- Молодец. Сейчас нам станет немного полегче. Да и голова начнет работать яснее. Нужно сообразить, что же нам делать дальше. Если раньше мы могли заявиться в полицию, то теперь не можем. Я человека убила, а это дело нешуточное. Это сразу тюрьма, а то и похуже. Может, у них существует смертная казнь.
- Но ведь ты убила человека в целях самообороны. Мы можем это доказать. Я свидетель. Я могу это подтвердить.
- Кому ты что собралась доказывать? Туркам?
- А что ж тогда делать-то?
- Надо придумать. Главное, что начало уже положено. Нужно действовать дальше.
От выпитой рюмки мне стало немного легче, и я даже предприняла попытку подняться.
- Лен, а ты уверена, что в доме никого нет?
- Думаю, да. Если в доме был бы кто-то еще, то он бы уже прибежал на крики и выстрел.
Почувствовав сумасшедший прилив смелости, я переступила через тело Экрама и вышла из кухни.
- Пошли, проверим на всякий случай.
- Пошли.
Оглянувшись, я увидела, что Ленка остановилась рядом с телом мертвого турка и слегка пнула его ногой.
- Ты что делаешь?
- Тяжелый, гад. Знаешь, а ведь раньше мы никогда не видели его пьяным…
- Наверное, что-то отмечал.
- Надо было нам его раньше на тот свет отправить, а не ждать целую страшную неделю.
- Раньше он никогда не был в доме один. Наверное, сегодня был подходящий момент.
- Знаешь, Светка, о чем я подумала?
- Нет, конечно?
- Как это все-таки странно… Был человек - и нет человека. Был он законченным гадом, торговал живым товаром, избивал ни в чем не повинных девушек, а теперь все. Вместе с ним закончились и его подлости. Я это все понимаю, но я не понимаю одного: почему жизнь распоряжается так, что вот такие законченные гады живут и уходят из жизни только в том случае, если им поможешь, а вот такие хорошие люди, как моя мать, уходят из жизни сами?! Где же справедливость?
- О какой справедливости ты говоришь? Жизнь сама по себе штука несправедливая. Я слышала, что смерть забирает хороших людей потому, что на том свете хорошие люди тоже нужны, там ведь плохих и так предостаточно. На том свете все, как у нас. И хорошие и плохие.
Пройдя по коридору, мы стали ходить по комнатам и проверять, есть ли кто в доме. Как мы и думали, в доме оказалось пусто. Дернув еще раз входную дверь, мы убедились, что она закрыта, и решили поискать ключи в комнате Экрама. Как только я открыла дверь в его комнату, мы тут же принялись переворачивать все кверху дном, с грохотом сваливая на пол вещи со стола.
- Ленка, ищи деньги и наши паспорта. Ключи я уже нашла. Они висели на гвоздике на стене прямо над его кроватью.
- Ну хоть немного денег у него должно же быть… Он же нас за деньги продавал. Морда турецкая!
Ленка вываливала содержимое ящиков письменного стола на пол. Открыв деревянную коробку с бланками, она вопросительно посмотрела на меня:
- Слушай, здесь картотека какая-то. Прямо как в библиотеке.
- Какая еще картотека? - Я подошла к Ленке и взяла бланк.
- "Болотова Екатерина. Двадцать два года, город Тверь, - начала читать я. - Пестова Жанна. Девятнадцать лет, Ярославль". Что это значит?
- Это картотека всех, кто до нас работал в этом доме. Здесь, наверное, и мы есть. У Экрама все, как в аптеке. Кто бы мог подумать, что он даже учет ведет?
- Ты думаешь, это он писал? Почему по-русски.
- Конечно, а кто же еще? Видишь, почерк - как курица лапой. А почему по-русски? А черт его знает. Да и написано с ошибками. Некоторые русские буквы заменены латинскими. А вообще для турка он знал русский очень даже хорошо.
- "Давыдько Анна. Украина, город Луганск. Двадцать три года. Продана за пятнадцать тысяч долларов". Ленка, послушай, да здесь людей продавали! - Я едва не выронила листок. - Ты только посмотри, какую-то девушку с Украины продали, и все. Теперь уже точно концов никто не найдет. Страшно-то как. Вот эти листки бы да в руки наших правоохранительных органов…
- На черта они им нужны. Мы уже, по-моему, с тобой позвонили в правоохранительные органы - и каков результат?
Бросив картотеку, мы принялись искать дальше. Но, увы, ни паспортов, ни "золотого запаса" нигде не было. Правда, в тумбочке мы обнаружили ровно пятьсот долларов, но это была капля в море по сравнению с тем, что мы рассчитывали найти.
- Какие-то пятьсот долларов, - со слезами на глазах я опустила руки.
- Ну, не такие уж и маленькие деньги. На дороге тоже не валяются.
- Да ты знаешь, что такое для Турции пятьсот долларов?! Ничего. Ты здесь не отдыхала, а я отдыхала.
- Да когда ты здесь отдыхала в последний раз? С тех пор уже тысячу раз все изменилось.
- А вот и ничего не изменилось. Здесь только в туалет сходить доллар стоит.
- Ну вот и сходим пятьсот раз в туалет. Это ж можно из туалета не вылезать, - истерично засмеялась Ленка.
- Ничего смешного не вижу. Непонятно, куда он деньги дел.
- Наверно, выручку он кому-нибудь сдает. Может, у него уже сегодня вечером кассу сняли.
- Какую кассу?
- Обыкновенную. Он же постоянно был не один. Приехал какой-нибудь турок, взял у него все деньги, заработанные нами за неделю, и уехал. Ты же видишь, что здесь нет "золотого запаса". Да и наши паспорта, наверно, там же, где и выручка. Видимо, в доме ценные вещи не хранятся. Тем более что загранпаспорта тоже неплохой товар. Говорят, что за них можно приличные бабки выручить.
Перерыв всю комнату и не найдя больше ничего, мы вернулись в коридор.
- Может, у Экрама по карманам пошарить? - неожиданно предложила Ленка.
- Ты что? Как можно рыться в карманах у покойника? - с нескрываемым отвращением восприняла я эту идею.
- Да какая разница, у покойника в карманах рыться или у живого, если разговор идет о деньгах… Если у Экрама и есть в кармане деньги, то они ему совершенно без надобности, а нам они очень даже пригодятся.
На кухне мы вновь приняли по рюмке турецкой водки и, подойдя к бездыханному телу Экрама, перевернули лицом вверх. В кармане его давно не стиранных брюк оказалось ровно двести долларов.
- Ну вот видишь. С миру по нитке, - обрадовалась Ленка и сунула деньги в карман моего халата. - Пятьсот плюс двести получается семьсот. Худо-бедно жить можно. По крайней мере ровно семьсот раз сходить в туалет можно.
Я старалась не смотреть на мертвого Экрама.
- Послушай, Ленка, надо срочно переодеться. Мы же не можем бежать в халатах.
- Верно, - поддержала подруга. - С минуты на минуту начнет светать. Вдруг кто-то приедет? Тогда нам точно не удастся смыться.
Не раздумывая, мы бросились по своим комнатам, чтобы переодеться.
- Только надевай не юбку, а какие-нибудь брюки! - крикнула мне из своей комнаты Ленка. - Чтобы ног не было видно. Кофта должна быть тоже без выреза!
- Само собой!
Натянув водолазку, я быстро застегнула молнию на джинсах и подошла к расколотому телефону в надежде на то, что он все же работает. Но, к моему огорчению, телефон молчал, как партизан на допросе.
- Дура ты, Ленка! - в сердцах произнесла я и отбросила мобильник. - Идиотка полная. Так хоть у нас связь была, а теперь ни хрена не осталось… Какая-никакая, а связь… Даже если мы не нужны ни полиции, ни консульству, ни еще каким компетентным органам, мы могли просто слушать голоса своих близких… Нам бы от этого хоть немного легче было…
Я зашла к Ленке и увидела, что она упаковалась в спортивный костюм.
- Ты прямо спортсменка-комсомолка.
- Правильно. Так меньше подозрений. Кроссовки, футболка, бесформенные штаны… С турками только так и одеваться надо, чтобы они меньше глазели. Вон как их женщины. Так запакуются, что хрен разберешь, что же на них надето. При всем желании не подкопаешься. - Ленка осмотрела меня придирчиво и недовольно покачала головой. - У тебя грудь видна.
- Где?
- Ну где может быть видна грудь? Понятное дело, что спереди, а не сзади.
- Как она у меня может быть видна, если у меня водолазка под горло?
- У тебя соски видно. Дураку понятно, что ты без лифчика.
- Ты же знаешь, что я лифчики на дух не переношу.
- Знаю, да только сейчас совсем не та ситуация. Сейчас мы не разбираемся, кто что любит носить, а кто нет. Для нас самое главное быть незаметными, эдакими серыми мышками, чтобы не вызывать у турок хоть какое-никакое желание. Джинсы у тебя в обтяжку. Ну ладно, это еще полбеды. А вот то, что твои соски видно, это непорядок.
- Ты уже сочиняешь. Не говори ерунды. Ничего у меня не видно.
- Возьми мой лифчик, - по-прежнему упрямилась Ленка.
- Не хочу. Чужой тем более.
- Ну как знаешь. Если что, турки на тебя накинутся, а не на меня.
- Лен, хватит. Ты лучше скажи, мы сумки здесь оставляем? - постаралась я перевести разговор на другую тему.