Наверх вели страшного вида крутые деревянные ступени, местами проломленные и разбитые чуть ли не в щепки.
- Ну что, полезем? - голос отозвался эхом.
- Я что-то не уверена, что это так просто. Тут все на честном слове.
- Я помогу. Я сотню раз это проделывал.
- А может быть не стоит? - несмело возразила Полина.
- Отчего же?
- Я слышала…
- Что вы слышали? - подозрительно уточнил Казьмин.
Полина вздохнула:
- Что физические нагрузки вам не на пользу.
Казьмин негромко рассмеялся:
- А-а, вот вы о чем! Благодарю за заботу. В моем кардиостимуляторе недавно заменили батарейку, и уж что-что, а взобраться на Шапель я еще смогу… Итак, я вперед, а вы следом за мной. Будьте осторожны.
Он принялся карабкаться по крутой лестнице. Полине ничего не оставалось, как лезть за своим неугомонным экскурсоводом.
Выбравшись на верхнюю площадку, Казьмин подал Полине руку и почти втащил ее к себе.
- Ну вот, и славно. Немного запылились, только и всего, - Казьмин часто дышал, но выглядел довольным. - Ну а теперь посмотрите вокруг.
Полина огляделась. В разрушенных оконных проемах действительно открывались шикарные виды на Екатерининский дворец, на Китайскую деревню и Большой каприз.
- Вы правы, это замечательно, - согласилась Полина.
Казьмин не ответил. Помолчав немного, он вдруг серьезно спросил:
- Откуда вы узнали о моей болезни?
- Илья рассказал.
- В самом деле? - удивился Казьмин. - Когда он только успел? Обычно он не раскрывает наши маленькие семейные тайны так легко.
- У вас очень заботливый брат.
- Да, - подтвердил Казьмин. - Мне с ним повезло куда больше, чем ему со мной.
После паузы он добавил с усмешкой:
- Ну, что ж, значит, вы особенно не удивлены моими давешними рассказами. Вы представляете, с кем имеете дело. С живой развалиной, которая испытывает странную привязанность к развалинам каменным…
- Да бросьте вы, - бодро сказала Полина. - Любовь к древним руинам - это, возможно, самая безобидная страсть на свете…
- Если бы, Полина, если бы… - Казьмин покачал головой. - Я все-таки расскажу вам… Дело это давнее. Мы были молоды, бедны и не очень счастливы. Жена сидела дома с ребенком, я заканчивал институт и пытался прокормить семью. Я наделал тогда много ошибок, но потом мне удалось сделать правильный профессиональный выбор. И наконец, однажды после года каторжного труда я получил первые "большие деньги" и взял отпуск. Мне ужасно хотелось отдохнуть по полной, дать себе расслабиться, да и просто отпраздновать удачный перелом в своей жизни. И на что я потратил деньги, как вы полагаете?
- Рискну предположить, что на руины.
- Ну, почти, - вздохнул Казьмин. - Я купил две путевки в Карпаты, для себя и жены. В программу входило посещение древних монастырей, замков и всяких исторических мест. У меня просто слюнки текли в предвкушении волшебного отдыха. Я даже предположить не мог, что жена… Короче говоря, мне было заявлено, что шататься по всяким древним дырам недосуг, потому что - а дело было в июне - нужно посадить на тещиной даче три теплицы огурцов. Я пытался объяснить жене, что себя нужно иногда баловать, что осенью, если ей и теще приспичит, я куплю им самосвал огурцов, и пусть развлекаются…
- Вы не могли перенести отпуск?
- Не мог, - грустно кивнул Казьмин. - Тогда я не был директором собственной компании. Мне было всего двадцать четыре, я работал на людей, затеявших перспективный серьезный бизнес, и поблажек там никому не давали.
- Жена не поняла этого?
- Не поняла. Путевки пришлось сдать. Мы пережили несколько невыносимых сцен, после которых она с сыном провела остаток лета у своих родителей и ко мне больше не вернулась. Через год мы развелись. Из-за огурцов. Или из-за руин. В общем, из-за нежелания уступить. А вы говорите - безобидная страсть…
Полина почувствовала, что сейчас расплачется. Без всякой причины. Чтобы Казьмин не заметил ее пляшущих губ, она подошла к самому оконному проему и отвернулась, делая вид, что разглядывает Китайскую деревню.
- Что с вами? - обеспокоено спросил Казьмин. Его руки осторожно легли на плечи Полины.
- Знаете, Валерий Петрович, а ведь ваша жена всего лишь боялась поверить в то, что те первые "большие деньги" - не последние. Огурцы были… всего лишь дополнительной гарантией благополучия.
- Да, Полина, теперь я это знаю. На самом деле это так просто. Это всегда просто. Но это невозможно понять, если люди слишком молоды и безжалостны друг к другу. Я все понял, когда ничего уже было не склеить, - с болью в голосе проговорил Казьмин. Потом добавил в отчаянии: - Только не плачьте! Я умоляю вас!
Полина запрокинула голову, пытаясь помешать неожиданным слезам.
Казьмин развернул Полину, стиснул ее плечи, тревожно вгляделся.
- Не плачьте, пожалуйста, - едва слышно сказал он.
Его пальцы медленно, едва касаясь, погладили ее волосы. Потом Казьмин тыльной стороной теплой ладони нежно провел от ее виска до подбородка и, наклонившись, поцеловал в щеку, по которой стекала слеза.
- Не плачьте…
Его губы мягко коснулись губ Полины, она вздрогнула, но Казьмин сразу отстранился:
- Боже мой, ну что я должен сделать, чтобы вы не плакали?
- Извините… Извините меня… - пробормотала она. - Это так глупо…
Полина поспешно принялась вытирать глаза. Казьмин перехватил ее руку, еще раз осторожно коснулся ее влажной щеки, а потом неожиданно порывисто обнял Полину и привлек к себе.
- Видимо, я растерял весь былой опыт общения с девушками, если довожу свою даму до слез на первом же свидании, - тоскливо проговорил он. - Нет, в самом деле, хорош ухажер… Вместо того, чтобы пригласить в ресторан, в ночной клуб или, на худой конец, в театр…
- Или - совсем уж на худой конец - в библиотеку, - буркнула Полина. Вообще-то ей было настолько скверно, что хотелось взвыть. Но она не могла не оценить попытки Казьмина обратить неловкую сцену в шутку.
- Да-да, или в библиотеку, - с готовностью подхватил Казьмин. - Так вот вместо всего этого я веду вас через канавы, наполненные гниющими опавшими листьями, болтаю битый час о таинственном притяжении старых камней, затаскиваю в рассыпающуюся башню и жалуюсь на жизнь… Дурак я, дураком и помру…
Полина, чьи слезы уже впитались в куртку Казьмина, отстранилась и тяжело вздохнула:
- Да уж.
- Надеюсь, с вами все в порядке?
- Да, Валерий Петрович, все в порядке. Извините меня.
- Ну что ж, давайте спускаться. Я снова пойду первым…
Спускаться было еще сложнее. Полина старалась в точности повторять маршрут Казьмина, и все же пару раз ее нога едва не соскользнула с шаткой ступени.
- Вы живы? Ну и хорошо, - Казьмин поймал Полину внизу и с осторожностью вывел наружу. Напоследок он не забыл прикрутить обратно защитную сетку.
Они снова взялись за руки. Казьмин повел Полину к Большому Капризу. Кокетливый грот-беседка причудливым мостиком навис над асфальтированной дорогой, ведущей сквозь северную часть дикого парка прямиком к воротам Екатерининского дворца.
Они шли молча, и Казьмин снова то и дело стискивал ладонь Полины и бросал на нее встревоженные взгляды.
Они прошли под Большим Капризом. По правую руку за оградой начинался Екатерининский дворцовый парк, а по левую - Китайская деревня.
В последний раз, когда Полина бывала здесь, то есть лет десять назад, Китайская деревня была просто группой запущенных, пришедших в негодность строений неопределенного цвета. Конечно, можно было угадать по отдельным деталям, чем были когда-то заброшенные здания, но все равно, это было странное, плачевное зрелище.
Теперь же Китайская деревня не только преобразилась, но и ожила. Дома были восстановлены и стилизованы под китайские пагоды, на крышах и у водосточных желобов поселились драконы. Комплекс зданий обнесли низкой изгородью, разбили газоны, цветочные клумбы, горки и сады камней. Но это было еще не все. Теперь здесь жили люди. В пяти сотнях метров от загородной резиденции русских царей раскинулся оазис красивой жизни. Каждое из зданий Китайской деревни было превращено в жилой многоквартирный таун-хауз. У каждой квартиры - дверь прямо на улицу. У каждой двери или припаркована дорогая машина, или разбросаны детские игрушки, или стоит мангал и шезлонги, или и то, и другое и третье вместе. По дороге с утра до вечера снуют туда-сюда отдыхающие, но детишки обитателей Китайской деревни тут же спокойно катаются верхом на живых пони. Конюшня расположена на территории комплекса, рядом с теннисным кортом… Охранники прилежно несут свою вахту и поднимают шлагбаумы перед автомобилями. Словом деревенская жизнь с ее каждодневными заботами теперь шумит вовсю в некогда вымерших развалинах…
Полина поймала себя на мысли, что теории Казьмина, возможно, во многом справедливы. В самом деле, стоило ли менять судьбу Китайской деревни? Конечно, брошенные развалюхи в непосредственной близости от Екатерининского дворца - это безобразие. Но то, что сделано…
- Как же эти люди здесь живут? - проговорила Полина, глядя на женщину, которая показалась на пороге одной из квартир, в тренировочном костюме и домашних шлепанцах. Не обращая никакого внимания на людей, глазеющих на нее с дороги, она тряхнула пару раз квадратный коврик и снова скрылась в квартире. - Это же не жизнь…
- А что вас смущает?
- Здесь целый день мимо ходят толпы чужих людей и заглядывают в окна, кто с любопытством, кто с завистью. А жильцы вынуждены выбивать перед ними половики. Прямо зоопарк какой-то.