Ася.
Здравствуй, Ася!
У Ильи сегодня была истерика.
– Чем я занимаюсь! Зачем я это делаю! Что со мной происходит! Кому все это нужно! – кричал он. – Что я сделал для вечности? Что напишут на моей могиле? "Он часто выступал по телевизору"?!
У Ильи последнее время часто бывает плохое настроение. Он как первая красавица на деревенских танцах, которая ревнует к более популярной девушке. Появился московский журналист-культуролог-писатель, и он теперь всюду – на радио, на телевидении, в университетах. Илью меньше приглашают или приглашают недостаточно почтительно, не на самые главные события, вот он и мечется, – разве он не главный, разве он выходит из моды?.. Обычно я стараюсь его поддержать, но сегодня не удержалась.
– На твоей могиле напишут: "Он часто бывал гостем на ток-шоу, а один раз его не пригласили, и вот пожалуйста…"… современная версия "Шинели", – сказала я.
Женщина, муж которой пишет гимн любви к другой, не расположена быть мягкой и понимающей.
– Ты хочешь сказать, я тщеславен?.. – обиженно сказал Илья, как ребенок, не узнающий свою мамочку. – Хорошо, ты права, я вместилище всех пороков. Я сегодня говорю одно, а завтра другое. Но это потому, что у нас все так многослойно, маргинально…
Пороки, – какие у него пороки? Ну, есть, конечно, – не пороки, а недостатки… Он всегда хотел общаться с талантливыми и среди них быть главным. В его характере есть некоторая истеричность, нервность. Но его талант – следствие его характера.
Это была такая долгая ночь.
Илье обычно не мешает свет, и, когда он заснул, я еще почитала. Я читала книгу об Ахматовой, – Илье дали ее на рецензию. Он назвал этот бред выдающимся исследованием, новым взглядом и так далее, потому что эту, с позволения сказать, книгу выпустило дружественное ему издательство. Новый взгляд состоит в убедительном, с кухонным энтузиазмом развенчивании бедной Анны Андреевны, сейчас уже не актуально, кто в советское время что подписал, сейчас интересней развенчать великих. Но кому станет лучше, если еще одно "наше все" плюхнут лицом в грязь?..
– Не читай так громко, – вдруг сказал Илья. Это означает, он знает, что я думаю. – Людям нужна правда, а ты, как школьница, бережешь своих кумиров, – не поворачиваясь ко мне, пробормотал Илья.
– Ой! – насмешливо сказала я. – Не притворяйся, ты знаешь, что никому не нужна правда о кумирах. Это просто модный тренд. Людям нужны мифы!.. Возьми продолжение "Иронии судьбы". Я выросла в уверенности, что у Мягкова с Барбарой Брыльской все хорошо, а они, оказывается, развелись, и мне от этого грустно, у меня отняли сказку, – все равно что Золушка оказалась людоедом! А тут не любимое кино, не сказка – Анна Андреевна!..
Мы говорили об Ахматовой, о ее гениальном умении создать собственный миф, и Илья вдруг повернулся ко мне…Это у него рефлекс, мы всегда в постели сначала разговаривали, а потом уже секс. Как в тесте "Насколько вы хороши в сексе?" – что вас больше всего заводит? Вас – оральные ласки? А нас – разговор о книгах.
Ася!.. В нашем общем прошлом есть смешное и стыдное: ты попросила Илью "на один раз", и я отдала тебе его, как нищенке монетку. Теперь я, как нищенка, подобравшая с земли монетку, – я ведь знаю, что он так полон тобой, и все равно спала с ним.
Это было впервые после того, как я узнала, что единственная в мире – ты, Ася, и в самый главный момент нас было трое. Но разве могло быть иначе, если в сознании у меня все время крутились чужие золотые шары. Я – это просто среднего качества домашний секс, а "духовный и физический экстаз" – это ты, Ася… Все было как всегда – я опять сдавала экзамен и опять не сдала… Но разве можно сдать экзамен, если знаешь, что не сдашь, все равно не сдашь?!
После этого мы опять разговаривали. У нас всегда так: разговор – секс – опять разговор. А у вас как?..
– Я не сделал ничего настоящего. Я не оправдал надежды твоего отца. Ты как-то сказала, что я неудачник, клоун, эстрадный культуролог, – ты права, права… Может быть, я больше не хочу быть журналистом… Я хочу изменить свою жизнь. Перестать зарабатывать деньги, перестать быть известным, выступать по телевизору… – перечислял Илья, как ребенок игрушки, с которыми он не может расстаться.
Я все время проваливалась в сон и сквозь сон слышала, как Илья бормотал, то ли мне, то ли себе самому, о своем разочаровании в журналистике, о глупой зависимости от модных трендов, о нежелании участвовать в тараканьих бегах, быть первым, главным…
– Ты спишь? – обиженно спросил Илья.
– Нет, конечно нет. Я слушаю…Ну, уйди отовсюду, – откликнулась я, – спрячься в норку, читай книги, пиши книги.
– Да, книги. Не детективы и не "Код да Винчи", а, как в старое доброе время, в стол, для себя. Зачем мне слава и деньги?..
– Да, да, не будет суеты, напишешь роман, как ты всегда хотел…
Я, конечно, не думаю того, что говорю. Кто сейчас может позволить себе спрятаться в норку, – мгновенно забудут, и все! Илья тем более не думает того, что говорит. Это просто игра: он жалуется, я "понимаю"…Это просто кризис среднего возраста. Я не говорю ему этого – Илья обидится, что у него всего лишь кризис среднего возраста, стандартный, как у всех.
Такой разговор повторяется приблизительно раз в полгода, и на самом деле это совсем не страшно, а смешно. Весь этот пафос, вся эта буря в стакане воды, все его намерения "все бросить", которые он никогда не исполнит, – всего лишь потому, что его куда-то не пригласили! Иногда я думаю – а ведь он действительно не оправдал надежды… Бедный знаменитый Илья.
– Я боюсь смерти, – жалобно сказал Илья. – Нет, я не боюсь смерти… Самое лучшее в моей жизни уже было – ты, Ася…
Нелогично. Почему было? И я, и Ася, мы обе у него есть. Я и жалела его, и мысленно улыбалась, и даже сказала про себя нравоучительным тоном Кота Бегемота: "Боишься смерти?.. А не пиши эротических текстов!"
– Все в порядке, – сказала я, – утром изменишь свою жизнь. Спокойной ночи.
А утром мы поссорились.
– А что у меня впереди? Старость, эрзац-любовь, худосочные дружбы, путешествия с тонометром на руке… – стонал Илья. Странно, обычно его приступы плохого настроения, отчаяния – ночные, а днем он уже бежит по делам. Утром я не готова его утешать, утром у меня много дел: я в университет собираюсь, Масю бужу…
– Что это за "эрзац-любовь"?.. Человеку, который так говорит, нужен психотерапевт! – рассердилась я. – Хочешь, давай обратимся к психотерапевту, попробовать же ничего не стоит.
– Ничего не стоит?! Ничего не стоит, не считая ста долларов за сеанс, а сколько тебе нужно сеансов, чтобы меня услышать?! Миллион. Миллион сеансов, сто тысяч долларов… Может, дешевле просто меня услышать?.. Но ты не можешь, ты слышишь только себя!..
– Вот черт, мне некогда, – закричала я, – чего ты от меня хочешь?!
Ася!..Я ушла в университет, у меня было две лекции, потом заседание кафедры, и весь день мне было грустно.
Между нами троими такое плотное пространство любви, зависти, ревности, страсти, обиды, что там уже нечем дышать! А ты взгляни на нас, как на чужих, как на персонажей, будто читаешь книгу.
Знаешь, что ты увидишь? Наша жизнь как эта ночь. Илья меня не видит, – это самый главный секрет нашего брака. Он любит тебя, спит с тобой, пишет тебе, – он знает, что я это знаю. Но всего этого как будто нет, нет его измены, есть только он, его метания, его жалобы, его ночные истерики. Илья говорит, я слушаю. А я, где я? Я с ним спала, и где мои золотые шары, Ася?.. Никогда в моей жизни не будет никакого волшебства, как пышно говорит Илья, "физического и духовного экстаза" или, как пишут в тесте "Насколько вы хороши в сексе?", "полноценного оргазма".
Все это время я боялась, – вдруг Илья уйдет к тебе? И сразу же испуганно думала – что скажет мама? Что скажут люди? Что я неудачница?.. И только потом – как мне жить без него?
Ты, Ася, в детстве говорила, что женщина предназначена для служения мужчине. Но это не так. Женщины делятся на тех, кто хочет служить мужчине, и тех, кто хочет, чтобы мужчины служили им. Княжна Марья поглощена даже таким ничтожеством, как Николай Ростов, а Наташа Ростова в будущем захочет овладеть даже таким нематериальным человеком, как Пьер Безухов. Семейная жизнь самого Толстого это вполне подтверждает.
Я очень боялась, что Илья уйдет к тебе. Без Ильи мне было бы незачем жить.
Но сегодня ночью я совершенно точно поняла: Илья, самый большой эгоист на свете, не хочет изменить жизнь, он никогда не решится даже просто изменить жизнь со мной на жизнь без меня. Он, прости за просторечие, "никуда не денется".
…Ася?.. Я узнала все, что я хотела знать о сексе: секс – это не "страшная сила".
Ты понимаешь, что наша борьба с тобой закончилась? Я победила.
З.
Здравствуй, Зина.
Ты победила, невидимка Зиночка-Зиночка.
Может быть, не будешь больше мне писать?
Ася.
Дорогая Ася!
Я больше не буду тебе писать.
Я на тебя обиделась!
…Я, конечно, шучу, – я же не шизофреник, чтобы обижаться на себя.
Писать самой себе – это нормально, отвечать самой себе – куда ни шло, но обидеться на себя – это уже чересчур.
Я написала сама себе, – от одиночества и отчаяния вспомнила свою детскую привычку писать и зачеркивать… Я написала сама себе, понимая, что моя жизнь разрушается, – Илья, Мася… моя жизнь расползается на глазах, и я уже не могу ничего контролировать.