– Спасибо, я тебе очень благодарна за твои слова, – наконец сказала она.
– Вопрос не в вашей благодарности, – глухо проговорил Филипп. – Мне стыдно за отца. То, как он поступает, омерзительно.
Алла пристально посмотрела на своего позднего гостя.
– Не слишком ли резкие слова ты выбираешь для своего отца?
– А разве это имеет значение, важен поступок, а не то, кто его совершил. То, что этим человеком оказался мой отец, ничего не меняет.
– И все-таки…
– Нет, – прервал ее Филипп. – Никто не может быть игрушкой для другого человека. Вы достойны уважения. А он никого не уважает. Я полностью на вашей стороне.
– Но ведь тебе не нравятся наши отношения.
– То, что он заставил вас сделать, не имеет к этому никакого отношения. Не знаю, имею ли я на это право, и примите ли вы мои извинения, но я хочу извиниться за него.
Алла вдруг почувствовала, что растрогана – чувство, которое посещало ее до этой минуты всего несколько раз в жизни. Да и то очень давно.
– Спасибо, Филипп. Позволь, я тебя поцелую.
Алла встала, быстро подошла к юноше и поцеловала его в щеку. Внезапно дверь отворилась, и в каюту вошел Шаповалов. Увиденная сцена привела его в изумление.
53
Алла почувствовала, как мгновенно вся похолодела. Без сил она опустилась на стул. Филипп молча смотрел на отца, явно не ожидая его появления. Шаповалов же переводил взгляд с молодой женщины на сына, пытаясь понять, что тут происходило до его прихода.
– Вот вы значит, чем тут занимаетесь, – наконец произнес он свой вердикт.
– Ты не правильно все понял, – не без труда разомкнула губы Алла.
– А как это можно еще понимать? Вы целуетесь. Во всем мире это имеет однозначную трактовку. Или я ошибаюсь? – едко поинтересовался он
Алла смотрела на него, не зная, какие аргументы найти в свое оправдание. По-видимому, на этот раз для нее действительно все кончилось. И зачем только этот отпрыск пришел к ней. Совесть заела. А какое ей дело до его совести. Ему захотелось облегчить свои душевные страдания, а отдуваться придется ей. Так у богатых всегда, они виноваты, а страдают бедные и бесправные.
– Папа, она ни в чем не виновата, – вдруг проговорил Филипп.
Шаповалов бросил на него яростный взгляд.
– Молчи! Тебе никто слова не давал. С тобой мы поговорим поздней. А сейчас я хочу поговорить с этой особой. А ты уйди.
– Никуда я не уйду.
– Это как понимать? Или я вам действительно помешал, остановил вас на самом интересном месте.
– Георгий, клянусь, ничего подобного у нас и близко не было, – проговорила Алла.
– С тобой мы побеседуем тогда, когда Филипп уйдет.
– Я сказал, что не уйду.
– Я тебя вышвырну, – вскипел Шаповалов.
– Попробуй.
Алла с ужасом увидела, что сын и отец готовы вцепиться друг в друга.
Но Шаповалову удалось сделать над собой усилие и усмирить свой гнев. Было заметно, как он сбросил напряжение. Он удобно сел в кресло, положил ногу на ногу и достал сигарету.
Какое-то время он молча курил, и это помогло ему еще больше успокоиться.
– Я хочу знать, что тут происходит? Что делает мой дорогой сын у моей не менее дорогой любовнице? Учтите при изобретении правдоподобной версии то, что я видел собственными глазами, как вы целуетесь. Давайте будете отвечать по старшинству. Алла, что успела придумать ты?
– Георгий, это совсем не то, о чем ты думаешь.
– Это я уже слышал, это не оригинально.
– Клянусь, это так.
– Ты же знаешь, никогда не верил клятвам. Люди клянутся для того, чтобы получше соврать. Твой ответ меня не удовлетворил. А от него много зависит. Или ты полагаешь, что я допущу, что моя любовница будет мне изменять. Да еще с сыном. А вот Филиппа могу поздравить, у тебя, как и у меня, отменный вкус. Запомни, сынок, ничто так хорошо не характеризует мужчину, как то, каких женщин он выбирает. Ты меня по-настоящему порадовал. Впервые в жизни. Спасибо. – Шаповалов вдруг встал и направился к сыну, разводя руками, чтобы обнять его.
Филипп тоже вскочил со своего места и поспешно сделал несколько шагов назад.
– Никаких любовных отношений у меня с ней нет! – закричал он. – И не будет!
Шаповалов замер на месте.
– Вот как. Что же тогда есть?
– Ничего нет, – срывающимся голосом проговорил Филипп.
– Я застаю тебя посреди ночи в каюте женщины, она тебя целует. Это называется – ничего нет.
– Я пришел к ней совсем по другой причине.
– Любопытно, какая же причина могла тебя к ней привести? Да еще посреди ночи.
Филипп молчал, не решаясь сказать.
Шаповалов развел руками.
– В таком случае придется мне разобраться с твоей партнершей, – повернулся он к Алле. – И прямо сейчас, при тебе. В конце концов, это семейное дело. Тебе будет полезно послушать.
– Нет! – снова закричал Филипп.
– Да! – возразил Шаповалов.
– Я пришел, чтобы извиниться перед Аллой, – произнес Филипп.
– Извиниться? – удивленно посмотрел на него отец. – В чем же ты успел перед ней провиниться. Вы же почти не встречаетесь.
– Я извинялся не за себя. Я извинялся за тебя.
– За меня? Не припомню, чтобы я давал бы тебе такие полномочия. И в чем же моя вина?
– Ты еще спрашиваешь.
– Потому что не знаю.
– Разве не ты заставил ее прыгнуть в море.
– Это был ее выбор. Подтверди, Алла.
– Да, Филипп, я могла выбирать.
– Я знаю, между веревкой и пулей.
Шаповалов с интересом посмотрел на сына.
– Какой замечательный образ. Между прочим, это тоже выбор, такой же, как и любой другой.
– Это омерзительный поступок.
– Не тебе меня судить.
– А почему я не могу тебя судить. Я совершеннолетний.
– Еще нет.
– Через два дня.
– В таком случае тебе пора научиться поступать, как мужчина.
– Это не мужской поступок.
Шаповалов молчал, молчали и все остальные участники сцены.
– Так меня простила Алла? – вдруг спросил Шаповалов.
– Ты ни в чем не виноват передо мной, – поспешно произнесла она.
– Не все придерживаются такого мнения. Иди, Филипп спать.
Филипп, не смотря ни на кого, вышел из каюты. Шаповалов и Алла остались одни.
– Он сказал правду? – задал вопрос Шаповалов.
– Да, – подтвердила Алла.
– Ты тоже ложись спать, – произнес Шаповалов и вышел вслед за сыном.
54
Шаповалов проснулся утром с головной болью. Вернее, она его и разбудила. Он приподнялся с кровати – и вдруг упал снова на нее от полоснувший по его мозгам резью. Несколько минут он лежал неподвижно, проверяя, что с ним происходит. Но вроде все было нормально. Он снова приподнялся и с тем же эффектом. Точнее, болевой шок оказался еще сильней.
Шаповалов застонал одновременно от злости и боли. До недавнего времени здоровье его никогда не подводило, наоборот, выручало, ведь периодами на его организм ложились огромные нагрузки. И всегда он с ними справлялся. И ни разу не болела голова, сегодня это историческое событие случилось впервые. И потому сильно встревожило Шаповалова. Неужели он начинает сдавать, как раз тогда, когда ему как никогда надо много сил, чтобы справиться с навалившимися на него напастями. А они с каждым днем нарастают подобно катящейся вниз лавине. Он даже боится открывать электронную почту или звонить в свой офис, так как всякий раз получает сообщения одно хуже другого. Теперь он-то понимает, как неосторожно вел себя в последнее время, какие допустил непростительные для столь опытного бизнесмена ошибки. И во многом они связаны с этим человеком… Зачем только он тогда принял его, разрешил говорить. Ему он показался чем-то похожим на самого себя лет тридцать назад. Этим он его и подкупил. Как он мог так поступить, как довериться ему. Хочется кричать и биться в истерике. Да что толку.
Шаповалов попытался в очередной раз приподняться. И в очередной раз его свалила резь в голове. Да что это с ним, неужели начало конца? А почему и нет. Когда-то же должно это случиться.
Шаповалов решил, что пока не будет вставать, а просто полежит, расслабится. И боль, может быть, как непрошенный гость, уйдет.
Он лег, закрыл глаза. Мысли сами собой перескочили к Филиппу. Он почувствовал, как вновь наполняется яростью. Как посмел этот негодяй пойти к Алле и просить за него прощение. Нашел у кого, у какой-то девки, которую он Шаповалов, трахает за разные подачки. Дурак, вместо того, чтобы стать плечом к плечу с отцом, быть верным помощником ему особенно в такие трудные времена, он черт знает чем занимается. Решил поиграть в благородство. И что Филипп сделает с его состоянием, со всей его империей, которую он, Шаповалов, создавал столько лет? Пустит по ветру. Он живет в каком-то своем мире, из которого его необходимо срочно вытаскивать. Хоть за шкирку. И чего эта Марина телится. Надо ее поторопить. Пусть немедленно ложится под него. А если он заупрямится, то пусть заставляет хоть силой. Поймет что такое женщина, может, мозги и прочистятся. Захочет попробовать весь чувственный мир на зубок. А то живет, как отшельник, слава богу, пока не в пещере или в ските. Он непременно поговорит с этой девкой, вот только голова пройдет.
Чтобы справиться с головной болью, понадобилось осушить полбутылки коньяка. Шаповалов знал, что ему нужно покончить с выпивкой. Но отказаться от такого удовольствия был не в силах. Да и зачем? Если жить, но не получать радостей от жизни, то зачем жить?
Он обильно позавтракал и почувствовал себя лучше. Набрал телефон каюты Марины. И едва услышал ее голос, приказал зайти к нему и бросил трубку.