Сказать, что мне было неловко, - значит, ничего не сказать. За всю мою жизнь было два или три раза, когда мне дарили ювелирные украшения, и все эти случаи касались сугубо семейных праздников: прабабушкино колечко на совершеннолетие, бабушкино кольцо к двадцати пяти годам. Ну, обручальное, конечно. И опять же это все были близкие люди, а тут - совершенно посторонний мужик. Но я прекрасно понимала, что возражать Исмаил-бею не буду никогда, теперь я слишком к нему привязана всеми произошедшими криминальными фокусами.
- Вот это, пожалуй, - показала я на колечко из белого и желтого золота с маленьким бриллиантом. - И вот это.
Второе кольцо было побогаче на вид, но блистал в нем не алмаз, а топаз - мой любимый камень. Дымчатый топаз в филигранной золотой оправе.
- У ханум изысканный вкус! - восхитился хозяин магазина. - Осмелюсь предложить к этому браслет с топазами, получится просто восхитительно.
- Примерьте, Фэриде-ханум, - предложил Исмаил-бей. - Вкус у вас действительно хороший, мне нравится.
Кольцо с топазом оказалось чуть великовато, но хозяин замахал руками, затарахтел что-то по-турецки и один из продавцов понесся куда-то с этим кольцом.
- Десять минут, уважаемая ханум, - обратился ко мне хозяин. - Через десять минут кольцо будет нужного размера. Не угодно еще чаю? Или хотите посмотреть какие-нибудь безделушки?
- Кстати о безделушках, - прервал его Исмаил-бей, - нужна еще сумочка. В ансамбль, с бриллиантовой крошкой. Есть такая?
- Конечно!
- Покажите.
В общем, из магазина я вышла как почти приличная восточная женщина: с браслетом и кольцами. Сумочка идеально подходила к ансамблю, но меня страшно занимала мысль, что я с ней буду делать в Москве, если вообще, конечно, туда когда-нибудь попаду.
Но первое испытание нового образа я, кажется, выдержала: русскую во мне даже не заподозрили. Исмаил-бей охотно это подтвердил. Я уже почти не нервничала, понимая, что в казино мне встреча с кем-то знакомым вряд ли грозит и что по-русски мне там разговаривать тем более не придется.
Не могу сказать, что испытала потрясение, впервые в жизни переступив порог "злачного заведения". Скорее испытала чувство "дежа вю" - в кинофильмах казино, особенно в последнее время, мелькают с завидной регулярностью. Приглушенный свет, тихая музыка, тихие разговоры, длинноногая девица в униформе, которая тут же подскочила к нам с подносом, на котором стояли бокалы. Исмаил-бей покачал головой, и девица испарилась. Зато появился высокий и представительный мужчина, который склонился в поклоне и произнес какую-то длинную и, по-моему, высокопарную фразу.
- Моя спутница не говорит по-турецки, - усмехнулся в ответ Исмаил-бей.
Говорил он, естественно, по-английски, значит, если я правильно поняла правила игры, тут мне говорить разрешалось. Редко и по делу.
- Наше казино просто осчастливлено вашим присутствием, уважаемая ханум, - тут же перешел на английский мужчина, по-видимому, управляющий. - Позвольте предложить вам несколько призовых фишек - подарок от заведения.
Я нерешительно посмотрела на Исмаил-бея: что делать?
- Благодарю вас, Рашид-бей, - сказал тот. - Но уважаемая ханум впервые в казино, так что мы хотели бы проверить теорию новичков. Фишки, конечно, принимаем с благодарностью, но ханум купит и свои.
- Конечно, конечно! - с восторженным энтузиазмом откликнулся управляющий. - Все, что вам будет угодно приказать, Исмаил-бей.
- Фэриде-ханум, - обратился ко мне Исмаил-бей, - вот тут вам придется немного потратиться самой. Я столько раз играл в самых разных казино, что за новичка не сойду никоим образом. Равно как и мои деньги.
- А куда надо платить? - спросила я, вынимая стодолларовую бумажку. - Или еще нужно поменять деньги на местную валюту?
- Вам - не нужно, - усмехнулся Исмаил-бей и что-то сказал управляющему.
По-видимому, давал инструкции.
Управляющий очень резво выхватил купюру у меня из рук, сказал, что сейчас сам все организует в лучшем виде, а нас просит только подождать пару секунд. Действительно, вернулся он мгновенно со стопкой каких-то пластмассовых карточек и с поклоном передал их мне.
- Во что хочет играть уважаемая ханум?
- В рулетку, - ответила я, не задумываясь.
Думать было особенно не о чем. Я не знала правил ни единой карточной игры, кроме, разве, подкидного дурака, и к карточным столам мне вообще подходить было незачем. Значит, оставалась рулетка, не игральные же автоматы, в конце концов.
Вокруг стола с рулеткой было довольно много народа, но для нас места нашлись мгновенно. Я положила стопку фишек по левую руку от себя, справа пристроила свою роскошную сумочку - именно так вела себя выхоленная и разодетая дама по другую сторону стола. И стала ждать начала шоу.
Когда предложили делать ставки, я уже не колебалась. Свой внутренний голос я слышу крайне редко, он у меня очень застенчивый и, как правило, молчит, даже если его о чем-то спрашивают. Но тут он проявил себя во всей красе и, подчиняясь ему, я поставила всю стопку фишек, кроме одной, на черный квадрат стола с цифрой тринадцать.
- Вы уверены, Фэриде-ханум? - с удивлением спросил Исмаил-бей.
- Абсолютно! - отрезала я.
Шарик весело запрыгал по пологому кругу, постепенно замедляя ход. Вокруг стола воцарилась абсолютная тишина, нарушал которую только этот веселый металлический стук. Поколебавшись немного на финише, шарик как-то лениво вкатился в избранный им лоточек и там замер.
- Тринадцать черное! - провозгласил крупье по-английски и придвинул ко мне довольно значительное количество фишек других игроков.
- Браво, ханум! - шепнул Исмаил-бей. - Попробуем еще?
- Попробуем, - храбро кивнула я.
Храбро-то храбро, но возле себя я все-таки оставила фишек ровно на сто долларов. А остальную внушительную стопку снова водрузила на тот же квадрат. На сей раз никаких комментариев со стороны Исмаил-бея не последовало. Он только весело подмигнул мне, когда шарик… снова вкатился в ту же лунку. Я опять выиграла!
- Еще? - спросил Исмаил-бей.
С тупой уверенностью, которой за собой раньше не знала, я проделала ту же процедуру в третий раз. "Страховочные фишки" я тоже оставила возле себя. И затаила дыхание.
- Тринадцать черное! - с некоторым оттенком отчаяния в голосе объявил крупье.
После этого возникла некоторая пауза: крупье поменяли. Я прислушалась к своему внутреннему голосу и поняла, что полоса фарта закончилась и нужно достойно выйти из игры. Собрать все выигранное и убраться отсюда как можно скорее было не совсем этично, с моей точки зрения. Поэтому я поставила на тот же квадрат только "резервные фишки", твердо решив с остальным выигрышем не расставаться. Новый крупье запустил волчок, шарик заскакал и…
- Семнадцать красное! - с торжеством объявил крупье.
Что и требовалось доказать. И вот тут я и решила остановиться. Свято верю в то, что нельзя жадничать, искушать судьбу или подталкивать ее в спину. Голова у меня слегка кружилась, как после бокала шампанского, я повернулась к Исмаил-бею и сказала:
- Спасибо, Исмаил-бей. Я наигралась. Что тут дальше делается по правилам?
Оказывается, по правилам здешнего хорошего тона одну-две фишки нужно оставить крупье - вроде чаевых. Я обеспокоилась, что чаевые-то нынешний крупье как бы не заслужил, при нем я проиграла, но Исмаил-бей быстро меня успокоил, сказав, что тут царят демократия и справедливость, все чаевые сваливаются в, так сказать, "общий котел", а потом, после закрытия казино, делятся на всех поровну.
Ну и слава богу, меня это уже ни с какой стороны не касалось. Так что я необходимые чаевые оставила, собрала, точнее мне помогли собрать, на специальный поднос выигранные мною фишки и в сопровождении Исмаил-бея отправилась к кассе.
Выиграла я, оказывается, пятьдесят тысяч с мелочью. "Мелочь" составляла почти триста долларов, и меня почему-то доконало именно это. Пятьдесят кусков я просто не воспринимала, я такими категориями денежных сумм сроду не оперировала и понимала только, что, вложив в игру сто кровных долларов, я эту сумму утроила.
Эти купюры я пристроила в сумочку, а вот как распорядиться буквально свалившимся на меня в физическом смысле богатством, не знала. Пакет получился довольно внушительный: в карман не положишь, за пазуху не засунешь. Я с надеждой посмотрела на Исмаил-бея: может быть, он что-нибудь придумает.
- У вас же есть кредитная карта, - спокойно сказал он. - Давайте я все устрою. А вы подождите меня вот тут, под пальмочкой.
- Увы, - вздохнула я, - кредитную карточку, как вы мне и посоветовали, я аннулировала. Сняла ту тысячу долларов, которые положил туда Олег. Я же не могу улететь в Москву, а деньги оставить здесь.
Изумление, с которым воззрился на меня Исмаил-бей, описанию не подлежало. Наверное, он впервые в жизни встретил человека из цивилизованной, пусть и относительно, но все же западной страны, который ничего не понимает в кредитных картах. А до меня только сейчас дошло, что карточка-то действительна практически по всему миру и я вполне могла захватить ее в Москву со всей наличностью, чтобы там разгуляться.
К тому же я сообразила, что если деньги на карту клал Олег, то он же мог их потом с карточки и снять. Мое физическое отсутствие на этом свете ничего не меняло. То есть свинью я ему подложила довольно крупного размера: по собственной некомпетентности и наивности лишила возможности вернуть кровную штуку баксов. Хорошо еще, что он не знает о моей невероятной живучести, а то я бы сильно обеспокоилась за его психику.