– А со вкусом сосиски нет у тебя жвачки? Я бы целый блок сожрал.
– Со вкусом сосиски нет. Я бы и сам не отказался.
Некоторое время они посидели в тишине. Во двор медленно въехала машина – Тихон напрягся было, но старенький "жигуленок", мигнув фарами, проехал в дальний конец двора, где впритирку друг к другу стояли три металлических гаража, на каждом из которых красовалась выведенная белой краской надпись: "Снести до 1 февраля". Год был не указан, и Тихон очень сильно подозревал, что надписям этим лет примерно столько же, сколько и самим гаражам.
– Я пойду, дверь проверю. Вдруг она открыта? – предложил Толик.
– Да вряд ли. Но, если хочешь, иди проверь.
Толик вышел из машины и тяжелой походкой направился к спуску в подвал. Через минуту вернулся – сиденье джипа ахнуло под его ста двадцатью килограммами – и сообщил, что дверь в подвал закрыта и никаких звуков изнутри не доносится.
– Может, они вообще не приедут? – тоскливо покосившись на часы, предположил Толик после долгого и напряженного молчания. – Двадцать минут шестого уже. Может, у них сегодня выходной?
– Приедут, – уверенно возразил Тихон. Хотя в глубине души уверенности не чувствовал. Но виду не подавал, чтобы не злить приятеля. – Где ты видел, чтоб у оптовиков в субботу выходной был? Тем более если они и правда на рынках торгуют. На рынках выходные дни – самые рабочие!
– Ну да, – вяло откликнулся Толик и снова начал мурлыкать себе под нос тихонько своего "Варяга", который, как известно, очень гордый, пощады не желает и врагу не сдается…
Однако до конца куплета так и не домурлыкал: во двор, тяжело развернувшись на повороте, медленно вползла грузовая "Газель". Вползла, проехала словно по инерции несколько метров и остановилась аккурат возле подвальчика с наглухо запертой железной дверью.
– Они, – сразу определил Тихон. – Полная боевая готовность.
Толик Аникин покосился на него недобро – не нравились, ох, не нравились ему эти словечки! – но ничего в ответ не сказал.
"Газель", неуклюже развернувшись задней частью к входу в подвал, приглушила двигатель. Открылась дверца, из салона выпрыгнули два парня в тренировочных костюмах и коротких кожаных куртках, похожие друг на друга как две капли воды и ростом, и телосложением, и куртками. Лязгнул затвор на кузове. Парни работали привычно и быстро – через секунду один начал уже выгружать из кузова прямо на мокрый асфальт какие-то огромные и непрозрачные полиэтиленовые мешки, другой широкими и стремительными шагами одолел несколько ведущих вниз ступеней и, судя по доносившимся характерным звукам, открыл железную дверь подвала.
Тихон успел заметить, как парень сунул тяжелую связку ключей в боковой карман кожаной куртки.
– Ты отвлекаешь водителя. Я – в подвал. Дальше по обстоятельствам, – коротко бросил Тихон в тот момент, когда, нагруженные мешками, оба парня в кожаных куртках скрылись из виду. Водитель продолжал сидеть в салоне, попыхивая сигаретой.
Оба они вышли из машины. Тихон широкими шагами направился будто бы в противоположную сторону, к выходу из двора. Толик неторопливо, вразвалочку подошел к водительской кабине "Газели".
– Слышь, брат, – донесся до Тихона его голос, – застряли мы тут, с места сдвинуться не можем. Трос есть у тебя – может, подтянешь до ближайшей станции? Или двигатель посмотришь – сам-то я в нем ни черта не разбираюсь.
Хлопнула дверца – две темные фигуры подошли к капоту джипа. Тихон тем временем уже успел проскользнуть, оставшись незамеченным, вдоль подъездов к подвалу, быстро спустился вниз и скрылся за дверью. Замер, прислушиваясь к звукам и щурясь от ослепляющего света свисающей с потолка лампочки, болтающейся у входа на длинном белом проводе.
Голоса доносились издалека, приглушенные, видимо, какой-то стеной. Сделав несколько осторожных шагов, Тихон повернул влево и сразу же наткнулся на эту стену, сплошь состоящую из больших картонных коробок, наставленных друг на друга, как строительные блоки.
– Уволюсь на хрен, – послышался юношеский голос с хрипотцой. – Осточертело уже без выходных, без отпусков три года работать.
В ответ донеслась короткая и будничная матерная тирада.
– Уволишься, и что потом? На бобах сидеть?
– На бобах, скажешь тоже. Что я, в другое место тем же грузчиком не устроюсь, по-твоему? Силы есть!
– Силы есть, – эхом отозвался другой голос. – Только, сам ведь знаешь, Михей нам не только за то платит, что мы тут коробки разгружаем… Сам ведь знаешь…
– Да знаю, знаю…
Тихон, выглянув из-за своего укрытия, заметил вдалеке две фигуры. Неслышно продвинулся вперед еще метра на три-четыре, спрятавшись за очередным бастионом коробок.
В подвале невыносимо воняло химией. Убийственный запах искусственной цветочно-травяной смеси с преобладанием хлорки. От него щипало нос и начинала уже кружиться голова.
Уложив друг на друга полиэтиленовые мешки, парни двинулись в обратном направлении – прислушиваясь к ритму их шагов, Тихон сосредоточился. Первая фигура вскоре появилась совсем рядом, в нескольких сантиметрах от него. Неслышно и неожиданно выступив из темноты, Тихон подсек парня простой подножкой. Тот резко рухнул на пол, чертыхнувшись. Пока первый поднимался, Тихон успел уложить второго – помогли приемы, которые он отрабатывал на пару с Толиком Аникиным в институте, но главную роль, пожалуй, все же сыграла внезапность нападения.
– Э-эй, ты… – Злобно выругавшись, первый "кожаный" резко поднялся с пола и двинулся на Тихона. Он едва успел перехватить и вывернуть ему руку. Послышался вскрик, сопровождаемый очередным потоком матерной брани.
– Скучно с вами, ребята, – невесело сказал Тихон, доставая из кармана штанов кусок скрученной веревки.
О веревке, надо отдать ему должное, позаботился Толик Аникин.
Через пару минут и еще пару не слишком сильных ударов оба "кожаных" уже лежали, хорошенько связанные, рядком вдоль стены и пытались кричать. Получалось неважно, потому что рты были залеплены липкой лентой. О которой, кстати, позаботился все тот же Толик. В сообразительности этому парню отказать было невозможно – он еще и фонариком Тихона снабдил, на тот случай, если в подвале слишком темно окажется.
Одолеть не ожидающих нападения парней оказалось совсем не трудно.
А вот отыскать в темноте подвала еще одну железную дверь, ключ от которой, как предполагал Тихон, болтался на извлеченной из кармана грузчика связке, было гораздо труднее.
Он все плутал и плутал в бесконечных лабиринтах примыкающих и пересекающихся друг с другом коробочных коридоров, то в полной темноте, то при тусклом освещении, и никак не мог найти эту дверь. Время шло, водитель "Газели" уже по идее должен был заподозрить неладное и начать бить тревогу, а Тихон все искал, все ощупывал в темноте холодные стены, стараясь не поддаваться поднимавшейся из глубины души волне отчаяния.
"Нет здесь никакой двери. И никакого Павлика Морозова в этом подвале нет. И черт его знает, где он вообще. И прав был Толик, напрасно я все это затеял. Не зря говорят – чтобы найти черную кошку в темной комнате, нужно прежде всего быть уверенным, что там эта кошка вообще есть…"
Остановившись, Тихон попытался успокоиться.
Если не получается действовать руками, нужно попробовать действовать головой.
Чтобы найти, нужно сначала понять, где искать…
В нескольких метрах от него горела торчащая из стены лампочка. Ничего особенного в этой лампочке не было. Лампочка как лампочка, кругом таких еще с десяток понатыкано. Только все они свисают с потолка, а эта…
Эта почему-то из стены торчит. Словно над входом ее повесили…
Под лампочкой почти до самого верха громоздилась куча коробок с порошком "Тайд", судя по надписям. Тихон подошел, аккуратно снял верхнюю коробку, за ней – еще три и увидел сразу, как блеснул в темноте железный лист, плотно примыкающий к стене.
Так вот оно, значит, то самое место, где содержит скромный частный предприниматель Михей задолжавших ему зеленых юнцов, проигравшихся в рулетку. Ну-ну.
Ключ подошел, замок повернулся – аж на три оборота был заперт! Был еще нижний замок, который тоже был закрыт на три оборота. А за дверью оказалась крошечная каморка размером не больше полутора квадратных метров – бетонный карман, непонятно для каких целей придуманный архитекторами советского периода в подвале дома.
Тихон включил фонарь. Луч света, метнувшись по стенам, спустился вниз и осветил испуганное лицо скрючившегося в углу существа, по ряду признаков напоминающего человека.
Лицо было изуродовано кровоподтеками и синевой вокруг глаз.
– Уши на месте? – вдруг спросил Тихон, сам от себя этого вопроса никак не ожидая.
Просто ему много раз приходилось слышать, что похитители людей отрезают своим жертвам уши. Уши или фаланги пальцев. А потом посылают эти части тела родственникам. Чтобы те поторопились с выкупом, иначе…
– Ш-што? – раздалось в ответ непонятное, насмерть перепуганное воронье карканье.
– Уши, спрашиваю, на месте у тебя?
– Уши?..
– Ладно. – Тихон махнул рукой безнадежно, поняв, что внятного ответа придется ждать слишком долго. Да и не принципиально это было – с ушами ли, без ушей ли, все равно Пашку Корнеева надо было доставить домой. – Ты кто? – уточнил он на всякий случай. Чтоб потом сестрица не предъявляла ему претензий, что привез ей совсем не того братца. – Пашка?
– П-Пашка, – заикаясь, подтвердил парень.
– Корнеев?
– К-Корнеев…
– Ты все время заикаешься? Или от испуга?
– Ш-што?
– Вставай, пошли.
– К-куда?
– Домой, куда же еще! Ходить-то сам можешь? Или на руках тебя тащить придется?