Повстречать девчонку на улице, врезать ей хорошенько, запереть у себя дома на двое суток, подарить ей двадцать тысяч кровных долларов, блуждать по темным подвалам, спасая от бандитов ее брата, после чего думать об этой девчонке без перерыва двое суток – это нормально? Это признаки поведения психически здорового человека?!
Сердце у Тихона изнывало в нехорошем предчувствии.
Он злился на себя за все эти глупости, на Аллу Корнееву за ее вишневые губы и яблочные коленки, на весь окружающий мир. А больше всего злился на телефон как часть этого окружающего мира.
Телефон сводил его с ума.
Он ежеминутно попадался ему на глаза и требовал позвонить Алле Корнеевой.
"Позвони Алле Корнеевой! – занудно напоминал телефон. – Позвони, ведь ты же обещал!"
– Пошел к черту! – отвечал Тихон. Вслух.
Он начал уже разговаривать с телефоном. Такое случалось с ним впервые в жизни. И это оптимизма не добавляло.
"Позвони Алле Корнеевой!" – вот уже вторые сутки настаивал телефон.
– И что я ей скажу? – спрашивал Тихон у телефона. – Ну что? "Здравствуйте, Алла! Знаете, мне очень понравилось с вами целоваться! Вы не имеете ничего против, если я сейчас приеду к вам и мы продолжим?"
"Позвони!" – не унимался телефон.
– Я тебя сейчас в сейф обратно спрячу, – грозил в ответ Тихон. – Договоришься у меня!
Испугавшись угрозы, телефон умолкал на время, а потом снова бросался в наступление, поменяв тактику: он начинал звонить. Причем не просто звонить, а заливаться соловьем.
"Сними трубку! – пел телефон. – Сними скорее! Это она, она, она тебе звонит!"
– Она не знает твоего номера! – громыхал в ответ Тихон. – Она не может на тебя звонить! Ты домашний! А она записывала мобильный!
"Ну тогда, – грустно отвечал телефон, – позвони ей сам!"
И все начиналось сначала.
Мобильный телефон Тихон все время держал в недоступном взору месте.
От греха подальше.
Если они вдвоем начнут уговаривать позвонить Алле Корнеевой – он и в самом деле с ними с ума сойдет.
Он и правда не видел никакого смысла в том, чтобы ей звонить. На самом деле, что он ей скажет? Пригласит на свидание? А если она откажется? Наверняка ведь откажется! Вспомнит его зверскую рожу в тот момент, когда он ударил ее возле парка, и откажется! И правильно сделает! Ну и что, что потом он попросил прощения, подарил ей двадцать тысяч долларов и спас от грозного бандита по кличке Михей ее глупого лопоухого брата? Из благодарности, что ли, она теперь должна соглашаться на свидание с ним? Так ведь если из благодарности – то лучше и вообще не надо!..
Небо совсем уже почернело, солнце провалилось за крышу соседнего дома, и вместо него теперь на небе царила луна – большая, круглая и серебряная, как шляпка от гигантского гвоздя, забитая аккурат по центру небосвода. И звезд почему-то не было видно. Воздух был прозрачным, тихим и свежим, уходить с балкона категорически не хотелось.
За стеной в комнате завибрировал мобильник. Тихон услышал его тихое жужжание и нехотя переступил порог. Вот так всегда – только расслабишься и начнешь получать удовольствие, как сразу же выяснится, что ты срочно кому-нибудь нужен.
Звонила, как выяснилось, Анна Федоровна.
Она сообщила Тихону, что соски от Юлькиных бутылочек уже простерилизовала, обдав кипятком, и что Тихон на этот счет может не беспокоиться.
Тихон, который беспокоился совсем на другой счет, вежливо ее поблагодарил, попрощался и дал отбой.
И тут началось.
Мобильный телефон подмигнул экраном и завопил нечеловеческим голосом: "Позвони! Позвони! Позвони Алле Корнеевой! Позвони немедленно! Позвони срочно!"
Тихон от такого поворота событий обалдел.
Они точно сговорились, два его телефона!
"Позвони!" – визжал в руках телефон похлеще автомобильной сигнализации!
– Ну ладно, – перепугался Тихон. – Ладно, ладно, позвоню сейчас! Зачем так орать, не понимаю! Я же не глухой, в самом деле!..
Довольный телефон умолк в ожидании.
А Тихон, отыскав в записной книжке номер, который и так помнил почему-то наизусть, нажал на кнопку вызова и стал ждать.
Гудки очень быстро закончились, оборвались и упали в пропасть наступившей тишины.
– Алло, – сказал Тихон не своим голосом.
– Алло, – охотно согласилась Алла Корнеева.
Повисла пауза. Вот и поговорили!..
– Это я, – сообщил Тихон.
– Кто? – осторожно спросила Алла.
– Тихон, – сказал Тихон.
– Тихон! – повторила она изумленно. – Тихон, ты ведь обещал позвонить! Почему не позвонил?
– Вот же, – сказал Тихон, удивляясь и радуясь и не очень понимая, чему именно он так радуется и так удивляется. – Звоню!
Алла в ответ тихо рассмеялась в трубку.
– А я думала, ты уже и не позвонишь!
– Почему? – спросил он ошеломленно.
И пришла же ей такая глупость в голову, что он ей не позвонит!..
– Потому что ты не звонил! Ни в субботу, ни в воскресенье, ни сегодня! – объяснила Алла.
– Я был занят, – соврал Тихон. – Очень сильно.
– Понимаю. – Она поверила, кажется. – Я бы сама позвонила, но у меня твоего номера нет.
– Как нет? – удивился Тихон. – Ты ведь записывала!
– Записывала, – согласилась Алла. – Но не сохранила. Я просто очень нервничала в тот вечер. Плохо соображала.
– А если бы у тебя был мой номер, ты бы позвонила? – задал Тихон идиотский вопрос.
И именно таким тоном, каким пятнадцатилетние подростки интересуются у своих тринадцатилетних возлюбленных: "Маша, ты будешь любить меня вечно?.."
– Да, – ответила Алла.
Неуверенно как-то ответила.
Они оба почувствовали эту ее неуверенность, оба замолчали и оба ощутили неловкость этого молчания.
Детский сад какой-то, честное слово!
– Я… – Тихон, как настоящий мужчина, принялся спасать ситуацию. – Я тебе, Алла, вот зачем звоню. Я хотел сказать… то есть узнать! Узнать, можно ли тебе позвонить…
– Ты позвонил, чтобы узнать, можно ли мне позвонить? – Алла Корнеева обалдела от такого поворота событий.
Тихон и сам обалдел.
– Нет, – ответил он сердито. – Я хотел узнать, можно ли тебе позвонить завтра, чтобы договориться…
– Договориться о том, чтобы я позвонила тебе послезавтра? – подсказала Алла.
И первой начала смеяться.
Она смеялась тихо, но так заразительно, что Тихон не выдержал и стал смеяться вместе с ней.
Ее смех легонько щекотал ухо, журчал, как ручеек, и было так невыносимо приятно его слушать, что Тихон готов был состариться с трубкой в руках, лишь бы это счастье не успело закончиться раньше, чем закончится его жизнь.
А еще ему снова захотелось ее поцеловать.
Мучительно захотелось.
Захотелось так сильно, что хоть в петлю лезь!..
И он первым перестал смеяться, потому что теперь уже было не до смеха.
И она замолчала, почувствовав, видимо, скрытый смысл его молчания.
А потом тихо спросила:
– Тихон?
– Я хочу тебя поцеловать, – сообщил он, чувствуя себя, как парашютист в ожидании хлопка раскрывающегося за спиной запасного парашюта.
Алла молчала.
Секунды летели, а она все молчала, и это значило, что никакого запасного парашюта нет и терять Тихону больше уже нечего.
– Я ужасно хочу тебя поцеловать, – повторил он упрямо. – Я сойду с ума, если тебя сейчас не поцелую. У тебя губы вишневые, ты знаешь?..
– Тихон, – наконец сказала она, – но ведь ты не можешь… не можешь поцеловать меня… по телефону.
– Нет, – согласился Тихон, – не могу.
Сердце трещало где-то в районе желудка, отбивая ритм зажигательного африканского танца.
– И как же… нам быть? – спросила Алла.
Она так и сказала – "нам".
"Нам" – это значило, им двоим. Это значило, что они оба…
Тихон так и не додумал свою мысль, потому что вдруг вообще потерял способность думать.
– Давай, – предложил он охрипшим голосом, – я к тебе приеду.
– Ты не можешь ко мне приехать. У тебя ребенок, – напомнила Алла.
– У меня ребенок, – повторил Тихон, поражаясь тому, как это он мог забыть про Юльку. – Тогда… тогда ты можешь приехать ко мне. Я… я тебе такси вызову. Приедешь?..
Она молчала.
И сердце, запыхавшееся от своих бешеных плясок, остановилось внутри.
– Алька? – спросил он осторожно, впервые назвав ее этим новым именем, которое так шло к ее каштановым волосам. – Приедешь?
– Ты адрес мой помнишь? – наконец раздался в трубке ее голос.
– Я скорее забыл бы свое имя, – выдохнул Тихон, – чем твой адрес.
– Хорошо, – ответила она коротко и просто. – Тогда вызывай… такси. Я приеду.
Это было чистой воды безумием.
Нет, никогда, никогда еще такого с ней не случалось!
Алька в свои двадцать два года уже имела опыт любви и "первой", и "последней", и "единственной"… Каждая из них именно такой и казалась. Сначала в десятом классе она влюбилась до одури в красавца Мишку Смирнова, собственного одноклассника. Удивительно было то, что до десятого класса Алька Мишку как будто бы и не замечала совсем. Ну, учится вместе с ней, сидит за соседней партой пацан, которому все пророчат будущее звезды мирового подиума. Так ведь, чтоб стать звездой подиума, мозгов много не надо. А Алька в мужчинах уже тогда мозги ценила. Поэтому к Мишке относилась всегда не то чтобы с презрением, но все же с некоторой снисходительной насмешкой… До тех пор, пока вдруг однажды не увидела близко-близко от себя его ресницы.
Ресницы, глупость несусветная!..
Но Мишка как-то так этими ресницами повел, как-то так ими взмахнул, что Алька остолбенела.