На земле густо росли кустики, каких он никогда не видел. Многие цвели белыми цветами в форме звездочек, кое-где тронутых розовым. Джон шел и шел, пока не наткнулся на чернику с необычными красными цветами. Традескант вытащил нож, срезал несколько отводков, завернул их во влажный мох и аккуратно уложил в мешок. Еще несколько шагов - и он оказался на поляне. Там, где падал солнечный свет, росли кустарники с красными плодами, как в английских живых изгородях, только плоды были краснее; на оконечности стебля торчали три заостренных листика, и внутри скрывалась ягода. В более затененных местах, под деревьями, Джон находил сияющие соцветия чемерицы, сплошным ковром покрывшие лесную почву.
Вдруг в кронах деревьев над его головой послышался резкий шум, и Джон инстинктивно пригнулся, ожидая нападения. Но это были птицы, с полдюжины птиц, ему неизвестных. Большие, как фазаны, с белыми и зелеными перьями и аспидными хвостами. Джон всплеснул руками от огорчения, что не захватил с собой мушкет. Тогда бы он застрелил одну птицу для чучела… но они улетели, хлопая крыльями, а рядом не было никого, с кем он мог бы поделиться своими наблюдениями: а правильно ли он все рассмотрел?
Традескант копал и кромсал, как белка, готовящаяся к зиме, пока издалека не раздался слабый голос, окликающий его по имени. Тогда он огляделся вокруг и понял, что уже темнеет. Он пообещал матросику быть минут через десять, а с тех пор прошло больше часа. Он рысью помчался по протоптанной тропинке назад к лодке и к трясущемуся пареньку.
- Ты чего дрожишь? - спросил Джон. - От холода или от страха?
- Ни то ни другое, - ответил матрос и оттолкнул лодку от берега.
Но как только он подгреб к борту корабля, сразу взлетел по трапу и поклялся, что больше никогда и никуда не повезет господина Традесканта, как бы ни уговаривал капитан.
К счастью для матроса, подобной ситуации больше не возникло. На следующий день, пытаясь избежать мели, Гилберт дождался прилива, и корабль встал в Архангельске. Все сошли на берег и попробовали овсяный хлеб и сыр, запивая их русским пивом. Джону удалось пообщаться с российским послом. Джентльмены, путешествующие с сэром Дадли, разгрузили свой багаж и поселились на набережной. Особенно язвительно они отзывались о домах - просто деревянные хижины - и о хлебе, который был самой разной формы, иногда просто булочки на один укус.
Традесканту разрешили нанять местную лодку и отправиться в плавание по речным островам. Он взял с собой кошелек с золотом и покупал для коллекции своего господина все диковины, какие попадались. Естественно, он прихватывал черенки, корешки и семена любых незнакомых растений.
На каждом острове Джон сходил на берег, не сводя глаз с носков своих сапог и крепко сжимая в руках мотыжку. И везде он возвращался с мешком, бугрившимся от ботанических изысков, невиданных для Англии.
- Ты просто конкистадор. Это ведь настоящее сокровище для тех, кто любит сад, - улыбнулся сэр Дадли, когда Традескант явился на причал в Архангельске и выгрузил бочонки с растениями, помещенными во влажную землю.
Джон, грязный и пахнущий рыбой, которой питался много дней подряд, усмехнулся и с трудом поднялся по трапу.
- Что ты видел? - поинтересовался сэр Дадли. - Я лишь успел разобрать свой багаж, готовясь к путешествию в Москву.
- В основном здесь пустоши, - устало сообщил Традескант. - Но местные - хорошие фермеры, когда им удается расчистить клочок земли под обработку. Они бросают семена в едва теплую почву и уже через шесть недель снимают урожай.
- Но страна-то, наверное, бедная? - предположил его светлость.
- Везде по-разному, - рассудил Традескант. - Эль у них отвратительный, никогда ничего ужаснее не пробовал. Но зато есть напиток из меда, который они называют медовуха, вот он очень хорош. У них нет рубанков для обработки древесины, но то, что они делают топором и ножом, лучше, чем работа многих английских столяров. А деревья!
Традескант замолчал.
- Продолжай, - попросил сэр Дадли с улыбкой. - Хочу услышать о деревьях.
- Я обнаружил четыре новых вида елей, которых раньше не встречал, почки на их лапах такие свежие и яркие, что елки стоят пестрые, прямо как пони в яблоках, ярко-зеленые пятна на темно-зеленом фоне. А еще у них есть невысокие деревца, местные называют их вишнями и делают из них обручи на бочки. Сейчас время между цветением и урожаем, так что сложно сказать наверняка, но мне трудно поверить, что есть вишня, из которой получится обруч на бочку. У меня есть саженец и черенки, я посажу их дома и посмотрю, что взойдет. Листья у них похожи на вишню. Можно просто пригнуть прутик к земле, и он приживется, словно ива. Как вы считаете, такое дерево стоит вырастить в Англии?
Снисходительная улыбка сползла с лица сэра Дадли, он задумался.
- Дерево, наверное, очень крепкое, раз выносит здешний климат. Оно ведь будет расти в Англии, Джон?
Садовник кивнул.
- А еще белая, красная и черная смородина, ягоды гораздо крупнее, чем у нас. И розы - в одном месте я видел акров пять диких роз, напоминающих шиповник. Чемерица, морозник, герань, камнеломка, дикий щавель высотой с моего сына Джона и новый сорт гвоздики.
Традескант замолчал на секунду, представив, как был бы доволен Сесил, найди он новый сорт гвоздик.
- Новые гвоздики, - пробормотал Джон. - С очень светлыми резными листьями.
- Настоящие сокровища, - восхитился сэр Дадли.
- А еще здесь есть целебные растения, - продолжал Традескант. - Ягода, похожая на янтарную клубничку, лечит цингу. Также мне рассказывали о дереве, растущем на реке Волга. Его называют божье дерево, оно напоминает фенхель, но якобы лечит многие болезни. Может, вам оно попадется, милорд. Привезите черенок, если его увидите.
- Поехали со мной, Джон, - предложил сэр Дадли. - Поехали, пополнишь запасы отводков и черенков. Ты пробыл здесь так недолго, а отыскал столько нового. Поехали со мной в Москву, и всю дорогу будешь собирать свои растения.
На какой-то момент лорду показалось, что Джон согласится. Лицо садовника осветилось при мысли о приключении и о тех богатствах, которые он мог бы открыть.
Но Традескант отрицательно помотал головой и рассмеялся собственному волнению.
- Я прямо как девчонка, бегущая за ярмаркой, - хохотнул он. - Ничего так не хочу, как отправиться с вами. Но мне надо домой. Меня ждут лорд Вуттон, жена и сын.
- Его светлость на первом месте?
Мысли Джона вернулись к чувству долга.
- Милорд важнее всего остального. Даже моих собственных желаний.
Сэр Дадли небрежно положил руку на плечи Джона, и они вместе зашагали туда, где уже стояли лошади.
- Жаль, - признался лорд. - Только тебя я был бы рад видеть рядом на всем пути в Китай.
Джон опустил глаза, пытаясь скрыть эмоции.
- Как бы мне хотелось поехать, милорд! - Он посмотрел на обоз, на сильных татарских лошадок под глубокими дорожными седлами. - Говорите, до самого Китая?
- Только подумай, что бы ты приобрел… - прошептал сэр Дадли, искушая Традесканта.
Тот покачал головой; рука его лежала на кожаном стремени.
Сэр Дадли улыбнулся, глядя на садовника, и сказал:
- Ну что ж, тогда желаю тебе благополучно добраться до Англии. И если я замечу что-нибудь редкое или необычное, я отрежу кусочек и отправлю тебе, записав, где я это нашел. Вдруг когда-нибудь ты окажешься в этом месте. Потому что ты путешественник, Джон, а не домосед. Я читаю это в твоем взгляде.
Традескант усмехнулся. Он заставил себя выпустить стремя, отступить от лошади сэра Дадли и спокойно смотреть на то, как вся кавалькада тронулась от причала по дороге на Москву и дальше на восток. Усилием воли Джон удержался и не побежал следом.
- Доброго пути! - крикнул он. - И удачи при дворе русского короля!
- Храни тебя Господь на пути к дому, - откликнулся сэр Дадли. - А когда я вернусь, считай меня своим другом, Традескант. Я не забуду, как ты заботился обо мне, когда я болел.
Джон глядел вслед, пока последняя повозка из обоза не исчезла за горизонтом, пока пыль не улеглась под серым небом, пока не умолкли цокот копыт и звук колокольчиков под дугой.
Той же ночью команда подняла якорь и со следующим приливом погрузила остаток багажа. Корабль отчалил вместе со всеми черенками, хранящимися в ящиках на палубе, и деревьями, свободно привязанными к мачте. Сердце моряка Традесканта ликовало.
Тем утром, когда Джон приехал, Элизабет как раз поливала каштановое дерево, росшее в большом ящике. В остальном саду земля была сухой и потрескавшейся. Год был неурожайным. В начале лета шли дожди, а в июле ударила жара. Пшеница пропала, с ячменем дело обстояло немного лучше. Городам и нищим деревням грозил голод, когда цены на муку взлетят и будут не по карману беднякам. Но и в дождь, и в солнце каштановый саженец буйно рос. Элизабет соорудила маленький навес из соломы, укрывавший его от жестоких лучей, и не забывала поливать деревце по сухим дням.
- Ах, какое прелестное зрелище! - воскликнул Джон, подкрадываясь сзади.
Элизабет подпрыгнула, услышав голос мужа, и повернулась.
- Слава Богу, - глухо произнесла она и закрыла глаза, бормоча благодарственную молитву.
Джон, испытывая нетерпение от набожности жены, притянул ее к себе и крепко обнял.
- Ты в порядке? - спросила Элизабет. - Как путешествие? Ты здоров?
- В порядке и здоров. И привез ящики сокровищ.
Элизабет слишком хорошо знала своего мужа, чтобы вообразить, будто речь идет о русском золоте.
- Что ты нашел?