– Питер! – Гарри едва повысил голос, но Питер Йенсен уже был тут как тут. Должно быть, он где–то ошивался поблизости, просто не на виду. – Мне нужно, чтобы ты связался с пилотом и приказал ему держать наготове самолет. Завтра мисс Спенсер улетает в Коста–Рику. Хочу обеспечить ей все удобства.
Она было открыла рот, чтобы запротестовать, но тут поймала странное выражение, мелькнувшее в глазах Питера Йенсена за очками в проволочной оправе. Прочесть это выражение было трудно, но оно явно ей не привиделось: любопытное такое, на ее взгляд, выражение. "Головоломка", – подумала она, вспомнив кроссворд.
– Если вы уверены, что это не доставит вам хлопот, – сказала Женевьева, твердо придерживаясь приятных манер. Со стороны выглядело так, словно она не прочь провести ночь на корабле посередине проклятого океана.
– Очень хорошо, сэр, – лишенным выражения голосом тихо произнес Йенсен.
– И не распорядишься ли приготовить для нее смежную каюту? Наша гостья собирается заночевать. – Ван Дорн повернулся к Женевьеве с победной улыбкой: – Видите? Все без утайки, честно и прямо. Я намереваюсь вести себя, как идеальный джентльмен.
Женевьева поймала себя на том, что по какой–то причине смотрит на помощника. Должно быть, ей померещилось это мелькнувшее на миг презрение в его бесцветных глазах – хороший слуга никогда не выдаст свои эмоции, а она подозревала, что Йенсен несомненно отличный слуга. Ведь Гарри мог позволить себе все самое лучшее, а в том, что Йенсен действует с эффективностью робота–автомата, ей уже пришлось убедиться.
– Очень хорошо, сэр.
– Нужно, чтобы ты дал указания доставить чемоданы мисс Спенсер.
– Боюсь, это невозможно, сэр. Я проверил ее багаж, когда отправился достать нового шеф–повара. Это показалось предусмотрительным, когда я был на суше. Чемоданы мисс Спенсер уже на пути в Коста–Рику. Их погрузили на ее рейс по расписанию.
" Предусмотрительным. Да уж, словечко, которое не каждый день услышишь", – подумала она. Ей бы испытывать досаду, но "предусмотрительные" действия Йенсена подарили так необходимый Женевьеве предлог.
– Как мило с вашей стороны проявить такую заботу, мистер Йенсен. Кажется, мне все же лучше попытаться поймать свой самолет.
– Просто делаю свою работу, мисс Спенсер, – тихо произнес тот. – Я распорядился приготовить шлюпку в течение часа.
– Ну так можешь отменить распоряжение, – с нажимом заявил Гарри. – Мисс Спенсер остается на ночь. Только не говори, что на лодке не найдется никакой подходящей одежды для такой милой маленькой штучки, как она, потому что мне известно другое. Кроме того, сегодня семнадцатое апреля, а ты в курсе, что семь – мое счастливое число. Готов поспорить, что ваш день рождения седьмого октября, мисс Спенсер. Ну же?
На секунду Женевьева изумилась, откуда у него такие нелепые соображения, но потом вспомнила, что она подтвердила, когда он спросил, не Весы ли она. Может, он откажется от попыток удержать ее здесь, если она признается, что родилась пятнадцатого?
– Вы воистину меня поражаете, – наигранно беспечно произнесла она, вообще уклоняясь от темы.
– Боюсь, вся женская одежда на борту второго, самое большее, четвертого размера. Согласно вашему приказу, сэр.
Женевьева не знала, что ее бесит больше: Гарри Ван Дорн, предполагавший, что она будет плясать под его дудку и делать все, что он хочет, или Питер Йенсен со своими завуалированными намеками на то, что она толстая.
– Я ношу шестой размер, – сладким тоном заявила она. Вообще–то, у нее был восьмой, а временами, чего греха таить, даже десятый, и она подозревала, что в одежде подешевле ситуация могла обстоять еще хуже, но признавать это она не собиралась. Просто придется надеяться, что Йенсен не сможет откопать тряпки шестого размера, и ей не потребуется пытаться в них втиснуться.
Скептический взгляд он себе не позволил, хотя ведь наверняка знал, какой размер она носит, вплоть до туфель, но этот человек был слишком хорошо вышколен.
– К черту, мы тут обходимся без формальностей, – заявил Гарри. – Уверен, ты сможешь что–нибудь раздобыть для нее, Йенсен. Разумеется, ты же у нас на все руки мастер. – И повернулся к Женевьеве: – Он же Овен, если помните. Сукин сын из кожи вон вылезет, простите мой французский, но задание выполнит. Сам–то я Водолей, больше человек творческий. Обычно я не лажу с Весами, но, полагаю, у вас один из этих чертовых восходящих знаков.
Вспыльчивый нрав – единственное, что у нее "восходило", но, черт возьми, этим здесь не поможешь. Ей не уклониться, подумала Женевьева. Раз уж она на него работает, он может рассчитывать получить почти все, что хочет от нее. Поэтому она стиснула зубы и улыбнулась, заверив:
– Конечно, я отлично устроюсь.
Питер Йенсен кивнул, как всегда, с бесстрастным лицом. Она чуть ли не ждала, что он удалится, пятясь и непрестанно кланяясь, подобно средневековому слуге–китайцу, но он просто повернулся и пошел. Какое–то мгновение Женевьева заворожено наблюдала, как он уходит. Со спины он выглядел иначе – выше, стройнее, не такой безликий. Может, дело в очках и прилизанных волосах, это они придавали его образу такую ординарность? Или, возможно, отпуск ей еще нужнее, чем она считала, коли у нее возникают какие–то параноидальные фантазии насчет совершенно неинтересного личного помощника.
В конце концов, это не важно. Ее накрепко заарканил и связал очаровательный техасец. Она позволит Гарри Ван Дорну напоить ее вином и угостить обедом, а завтра уже будет в пути, оставив позади и работу, и эту жизнь. Спать она с Ван Дорном не собирается – в какой момент Женевьева так решила, уже не могла с уверенностью вспомнить. Нет у нее настроения ни на что, кроме уединения и покоя.
Примет парочку транквилизаторов, чтобы заглушить тревогу, и переживет эту чертову ночевку в окружении вод. Ну, а завтра к этому времени все останется лишь далеким воспоминанием.
Агент Йенсен был не в духе. Все складывалось не так, как он запланировал. Впрочем, такое нередко случается. Он не учел Женевьеву Спенсер и то, что Гарри Ван Дорн вцепится в нее, как щенок в новенькую пищащую игрушку. Йенсен мог обратить ее присутствие к своей выгоде, в качестве отвлекающего фактора, но ему такой маневр все же был не по душе. Сложности – необходимое зло, а он человек, который от сложностей избавляется. Ему следовало умудриться избавиться от мисс Спенсер до того, как она вообще появилась на островах.
Он редко тратил время, негодуя на прошлое. Он ведь предполагал появление хорошенькой цыпочки – мелкого неудобства, которое смог бы быстренько устранить. И она в самом деле оказалась очень хорошенькой, такая округлая, ухоженная, что ему даже сводило скулы, когда он позволял себе роскошь что–то почувствовать. Однако в этой женщине крылось нечто большее, хотя она тщательно старалась этого не показать. Она была куда умнее, чем хотела дать знать людям, и куда яростнее.
Ярость эта, бесспорно, завораживала. Отвлекала. Знакомые ему женщины весьма успешно прятали гнев, давая ему выход окольными путями. Казалось, Женевьева Спенсер выхода не находила, и Питер смог рассмотреть, какое кипение происходило за безмятежностью взгляда ее карих глаз. Белокурые волосы и карие глаза – интересное сочетание. Хотя в натуральном виде ее волосы, наверно, какого–нибудь мышиного цвета.
Он слишком много думает о ней, когда у него тут срочное задание. Ханс уже надежно обосновался на камбузе, приступив к работе, на которую он был отлично натаскан, когда дело доходило как до приготовления пищи, так и владения ножами. Рено занят в недрах яхты, обеспечивая, чтобы все шло, как надо, когда они получат сигнал. Еще пятерых выбирала сама Изобел Ламберт, и эти агенты способны действовать почти столь же эффективно и профессионально, как он. И тоже безо всяких усилий устроились и приступили к новой работе. Гарри Ван Дорн и понятия не имел, что окружен членами Комитета.
В то же время, будь Гарри столь наивным простачком, какого строил из себя, то не имел бы представления о существовании Комитета вообще. О Комитете знало считанное число людей, но Йенсен не верил в тупость Гарри. С такой–то властью и деньгами он руководил скупкой огромного количества конфиденциальной информации.
С чего–то вдруг он, Йенсен, становится раздражительным.
Казалось бы простое дело – справиться с Гарри Ван Дорном. Страдающий манией величия миллиардер с пристрастием к оккультизму и к замысловатым схемам, как бы нарушить мирное течение коммерческой и финансовой стабильности в мире к собственной выгоде.
Проблема же состояла в принципе "ячеек", по которому работала "Семерка" Гарри. Над каждой частью его замысла у него работали отдельные люди, каждая часть "Правила Семерки" была автономна, и потому обнаружение точных подробностей о каждой из предстоящих катастроф сильно затруднялось. Между нанятыми людьми не существовало никаких связей, и его армия ставленников, кажется, не имела представления, что где–то работают другие армии, сообща готовя параллельные катастрофы. На этом рабочем месте Питер находился всего лишь четыре месяца – относительно короткое время по сравнению с последней должностью в качестве личного ассистента Марчелло Ричетти, сицилийского поставщика оружия с пристрастием к садизму и юным мальчикам. Питер умудрился держать его подальше от детей в течение года, который провел с Ричетти, что обошлось дорого. Йенсену так или иначе пришлось бы заплатить эту цену, и он не задумываясь заплатил бы ее еще раз. Несмотря на то, что в конечном итоге это стоило ему жены.