5
Бертраму показалось, что его только что незаслуженно отхлестали по щекам. Он должен был догадаться, какой получит ответ, но, как ребенок, на мгновение поверил в чудо, почему-то решив, что Дебора поняла-таки свою неправоту. Она же продолжала упрямиться.
В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга.
Дебора представляла, что стало бы с ее чувствами, если бы она переехала к Бертраму. По утрам ей пришлось бы наблюдать, как он выходит в кухню в халате и завтракает, по вечерам – как, уставший после работы, сидит перед телевизором в гостиной и смотрит новости. А выходные, праздники? О нет, ей не вынести этой пытки!
Конечно, из дома бабушки она когда-нибудь все же переедет в более подходящее место. Но случится это не скоро, месяцев через восемь после рождения ребенка.
Дебора повернулась к витрине и взглянула на расставленные в ней манекены – детей во всевозможных нарядах.
В один прекрасный день мой ребеночек научится ходить, с едва заметной улыбкой на губах подумала она. Если это будет мальчик, я накуплю ему шорт и футболок. Если девочка – платьиц с рюшами и разноцветных лент. Не представляю только, как я смогу уделять ему или ей достаточно внимания, ведь мне придется где-нибудь работать... Интересно, насколько серьезны намерения Бертрама принимать в воспитании нашего ребенка активное участие?
Она повернула голову и взглянула на мужчину, стоящего рядом. Стоящего так близко, что ей было слышно его дыхание. В джинсах, рубашке и джемпере он выглядел неотразимо.
Я совершила кошмарную ошибку, согласившись взять его сегодня с собой, решила она. Мне не следовало проводить с ним эти выходные, приезжать к нему домой, слушать историю о его безрадостном детстве. Теперь я лишь лучше понимаю то, как он себя ведет, еще больше привязалась к нему, а мне это совершенно ни к чему! Ведь он ко мне никогда не привяжется, я никогда не разбужу в его сердце любви... Как же ужасно, как мучительно больно сознавать это!
Спустя полчаса Бертрам уже подвез ее к дому.
Только бы у бабушки не оказалось соседок, мысленно молила Дебора, идя к крыльцу. Они такие шумные, такие прилипчивые! А мне жутко хочется покоя.
Ее надежды не оправдались. В доме толпилась куча народу. Только это были вовсе не соседки-старушки, а родные внуки бабушки и их друзья.
Бабушка встретила ее с озабоченно-виноватым видом.
– Дорогуша, нам надо кое о чем поговорить, – сказала она, следуя за ней в ее комнату.
– Произошло что-нибудь неприятное? – спросила Дебора.
– Нет-нет, что ты! Просто Герберт, Энтони и Марк теперь будут жить у меня. – Бабушка всплеснула руками. – Понимаешь, в той квартире, которую для них снимал отец, они устроили какую-то слишком шумную вечеринку, переполошили всех соседей. Хозяйка на следующий же день расторгла с Грегори договор и выгнала их.
– А что, если и здесь им захочется "постоять на ушах"? – спросила Дебора, устало опускаясь на кровать.
– Нет, здесь они не забалуют. Я буду за ними присматривать. В случае чего сразу позвоню Грегори.
Дебора кивнула.
– Если тебе не трудно, милая, найди себе другое жилье. Тебя-то никто ниоткуда не выгонит, ты девочка хорошая. И присматривать за тобой не надо... – Бабушка заискивающе улыбнулась. – А лучше переезжай к своему жениху. Мне он очень понравился.
– К какому еще жениху, бабуля? – Дебора удивленно округлила глаза. – Наверное, ты имеешь в виду мистера Хэндли, но он мой босс, а не жених.
– Босс? – Бабушка скривила тонкие старушечьи губы. – А мне показалось, между вами другие отношения...
– Это тебе только показалось, – заверила ее Дебора.
– Хороший у тебя начальник, обаятельный, видный, – протянула бабушка, о чем-то размышляя. – Женат?
– Не-а.
– А ты не пробовала его охмурить? – спросила бабушка, оживляясь.
Дебора рассмеялась.
– Что ты! Мы с Бертом друзья, доверяем друг другу, друг друга уважаем... – Она поняла, что если продолжит в том же духе, то так или иначе обнаружит свои чувства к Бертраму, поэтому заговорила о другом. – Я перееду, как только найду куда. Ни о чем не волнуйся.
Бабушка прижала к щекам ладони и сокрушенно покачала головой.
– Ты уж прости меня, детка! Я ни за что не выгнала бы тебя, но не знаю, как быть с этими озорниками...
– Все в порядке. – Дебора улыбнулась. – Я в любом случае занялась бы поисками другого жилья.
– Ты не торопись, эти бесстыдники поютятся пока и в одной комнате! – Бабушка пренебрежительно махнула сухонькой кистью. – Жили бы и жили себе в той квартире. Оттуда и до колледжа рукой подать. Так ведь нет, натворили дел!
Оставшись одна, Дебора обхватила голову руками и закрыла глаза.
Только не поддавайся отчаянию, приказала себе она. Наверное, так будет даже лучше. Если бы мальчишек не выгнали из квартиры, то я проторчала бы здесь неопределенно долгое время. А ведь Бертрам прав: малышу тут не место.
Всю ночь она не могла уснуть – беспокойно ворочалась в постели, обмозговывая создавшуюся ситуацию. Через неделю ей предстояло уйти с работы. Тут же устроиться куда-нибудь еще не представлялось возможным: во-первых, по причине высокого уровня безработицы; во-вторых, потому что из-за беременности она часто плохо себя чувствовала по утрам. Таким образом, снимать жилье ей было не по силам, точнее, не по средствам.
Те деньги, которые у нее имелись, – собственные накопления и то, что лежало на счету, заведенном на ее имя родителями, – Дебора планировала тратить на пропитание и покупку всего необходимого малышу. Обращаться за помощью к друзьям не имело смысла. Многие из них сами снимали жилье, в домах у других просто не было свободного места.
Она вновь и вновь перебирала в голове все возможные пути решения своей проблемы, но лишь яснее сознавала, что это ни к чему не приведет. В ее ушах с удивительной отчетливостью опять и опять звучал голос Бертрама: "Ты должна переехать ко мне. Сегодня же. В крайнем случае, завтра. Так для всех будет лучше".
– Нет, нет, нет, – почти беззвучно шептала она, настолько крепко сжимая пальцы в кулаки, что ногти больно впивались в ладони. – Я не должна этого делать, не должна. А если все же сделаю, то попаду в ловушку – в ловушку собственных чувств, от которых тогда мне некуда будет деться...
Дебора накрывала голову подушкой, зажмуривала глаза и затыкала уши, мечтая спастись от навязчиво возникающих в воображении картинок, но ничего не помогало. Бертрам представлялся ей, то с мокрыми после душа волосами и по пояс обнаженным, то лежащим на диване в шортах и с газетой в руках, то бреющимся.
Она десятки раз клялась себе, что ни в коем случае не согласится переехать к нему, и тут же вспоминала, что другого выхода у нее нет.
Разбитая и измученная, в пять часов утра она уже поднялась с кровати и побрела в душ, намереваясь отправиться в офис пораньше и заняться делами. Сейчас только работа могла отвлечь ее от раздумий и переживаний.
В здании "Сноу Уайт", когда она приехала, не было никого, кроме дежурного на первом этаже.
В этот понедельник Бертрам планировал встретиться с потенциальными заказчиками из Эдинбурга. Дебора решила, что в тишине и спокойствии как следует подготовится к переговорам: просмотрит прайс-листы, сделает предварительные расчеты.
В восемь часов, когда все было практически готово, дверь в ее кабинете распахнулась, и на пороге появился Бертрам.
– Итак? – Требовательно спросил он, подходя к столу, и, уперев руки в столешницу, наклонился вперед.
Дебора окинула его изумленным взглядом. Таким она видела своего босса впервые. Галстук завязан небрежно, волосы торчат в разные стороны, на костюме тут и там складки. Но самым поразительным показались ей его небритый подбородок и покрасневшие глаза. Даже в периоды наиболее напряженной работы он выглядел менее уставшим и измученным.
Она поспешно протянула ему папку.
– Здесь почти все, что потребуется сегодня. Приблизительные цены, расчеты...
Бертрам взял папку и, не раскрывая, бросил на стол.
– Я спрашиваю у тебя не об этом. Меня интересует, не надумала ли ты изменить свое решение и переехать ко мне.
– Нет! – отрезала Дебора. Ее глаза гневно засверкали. – Я ведь попросила тебя больше никогда не приставать ко мне с подобными предложениями! Думаешь, я пошутила?
– Значит, так и собираешься жить у бабушки? Правильно? – Бертрам сильнее наклонился вперед так, что Дебора могла отчетливо видеть сетку кровеносных сосудов, покрывающую белки его глаз.
Что это с ним? – недоумевала она. Неужели тоже не спал всю ночь и из-за чего-то переживал? Но из-за чего? У него нет нужды искать новую работу, жилье, в его утробе не развивается человечек...
– От бабушки я рано или поздно перееду, – ответила она наконец. – Как только это случится, я сразу поставлю тебя в известность, обещаю.
– Как великодушно с твоей стороны! – издевательским тоном провозгласил Бертрам. – И чем же, по-твоему, все это время должен заниматься я? Безропотно ждать от тебя известий? Молить Бога о том, чтобы он поскорее образумил тебя и послал вам с ребеночком подходящее жилье?
Дебора фыркнула.
– Неужели ты сам не придумаешь, чем тебе заняться? Играй в гольф, ходи на вечеринки, встречайся с друзьями.
– Спасибо за совет! – раздраженно воскликнул Бертрам. – К сожалению, я не смогу им воспользоваться. В данный момент меня не интересуют ни вечеринки, ни друзья. Все, о чем я в состоянии думать, так это о судьбе нашего будущего ребенка, и не понимаю, почему ты считаешь себя вправе решать ее без моего участия!
– Я вовсе не считаю, что вправе решать судьбу нашего ребенка без твоего участия, – с завидным спокойствием ответила Дебора.