Но сейчас он шел по дорожке вслед за Машей, осматриваясь вокруг. Двухэтажный большой дом. Участок… Люди явно не бедные, но, судя по всему, безалаберные и много внимания на дачу не обращают…
Дом был недавно покрашен, крыша и крыльцо в полном порядке. Однако участок запущен, весь зарос неправдоподобно высокой травой. Плодовые деревья жили на манер диких, грядок нет вообще… Даже дорожки, те, где меньше ходят, тоже весело и празднично зазеленели. В глубине двора какие-то полуразвалившиеся сараюшки, мусор, заброшенная собачья будка…
Внутри дача точно так же отражала настроения и активность владельцев. Все в меру чисто, но ни малейшего намека на уют, на слабенькое желание украсить веранду или комнату вазой, ковриком на полу, картиной на стене… Все просто, почти аскетично, даже холодно. Без души… А так… Жить вполне можно. Дом большой, просторный…
- Мама! - крикнула Маша в глубину комнат. - Смотри, кто к нам пришел!
Откуда-то из тихих безмолвных дачных просторов появилась Кристина Геннадьевна в длинной пестрой юбке и белой блузке. И удивленно остановилась на пороге. Словно не ждала… Или, наоборот, ждала, ждала да и перестала. Надоело… Хотя прошло всего ничего, меньше двух дней.
- По вашему приказанию явился! - доложил Егор.
Маша снова засмеялась. Веселая девочка…
- Вы думаете, я приказывала? - задумалась вслух Кристина. - А впрочем, может, и так… Ну, все равно, садитесь, мы сейчас разыщем папу. Он где-то в саду. Маша! - Она обернулась к дочке, но та уже догадливо поскакала к двери.
- Я приведу! - Девочка подхватилась и побежала на веранду.
- Чай пить будете? - Кристина улыбнулась гостю.
Он кивнул и сел поближе к небольшому столу.
- А у вас есть с собой какие-нибудь медицинские заключения? - поинтересовалась Кристина.
Егор с досадой пожал плечами:
- Да нет, откуда? С собой не вожу…
- Это не обязательно, - поспешила успокоить его Кристина. - Обойдемся… Как ваши рыбки? Понравились друзьям?
Егор насупился. Он не выносил насмешек, воспринимал их крайне болезненно и агрессивно. И особенно не терпел язвительных и едких дам - женщин-зубоскалок, женщин-колючек. Поэтому ни одна из развеселых бойких поварих, подавальщиц и медсестер, с которыми ему приходилось сталкиваться по службе и по болезни, ему не нравились. Даже вызывали стойкие неприязнь и отвращение. Становились неприятными, как ни старались обратить на себя внимание Одинокова. Девчонки злились на него, раздражались, не понимали, какого рожна ему, этому вечно хмурому, но такому симпатичному мужчине, надо, и отступались, теряясь в догадках. А он и сам не понимал, что ищет. И хочет ли вообще кого-то для себя найти. Он напоминал самому себе дом, живущий со странной надписью на дверях: "Кто сюда войдет, окажет мне честь. Но кто этого не сделает, доставит мне удовольствие". Когда-то где-то вычитал…
В жизни порой случаются совершенно непонятные вещи. Скажем, почему-то о женской девственности говорят постоянно, а о мужской - почти никогда. Хотя мужская девственность существует абсолютно реально и анатомически. Говорят - "фригидная женщина". А вот для мужчин нет этого термина, хотя фригидные мужики очень даже встречаются в жизни. Явление есть, а термина к нему не придумали. Примерный эквивалент - "нордичный", но достаточно условный.
Впрочем, женщина в жизни Одинокова появлялась. Ненадолго. Промелькнула и исчезла, не оставив следа и только ухудшив ситуацию. Егор нередко вспоминал анекдот-поговорку одного из сослуживцев в Афгане, радостно твердившего, что есть лишь две разновидности женщин: "Прелесть какая глупенькая!" и "Ужас какая дура!" Третьей не дано. Опытный, видимо, был человек.
Валя работала в столовой военной части. За миленькой энергичной сибирячкой ухаживали многие и прозвали ее Валюха-веселуха. А вот почему она, разбитная и проворная, предпочла мрачноватого Одинокова - осталось загадкой. Но женщины вообще необъяснимо и довольно часто - чаще, чем ему того хотелось, - обращали на него свое пристальное внимание. Очевидно, в соответствии с великим и справедливым, жизненно логичным принципом "все наоборот".
- Она носит чулки всех оттенков, кроме синих, - любили повторять местную шутку о Валюхе жители гарнизона.
В то время колготки еще только завоевывали мир. И позднее Егор даже жалел об этом всемирном завоевании. Глухая колготочная стенка, закрывающая женские ноги целиком, его не радовала и не вдохновляла. Зато тонкий чулок, словно нечаянно, ненароком сползший, слегка приоткрывал небольшой промежуток нежного милого тела между капроном, наспех прихваченным резинками, и трусиками… Не случайно позже проститутки всех стран и народов вернулись к чулкам и поясам, оставив колготки исключительно для бытовухи и дневных походов по магазинам.
Валюня действительно носила разные чулки. Пестрые, по моде того времени, темно-коричневые, черные, песочные, прозрачно-серые… И эти разномастные, ежедневно разные чулки, туго натянутые на плотные ножки, неизменно резво и бодро мелькали возле столиков в столовой, притягивая к себе отнюдь не платонические взгляды.
Валюха стала упорно крутиться возле Егора, пока он обедал или ужинал. Одиноков раздражался и не мог толком есть. Он не любил, когда его, жующего, начинали рассматривать. Сослуживцы, среди которых приятелей у Егора за весь срок службы так и не завелось, шушукались и пересмеивались.
- Зря, девка, время и силы тратишь! - откровенно заметил Валюне один из них. - Очень зря! Переключись лучше, веселуха, пока не поздно, на другого. Хотя бы на меня! А с этим заумным лейтенантом тебе ничего не светит!
Но Валечка не послушалась. Не вняла совету умного и бывалого человека, а продолжала настойчиво обхаживать Егора.
- Послушай, тебе что надо? - наконец потерял терпение Одиноков. - Ты зачем здесь отираешься, как стрелка на циферблате?
Он специально выждал, чтобы столовая опустела. Лишние свидетельские глаза и уши ему не требовались.
- А разве не ясно? - нисколько не смутившись, а даже обрадовавшись, ответила вопросом на вопрос Валя. - Вы мне нравитесь! Нормально!
- Ну и что? - обозленно продолжал Егор. - Разве это повод, чтобы не давать мне который месяц спокойно есть?! Короче, тебе сначала стоило бы поинтересоваться, как я отношусь к твоей бездарной комедии и нравишься ли мне ты!
- Неужели не нравлюсь?! - искренне, по-детски изумилась Валя. - Не может быть…
Она так непосредственно удивилась и растерялась, что Егору стало смешно. Он постарался сдержать улыбку.
- А вдруг и нет? - поддразнил он ее.
Валя расстроенно теребила передник. Судя по всему, такое в ее богатой практике случилось впервые.
- Тогда я пойду… - пробормотала Валя. - Извините… Больше не буду подходить. Ешьте себе спокойно… Нормально… - И печально побрела в сторону кухни.
- Эй, погоди, проворная!.. Постой… - остановил Валечку Егор. Он пожалел ее, маленькую и смешную со своей непоколебимой уверенностью в силе личного обаяния. - Какая-то ты слишком прыткая!.. Забодай тебя комар… То не отходишь ни на шаг, то сразу "больше не буду подходить"… С тобой одна нерва. Так, с кондачка, с ходу, никакие жизненные вопросы не решают.
Валя остановилась и недоверчиво взглянула на Егора. Она показалась ему совсем малым ребенком, глупым и обидчивым, напрочь не понимающим, как правильно себя вести и как поступать. И напомнила сестренок - Веру и Олюню.
- А как же их решают? - спросила она.
- Ну как… Уж не знаю точно… - замялся Егор. - Во всяком случае, не с наскоку. Короче, тут надо все хорошенько обдумать…
- Да что же тут думать?! - в недоумении и отчаянии воскликнула Валя. - Ежели вы мне нравитесь?! Я не понимаю…
Честно говоря, Егор и сам не понимал. И признавал Валину правоту. Но только продолжал упорно сопротивляться такой простоте и примитивности выхода. Нет, так легко и безболезненно с поставленными задачами и появившимися проблемами не расправляются.
- Когда же ты, сынок, женишься? - часто спрашивала мать, когда он приезжал домой в отпуск. - Отдать всю жизнь службе - слишком ценный для нее подарок, особенно службе военной.
И в письмах повторяла тот же наболевший, мучающий ее вопрос…
В последнее время к ней активно присоединилась и Верка - молоко на губах не обсохло! Ей почему-то тоже страстно мечталось женить старшего брата. Вечно опаздывающий поезд, называла его сестра.
- Ты давай вот что… - неуверенно пробормотал Егор. - Короче… Завтра после семи вечера свободна?
- Да! - радостно выпалила Валя, глядя прямо ему в глаза. - Это лучшее!
Егор смутился и отвел взгляд. Уставился в пол, как подросток, мальчишка. Да и почему "как"? По опыту он именно такой и есть, не знать бы никогда этого Валюхе-веселухе…
- Тогда встретимся ровно в семь возле магазина. Нет, там неудобно… - На пятачке возле магазинчика их могли заметить военные или просто знакомые. - А ты где живешь?
Вольнонаемные, как правило, жили в поселках по соседству.
- Да здесь, рядом, недалеко… - махнула рукой Валя и пришла ему на выручку. - А давайте встретимся возле моего дома. Нормально? Большая цифра восемь на калитке. Не заплутаете!
Егор кивнул.