10
…Через час они сидели у самой воды нагие, приятно утомленные, осыпанные бисером морских брызг. Ночное купание нагишом - особый деликатес. Для двоих - изысканное пиршество. Подставив бледному свету звезд гибкое тело, Ира смотрела в бездонную черноту. Роман курил, выписывая алеющим угольком зигзаги - так артистично отбрасывал он руку, стряхивающую пепел. Из магнитолы несся неповторимый, с интимной хрипотцой голос. Тимиров выключил звук.
- Скажи честно, детка, тебе в самом деле нравится эта чепуха про Золотую девочку?
- В моей истории было много всякого, но в ней не хватало героя. И я придумала, что эту песню ты сочинил про меня.
- Не похоже, чтобы ты страдала от отсутствия поклонников. Такая вся дивная, к поцелуям манящая… - Он склонился к девушке, осыпая ее брызгами и поцелуями.
- Подожди! - Ирка села, настороженно озираясь.
- Что-то случилось, детка? Гостиничный инцидент не исчерпан? Ну-ка рассказывай, от кого мы сбежали, и кто сейчас целится в мой затылок?
Выскользнув из объятий кумира, Миледи закрыла его рот губами. Задохнувшись от поцелуя, прошептала: - Сумасшедший! Мы одни! Одни на всем свете.
- Но ты же дрожишь, трусишка.
- Это от твоих рук… Я совсем не трусиха, о, нет! Кажется, я с пеленок мечтала стать Миледи! Дралась с мальчишками, лазала по крышам, мечтала о славе. И знаешь - многому научилась - стреляю, объезжаю диких мустангов… Знаю, как делают фальшивый кофе и фальшивые деньги, могу починить унитаз и работать с компьютером. А еще петь… Боже, как я люблю сцену! Я даже иногда воображаю, что стою на ней рядом с тобой! Не веришь? Я сочиняла песни… ерундовые, если честно. Но всегда думала о тебе.
- Ты поешь? - удивился Роман. - Нет, правда, поешь?
- Чепуха…
- Сейчас же спой что-нибудь. Из того, что написала сама. Я хочу послушать. Очень хочу!
- Не… не могу… - Покачала головой Миледи. - Не могу петь тебе.
- Глупости. Представь, что мне слон на ухо наступил и вообще… Я никакой не Тимиров. Обыкновенный простецкий жлоб. Ну, давай, Миледи!
Она начала тихонько, не глядя на него:
- Кораблики в разлуке, нежный мой,
Песчинки в океане, дальний мой,
Мы тянемся друг к другу над волной…
Мы просим звезды путь нам осветить
ладонь с ладонью вновь соединить.
А когда подняла глаза, увидела восхищение на Тимирова - совершенно не поддельное, вскочила и запела с азартом и вдохновением - ему, морю, ночи:
- А грозный ветер рвет со стоном паруса,
уносит в тьму глухую наши голоса,
уносит в сны мечты и летний, страстный зной…
Не предавай любовь!
И не забудь - ты мой!
Миледи уже ничего не боялась. Допев, обняла прохладной рукой его шею и заглянула в глаза:
- Мой! - притянула к себе и хохоча, рухнула на песок.
- Неплохо! Честное слово, совсем…прилично! - Одобрил Тимиров. - Я бы никогда так не смог. То есть… это не мой жанр. А у тебя получится. Обязательно получится. Ты очень способная девочка.
- Правда, я далеко не бездарь. "Не знаю, что сказать… Вообще, это так странно…Странно, что сидим вместе - вы и я. Одни… Никто ничего не видит… Знаете, даже обидно… Обидно, когда никто не видит…" - заговорила она голосом Ренаты Литвиновой. - "Признайтесь лучше без обиняков, - ваше хобби - политика! Вы коммуняка под маской плейбоя!" - это было сказано голосом Новодворской.
- Похоже! Очень похоже! Интересно, ведь я тоже любил передразнивать. Еще в школе. У нас были такие колоритные учителя… Особенно англичанка: "Вы можете не заниматься математикой, вы можете не знать, как устроен ваш телефон, что такое электричество и не дочитать "Войны и мира". Но уметь объяснить первому встречному американцу, что вы - энциклопедист - просто обязаны!" Конечно же, я был солистом школьного ВИА под названием "Хочу все знать" и слава моя гремела.
- А я в школьном театре играла Миледи! Какие у нас были мушкетеры! Сплошь мои поклонники. Впрочем, Кардинал и Король тоже… Эта кличка прилипла ко мне, наверно, на всю жизнь. Но мушкетеры обзавелись семьями, кардинал сделал карьеру в милиции, а Миледи не стала королевой экрана. Снялась лишь в одном совершенно омерзительном рекламном ролике. Знаешь, кого я изображала? Косую инвалидку, отплясывающую фламенко с костылем!
- Бедняжка… А это все тогда откуда? - он кивнул в сторону роскошной виллы, прячущейся за пышными магнолиями. Под луной лоснилась черепица на скатах островерхой крыши и круглой башенке. - Шикарный дом, собственный пляж, пижонское авто… Или они превратятся в тыкву, как карета Золушки?
- Дары неудачного замужества. Мы давно развелись, но он продолжает вести себя как наглый собственник. Богатенький индюк. Преследует меня, грозит пристрелить, если застанет с другим. Сегодня я пришла в ресторан твоего отеля со своим приятелем…Так, деловая встреча… Ах, неохота рассказывать… Гадкие пустяки, зачем они сейчас?… - Миледи сорвалась с места, вбежала в воду и закружилась, крича звездам и морю: - Эй, море - я счастлива! Звезды, не свалитесь от зависти - со мной Кинг! - Она упала в нежную волну, поднимая сверкающие брызги. Тимиров вынес ее на берег - обессилевшую от счастья русалочку.
- Ты в самом деле легкомысленная девчонка. Твой бывший "богатенький индюк" выследил тебя в отеле, устроил погром с битьем гостиничной мебели и, вероятно, скоро будет здесь, дабы отвести душу на своей бывшей территории. Получится не слишком интересно, если он застанет нас вот так…
Миледи обняла его за шею и притянула к себе: - Разве Кинг может чего-то бояться? Увы! Злодея мы не дождемся. Этот скандалист здорово выпил и уже наверняка давно храпит в чьей-нибудь кроватке… Да ну его к черту! Я счастлива. Мы счастливы. И больше ничего. Ни-че-го! Ни-ко-го! Никого, никогда не было и не будет. Сплошное бесконечное, совершенно невероятное счастье… счастье… Чужое, забытое слово… - она всхлипнула и разрыдалась. Горькие, совсем не счастливые слезы…
- Детка! Ну что ты? Чем я тебя обидел?
- Меня обижает время. Торопиться, торопиться, прихватывая крупицы моей радости… Все жду, что раздастся бой часов и строгий голос, как в старом фильме "Золушка" - помнишь? Сообщит: "- Ваше время истекло…" Истекло! - жестко добавила она, решительно поднялась и направилась к дому. Кинг устремился за ней.
Обогнал, встал поперек дорожки - так, как обычно стоял на сцене: расставленные ноги, играющие на груди мускулы, пряди волос, разметанные по плечам. В темноте светились и дурманно пахли высокие белые цветы. Миледи подошла к нему, как провинившаяся девочка, и робко положила ладони на плечи:
- Я всегда что-нибудь придумываю, а потом потихоньку начинаю в это верить. Знаешь что я навоображала? Что Кинг сочинял свои песни про меня. "Золотую девочку"… Спой сейчас… Только для меня… Тихо-тихо.
- Детка, здесь сыро. Ты ж понимаешь - мой голос - это валютный фонд. Ну, ладно…Декламация:
Сон, сон, сон, меняю сон на жизнь.
Сон, сон, сон - к другому привяжись.
Золотую девочку я вижу наяву,
А, значит, получается, что я тебя люблю!
- Там нет таких слов! Это ты сейчас для меня придумал!? Еще раз… Повтори еще раз! В моей комнате со всех стен ты глядел на меня. А портреты Энн я отрезала ножницами и разрывала в клочья. Вот!
- Перестань, малышка! Мы в райском саду. Ты - единственная женщина на свете. Мою следующую песню я посвящу тебе… Я уже сочиняю ее, Миледи… - горячие руки пробежали по ее телу. - В ней будет все: - и это, и это, и это… - Тимиров подхватил Ирку: - Ого! Совсем холодная! Отнести замерзшую девочку к камину?
- Нет! Здесь так чудесно! - встрепенулась Миледи. Не надо в этот… в этот дом…
- В саду отлично. Но слишком влажно для вокалиста. Детка, я должен беречь свое знаменитое горло. А чем тебе не нравится шале? По-моему совсем не плохой замок. Хочешь, я приготовлю грог?
11
Они сидели на толстом ковре возле камина. В большой гостиной мерцал, гоняя по стенам и потолку хищные тени, огненный полумрак - пламя пылало мощно и ярко. В хрустальных бокалах на серебряном подносе играли алые отсветы, дьявольские искры мерцали в черных зрачках Кинга. Он прижал девушку к ковру, склонился над ней.
- Нет! - Миледи вывернулась из объятий, села, обхватив руками голые плечи.
- В чем дело?
- Извини, мне что-то померещилось… Это вино… Какая-то тревога, или предвосхищение праздника… Трясет, как перед экзаменом. Наверно… Наверно я волнуюсь за твой концерт… Вернее, уже представляю, как снова стану одной из толпы. Безликой толпы. Знаешь, я не приду.
- Девочка моя… Так не пойдет. Я онемею от горя. Обещай, что обязательно придешь. Учти, я буду искать в зале твои глаза! Только твои!
- Среди тысяч глаз… Я снова растворюсь в этом море. В море чужих, ненужных лиц.
- Ты особенная. Ты всегда буду рядом, моя Золотая девочка.
- Но об этом будем знать только мы… - она наполнила бокалы и протянула один Кингу: - Не хочу знать, что было. Не хочу знать, что будет. Выпьем за сейчас. Это лучшая ночь в моей жизни. Единственная, бесценная ночь…
Скрипнула дверь, в комнате бесшумно, как нинзя, возник господин в черном. Бандитская черная шапка с прорезями для глаз скрывала его лицо. Однако, в руках гостя не было оружия. Только конверт из плотной желтой бумаги. Он не угрожал, он смеялся.
- Бесценная ночь? Ха-ха-ха! Ты именно так выразилась, детка. "Бесценная…"! Положим, в этом мире все можно оценить. Извините, господа, что я одет. - Феликс сорвал маску, бросил любовникам валявшуюся на полу одежду, налил в бокал у бара коньяк и разваливается в кресле. - Можете одеваться. Эпизод "африканские страсти" отыгран. Все кончено.