- Иногда, - призналась ОйСвета. - Но все равно радостно думать, что ты хоть капельку умеешь и можешь сама. И чем дальше стараешься, тем больше понимаешь, что в жизни везде и всюду необходимо много трудиться и она ничего не дает просто так, по первому требованию капризных детей, как рассчитывают глупые подростки. У нее все только вырывают и берут с боя мужественно и упорно.
- Логично и умно! - пробормотал Борис. - И снова твои собственные, нигде не вычитанные мысли? Даже не верится… Начинаю тебя уважать и ценить.
- А раньше не уважал? - встрепенулась ОйСвета.
- Так я же тебя плохо знал! Человека оценивают познавая, а познание начинается с удивления. Я увидел тебя и удивился: какая бойкая, без конца подпрыгивающая мадемуазель!
ОйСвета надулась:
- В твоем описании я выгляжу полной дурой, прыгающей от счастья жизни! А она радостна лишь для тех, кто ее не знает, не понимает и не пытается вникнуть в ее суть.
- Вот и славненько! - хмыкнул Борис. - Зато в твоем описании жизнь выглядит чересчур мрачной для всех умных и проницательных людей. Тогда зачем жить? Есть еще такое понятие, как оптимизм…
- Который воспитывает дураков! - расхохоталась памятливая ОйСвета и довольная, что поймала его на слове, захлопала в ладоши. В вагоне на нее стали оглядываться. - Твои же собственные слова! Ты запутался и заврался вконец, философ! А все потому, что живешь книжной мудростью, а не как я, своей личной, пусть даже совсем крошечной!
Они вышли из метро в Сокольниках и двинулись к дому Светланы. По дороге наглый Борис, давно привыкший с девчонками не церемониться, попытался ее поцеловать.
- Не надо, я боюсь! - внезапно завизжала попрыгунья.
Борис изумился и остолбенел на манер советского гаишника перед очередным снегопадом.
- Батюшки-светы! Чего?!
- У меня нос недавно был сломан! Что ты опять так дико выпятил глаза?
- Ой, Света! - вздохнул Борис, печально вспомнив Леньку. - Какой еще нос?
- Нос у человека только один! Запомни на всякий случай, вдруг пригодится! - объявила будущая юристка. - А почему ты так удивляешься? Я с брусьев упала.
- И прямо носом уткнулась в маты? - хмыкнул Борис. - Интересное кино…
- Ну, почти, - пропела ОйСвета. - А знаешь, твой стиль - это улыбка Джоконды… Обманчивая, как она сама.
Насчет Моны Лизы Борис возникать и спорить не стал, подозревая, что улыбки обманчивы слишком часто.
- Батюшки-светы! Значит, с той поры ты с Леонидом ни-ни, не целуешься? Даже близко к нему не подходишь? Кого ты хочешь в этом убедить? Меня не так легко обштопать, как ты думаешь.
- Леня - человек особенный, - вздохнула ОйСвета. - Непохожий на остальных… Поэтому себя с ним не равняй! И с другими тоже.
- Где уж мне! - фыркнул обиженный Борька. - Я и не пробую… Низкий поклон ему от меня!.. Но если он такой исключительный и своеобразный, прямо выбивающийся из наших простых рядов, и нет ему равных во всем мире - непонятно, правда, в чем! - тогда почему же ты сейчас едешь со мной, а не с ним?! Да еще набиваешься на будущие свидания! А?! Сидела бы смирно возле своего неповторимого и единственного и не рыпалась бы!
ОйСвета шла молча и явно в дискуссию вступать не желала.
- Что завяла, как сорванный цветок? Возрази хоть что-нибудь! Ответь, по крайней мере! - взбеленился Борис. - Тупо не раскрывать рта - это невежливо, к твоему сведению! Роди, пожалуйста, парочку фраз!
- Ты грубый… Я так виновата перед ним… - наконец прошептала девочка. - Он меня любит… А я… - И она умолкла.
- Что - ты? - не выдержал Борис. - Не любишь? Такое частенько случается! И вообще среди сложившихся пар редко любят двое. Чаще именно один, а второй милостиво и снисходительно разрешает себя любить.
- Но я так не хочу! - грустно и потерянно пробормотала ОйСвета.
У нее удивительным образом непрерывно и стремительно менялось настроение. И за ним становилось трудно уследить даже ей самой.
- А как же ты хочешь?
- Хочу, чтобы Леньке было хорошо жить, а ему плохо… И только одна я могла бы ему помочь… Но я не могу…
- Вот теперь запуталась ты! - мгновенно поймал ее на слове Борис. - Как это "могла бы, но не могу"?
ОйСвета безнадежно махнула рукой и торопливо пошла вперед.
- Эй, погоди, мы так не договаривались!
Он быстро догнал и крепко, больно схватил за руку. ОйСвета попыталась вывернуться, но безуспешно.
- А мы с тобой еще никак не договаривались! И наверное, не договоримся. Кто знает…
- Я знаю! - Борис улыбнулся. - Дело в том, что недомолвки и предубеждения куда страшнее и опаснее, чем злоба и ненависть. А ты коварная девушка! Одного еще не отвадила и не собираешься с ним расплеваться, а уже второго приманиваешь между делом.
- Я тебя приманивала?! - завопила разъяренная ОйСвета. - Не ври!
- Но ты же интересовалась, не провожу ли я тебя! Ты настаивала! - заорал в ответ не менее взбешенный Борис. - И заодно удочку закидывала насчет свиданий! Интересное кино! Ты чего, девушка, сильно умом подвинутая?! Или любительница поиздеваться?! Я ведь тоже человек! Такой же, кстати, как Ленька! С руками, с ногами, с головой! И даже с какой-никакой душой, между прочим!
ОйСвета вдруг резко затормозила и повернулась к Борису. От неожиданности он не успел вовремя остановиться и налетел на нее, едва не сбив с ног. Она стояла прямо, вытянувшись, словно по стенке, и смотрела на него равнодушно и устало. Вся какая-то разбитая, измученная, утомленная…
- Я попытаюсь тебе объяснить… Хотя все равно мы обречены вечно быть непонятыми. Это прямо рок… А может, нас всех просто всегда выслушивают вполуха?.. Всем некогда, все торопятся, у всех свои дела… И это естественно. Только все в результате оказываются одинокими. А это уже неестественно. Ну ладно… Так вот… Мы вообще-то школу закончили в прошлом году. Но я не поступила с первого захода. А почти все одноклассники поступили. Мы учились в очень сильной школе. И буквально все мои друзья меня сразу забыли…
- Ты ошибаешься и неправильно их называешь. Если забыли, значит, не друзья, - перебил Борис.
ОйСвета вздохнула:
- Да, ты прав… Они попросту вычеркнули меня из памяти. Ну, вроде обреталась на свете такая девочка Светлана Савельева, а теперь ее нет. Никто не звонил, никто не приходил… Телефон будто умер… Хотя в десятом классе у меня дома клубились компании чуть ли не каждый день. Родители даже стали ругаться, но не очень. Если я вдруг заболевала, навещать меня после уроков приходили сразу человек пять парней.
- Батюшки-светы… Ты всем так нравилась?
- Это очень смешное, глупое и несбыточное желание - нравиться всем, - пробормотала ОйСвета. - Но я так хотела, ты почти угадал… Зачем тебе эта улыбка Джоконды?
Он вновь наплевал на лживую избранницу великого Леонардо. Избранницы все таковы.
- Ты красивая…
- Я?! Вовсе нет. - Она тихо засмеялась. - Спасибо, конечно… Это ты добрый. Так вот… А в сентябре все сразу оборвалось… Потому что мои одноклассники стали студентами, у них началась новая жизнь, а я для них оказалась никем. Пустым местом… Глупая и бездарная девочка, не сумевшая сдать вступительные экзамены… Меня презирали, надо мной смеялись. Они все чувствовали себя выше, умнее, способнее и удачливее меня. И очень гордились собой… - ОйСвета чуточку помолчала.
Она медленно шла рядом с Борисом, безжалостно сминая подошвами туфелек хрустящие и вобравшие в себя последнее осеннее солнце листья и не замечая их.
- Знаешь, мне было тогда так плохо… Так страшно… Онемевший телефон, полная тишина, и я одна в пустой квартире… Родители - на работе. Я целыми днями лежала, отвернувшись к стене. Мама боялась, что я окончательно повредилась головой. Меня спас Ленька. Он один остался со мной. И словно ничего не заметил. Заставил меня поступить на курсы английского. Ходил со мной в кино, в театры…
- А он что, тоже провалился в прошлом году?
- Нет, почему, он блестяще сдал все экзамены, прошел на ура…
- Как это? - удивился Борис. - Вы же поступали вместе, и он учится теперь с нами на одном курсе, то есть на первом. По-моему, я ничего не перепутал…
ОйСвета вздохнула:
- Все правильно. Конечно, ты ничего не перепутал. Просто Леня поступил сначала в мед, а потом понял, что это не для него. Ну, ошибся человек, с кем не бывает… Забрал документы и пошел поступать со мной. Ему еще нет восемнадцати, так что успел до армии.
Борька покосился на свою спутницу:
- Ой, Света… И ты всему этому веришь?
- Чему именно?
- Да его жестокому и полному разочарованию в медицине!
ОйСвета пожала плечами:
- А что тут необычного? Все ищут себя, свой путь. И спотыкаются, промахиваются. Закон жизни. Так всегда и у всех. Мало кому удается сразу понять себя и найти свое призвание, точно определиться и обозначиться.
- Есть и другой закон, - пробурчал Борис. - Но тебе, видимо, о нем пока ничего не известно… Это закон притяжения. И заодно страха потери. Когда человек смертельно боится потерять что-то важное, необходимое… Или кого-то. И делает все так, чтобы всегда находиться рядом. Даже подгоняет под свои желания жизненные обстоятельства. А они часто, в две секундочки, охотно уступают, подчиняются человеческим настроениям, потому что обстоятельства не столь жестоки, как иногда нам кажется.
- Значит, ты думаешь… - прошептала ОйСвета.
- Я не думаю! - прервал ее Борис. - Я просто уверен! Разве у тебя не было подозрений?
Он улыбался. Понимал, что теперь обштопает Леньку запросто.
- Были… - пролепетала девушка. - Ну конечно были… Но я их легко прогнала. Чтобы не мешали жить…
- И спать с Леонидом, - прибавил Борис. - Низкий поклон ему от меня!