову и посмотрел на Дину.
Дина резко успокоилась, взяла в ладони Костино лицо и порывисто и нежно принялась целовать его: лоб, щеки, глаза, губы… Они поднялись оба и крепко прижались друг к другу. Из закрытых глаз Дины потекли слезы. Потом она заплакала навзрыд.
Дина плакала. Не потому, конечно, что ей стало жаль несчастную Серафиму, тридцать лет демоном-разлучником витавшую над их с Костей гнездом. Или напротив - ангелом-хранителем осенявшую их любовный союз?..
Почему она плакала?.. От радости, что наконец сможет стать законной женой своего возлюбленного?.. Навряд ли по этой причине. Если уж это не имело значения и тридцать, и двадцать лет тому назад, когда столько проблем навалилось на них со всех сторон, сейчас штамп в паспорте и подавно потерял свою актуальность и значимость.
Дина плакала. А Костя молча прижимал ее голову к своему плечу.
А потом они решили, что полетят проведать Костину мать, оставшуюся в огромном доме вместе с преданной Аннушкой, чтобы обсудить с ней свой возможный предстоящий переезд, ремонт дома - если, конечно, мать еще в состоянии обсуждать подобные вещи. Еще они уладят на месте формальности с Костиным новым статусом, а потом вернутся и устроят свадьбу. Свадьбу с отсрочкой в тридцать долгих лет. В тридцать счастливых лет…
Тридцать лет тому назад
Костю выписали с гипсом на ноге, а дней через десять его полагалось снять.
Накануне вечером в больницу приехал Миша и забрал Дину у друга.
- Мне нужна Динина помощь, - сказал он Косте.
Миша привел Дину в Костину квартиру. В ней все сверкало и пахло свежей краской и чистотой.
- Для чего же я вам нужна? - спросила Дина.
Миша засмеялся:
- А вы думали, я вас сюда привез уборку делать? Или стирку? Нет, в этом деле мне было кому помочь.
Он провел Дину в кухню, раскрыл холодильник и сказал:
- Я хоть и ресторанный работник, но готовить совершенно не умею. Правда, - засмеялся он снова, - в том, что ем, я разбираюсь весьма неплохо. А вы, как я знаю, готовите прекрасно. К тому же наш дорогой Константин Константинович уже так привык к вашей стряпне, что, боюсь, другого и есть уже не сможет.
- Понятно, - кивнула Дина и по-деловому перебрала запасы провизии. - Задача ясна.
- Что вам еще нужно, чтобы приготовить праздничный обед по столь знаменательному поводу, как окончание ремонта?..
Дина посмотрела на Мишу удивленно: какое окончание ремонта?! Человека домой выписали после двух месяцев неволи!..
Но Миша уже смеялся:
- Я пошутил! Праздновать будем конечно же возвращение нашего теперь уже общего друга к родным пенатам.
Дина засмеялась:
- Я чуть на вас не напустилась!.. - и добавила: - По-моему, здесь не на один праздничный обед.
- Ну, мы и не последний день живем! Командуйте. На подсобных работах я вполне сгожусь.
* * *
А на следующий день Костю привезли домой. Несмотря на замурованную недвижную ногу, до четвертого этажа он добрался самостоятельно и почти без передышки.
- Так, - сказал Костя, переступая порог своей квартиры, - что ты тут наделал?
- Как задумали, - ответил Миша. - Все по плану.
- Отлично! Дина, он показал вам квартиру?
Дина заметила сразу это Костино "вы" и подумала, что, возможно, он не хочет пока демонстрировать другу произошедшее сближение… Правда, сама она еще тоже не вполне освоилась с "ты" и "Костя", и в их общении часто одна форма обращения сменялась другой.
- Нет, Константин Константинович. Только кухню.
Костя рассмеялся:
- Каков домостроевец!
- Твой дом, сам и покажешь, - поспешил оправдаться Миша.
- Ладно, ладно… Отгадайте, чего я хочу больше всего на свете прямо сейчас?
Миша и Дина в голос ответили:
- Кушать!
Костя снова рассмеялся:
- Вот такую я себе репутацию заработал! Нет, я хочу в родную ванну! - И он повторил нараспев, с вожделением: - Ванна! Родная моя ванна с горячей водой!.. Миш, поможешь мне вымыться?..
- А я пока накрою на стол? - спросила Дина.
- Да, вот здесь. - Костя показал на круглый стол в гостиной. - Миш, достань парадную скатерть.
Пока Дина хлопотала с обедом, из ванной доносилось Костино сладострастное рычание и предостережения друга: "Осторожней, не грохнись! Шею свернешь!"
- Дина! Вы не представляете, что я сейчас ощущаю! - Костя вышел из ванной благоухающий, бритый и счастливый. - Я ждал этого омовения все два месяца, теперь я чист, как ангел. Я дома! Я голоден, как… как стая волков!.. А тут запахи такие!.. Ммм… Нет! Для того чтобы все это вот так, до потрохов, прочувствовать, стоило упасть с лестницы, скажу я вам, ребята!
- Я твоих восторгов не разделяю! - сказал Миша. - Ты два месяца валялся в койке, тебя с ложечки кормили, книжками развлекали… а я тут с твоим ремонтом…
- Вот нужно тебе было именно сейчас подсунуть эту ложку дегтя!.. - Костя хлопнул Мишу по плечу. - Миша! Друг! Я твой должник. Думаешь, я не ценю?
Дина посмеивалась над этой дружеской пикировкой и заканчивала приготовления к обеду.
Константин Константинович поспешил сменить тему:
- Дина, простите мне мой видок пляжный, но я сейчас ни одни брюки не смогу напялить на эту кочергу… - Он был в шортах и рубахе навыпуск, и Дина еще раз подумала, какой он разный в разной одежде и как он ей нравится в любом виде. - Я не сообразил взять в больнице напрокат свою пижаму с оторванной штаниной… А треники категорически не переношу…
Когда все уселись, Миша заметил:
- На столе не хватает кое-чего! - Он раскрыл старинный буфет с толстыми хрустальными стеклами, достал три бокала, поставил их на стол и принес из холодильника бутылку шампанского.
Когда Миша разлил по бокалам шампанское и приготовился было произнести тост, Костя тронул его за руку и слегка севшим голосом сказал:
- Миша! Можно я тебя перебью?
- Давай, - сказал тот и глянул на друга.