Дисциплина, напомнил он себе. Ему не следует представлять контуры изгибов ее фигуры или раздумывать над тем, какого именно оттенка ее кремовая кожа. Неприлично думать о том, как выглядели бы ее ноги, если бы она выставила их из-под смятой шелковой простыни. И уж совсем недостойно фантазировать о том, какова ее кожа на ощупь. Джек готов был заключить пари на целое состояние, что кожа у Алессандры упругая, но мягкая. Как спелый персик.
Дьявольщина! Теперь его рот наполнился слюной!
Черт, да он совсем обезумел: идет за ней украдкой, вместо того чтобы раздевать ее глазами. В конце концов, он очень даже неплохо проводил время с пышной блондинкой в "Пещере Купидона"! Дело вовсе не в том, что он истосковался по нагому женскому телу.
Дрожь отвращения, вызванного собственными мыслями, поползла у Джека по спине. Ну почему он не может изгнать эти недостойные, но восхитительные мысли из головы?
Господи, он пытается сделать это! Но она сводит его с ума. Настоящее наваждение.
К счастью, маркиза никогда не догадается о том, в каком направлении движутся его мысли.
Одолеваемый внутренними демонами, Джек не заметил поворота и споткнулся о небольшую кучу гравия. Услышав шум, Алессандра резко остановилась и оглянулась, чтобы увидеть, что происходит у нее за спиной.
Когда их глаза встретились, Джек понял, что со стороны можно подумать, будто на вид он мрачнее тучи.
Она обвела его ледяным взором. Изумрудно-ледяным. Поблескивающим, как осколки драгоценных камней.
Еще несколько мгновений они молча стояли, глядя друг на друга. Затем Алессандра повернулась и пошла вперед, даже не оглянувшись.
Глава 4
- Великолепный набросок, лорд Джеймс!
Лорд Фаннинг, глава Архитектурного комитета Общества Юлия Цезаря, отвлекся на мгновение, чтобы потереть стекла очков о рукав.
- И приложенные к нему работы тоже первоклассны. Первоклассны! - повторил он.
- Благодарю вас, - ответил Джек.
- Могу я оставить их у себя, чтобы показать мистеру Спрейгу?
- Разумеется.
- Уверен, он будет в восторге от того, что в обществе появился новый член с таким внушительным артистическим дарованием. А у вас есть папка работ, которые вы создали, путешествуя по Италии, сэр?
Хотя Джек обычно с неохотой говорил о своем интересе к искусству, похвала известного ученого польстила ему.
- Есть, правда, всего несколько работ, - кивнул он. - Включая крупные, написанные акварелью.
Лорд Фаннинг деликатно откашлялся.
- Мы могли бы уговорить вас выставить эти произведения в здешней галерее, когда из Эдинбурга приедет профессор Макналти? - спросил он. - Судя по вашим карандашным рисункам, они послужат прекрасным дополнением к докладам на симпозиуме по декоративным деталям классических колонн.
- Прошу прощения, - покачал головой Джек, - но мои работы не предназначены для всеобщего обозрения.
- Разумеется, сэр, разумеется. - Похоже, лорд Фаннинг был немного разочарован, однако он принял отказ Джека. - Я вполне понимаю вас.
Джек сомневался, что посторонний человек может предположить истинную причину его нежелания выставлять свои работы на публику. Мужчины в роду Пирсонов - длинной ветви военных героев, взявшей свое начало еще в годы правления Вильгельма Завоевателя, - были сделаны из стали и пороха, а не из книг и акварелей. Если только кто-то обмолвится отцу, что один из его сыновей оттачивает искусство обращения с кисточками и красками вместо того, чтобы обучаться обращению с клинками и пулями, старый герцог придет в ярость. Его семья гордилась тем, что Джек отличился во время войны на Пиренеях. И если он хоть чем-то продемонстрирует свой интерес к живописи, его родные будут разочарованы.
Пить, играть, волочиться за женщинами - вот достойные занятия для мужчины. Джек невесело усмехнулся, взяв с подноса проходившего мимо лакея бокал игристого вина.
Ну почему считается грехом увлечься чем-то еще? Он обвел взором книги и произведения искусства. Нет, он совсем неплохо относится к любым развлечениям, чисто мужским, но и более тонкие ему по вкусу.
Фаннинг, извинившись, отошел, чтобы поговорить с другим гостем, а Джек поднес к губам бокал. Его отец ответил бы на эти вопросы с типичной для воина грубоватой прямотой. Он сказал бы, что война - это благородное занятие, позволяющее мужчине проявить свою ретивость, проверить свою готовность проявить отвагу. Это сила, создающая нации, защищающая традиции, позволяющая цивилизации не пропасть в хаосе.
Вообще-то Джек был не против всего этого. Только он считал, что человека нельзя мерить лишь по количеству металла в его теле. Его губы слегка скривились. По мнению Джека, краска была ничуть не меньшей силой, чем порох, только ее принимали еще и в более изысканном обществе…
- Но почему такое мрачное лицо, лорд Джакомо? Вы не одобряете древнеримское искусство?
Джек узнал голос говорящего. Джованни Марко Мусто делла Гираделли, граф Комо, был потомком одной из самых древних и знатных фамилий Италии. И еще он невыносимый болван.
- Возможно, вы присоединились к нашему обществу только для того, чтобы восхититься военным достижениями моих предков, - продолжал граф. - У нас и в самом деле одна комната посвящена исключительно истории имперских войн.
Язвительное замечание было сделано неспроста. Единственной причиной, заставившей Джека вступить в Общество Юлия Цезаря, была его уверенность в том, что отец поверит, будто здесь обсуждают исключительно военные операции императора. Однако Джек не собирался признаваться в этом миланскому макароннику.
- Странно видеть вас здесь, Гираделли, - отозвался он. - Вы полагаете, что название, имеющее. отношение к Древнему Риму, указывает на то, что в этих стенах проводятся вакханалии и оргии?
Граф, предпочитавший прозвище "Марко", приехал в Лондон недавно, но уже заслужил репутацию повесы. - Однако женщин и вино лучше поискать где-нибудь еще.
- Если это то, что нужно вам, amico, то я точно знаю, где их искать, - ответил Марко с двусмысленной ухмылкой. - Но иногда мне просто хочется доставить удовольствие голове, уму, а не иной части моей анатомии.
- Вряд ли ваш мозг ощутимо увеличится от этого, - проворчал Джек.
Марко расхохотался.
- Да уж, мозг у меня функционирует не так хорошо, как остальная часть тела, однако он ничуть не меньше, чем у остальных ученых, собравшихся в этой комнате, - проговорил он.
- Вы?! Ученый?! - Джек тихонько фыркнул. - Не смешите меня.
Проигнорировав его слова, Джек постучал пальцем по стеклянной витрине, где на черном бархате были выложены бронзовые медальоны с портретами.
- Вергилий, Ливии, Гораций, - назвал он имена древних писателей.
А уж когда Марко назвал некоторые известные факты, касающиеся их произведений, уверенность Джека в его неотесанности несколько поколебалась.
- Да, но я слышал, что литературе вы предпочитаете архитектуру, - продолжал Марко. - Итак, скажите мне, какого вы мнения о базилике Порция?
Возможно, граф и надменный болван, но, кажется, он действительно знает кое-что об античности.
У Джека так редко появлялась возможность побеседовать об античной архитектуре с кем-то, кто отличал Троянскую колонну от колонны троянцев, что он решил не упускать этот шанс. Несмотря на то что Марко был ему несимпатичен, он сердито ответил ему.
К его удивлению, вместо своих обычных саркастических замечаний Марко ответил ему вполне серьезным комментарием о симметрии и пропорциях.
- Но стилистическое развитие мозаики и фресок - это, разумеется, вопросы совсем другого исследования, - промолвил Джек, выражая свое мнение по поводу дизайнерских решений в римских термах. - Декоративное искусство - не моя специальность.
- И не моя, - кивнул Марко. - Этими вещами занимается маркиза делла Джаматти, которая считается одним из самых известных экспертов в римской античности, особенно в бронзе. - Он помолчал. - Пожалуй, я предложу ей стать членом общества. Кстати, правила предусматривают членство женщин в обществе?
Мысль о том, что Алессандра делла Джаматти врывается в одно из его укрытий, где он всегда мог спокойно потолковать с кем-нибудь на ученые темы, не обрадовала Джека.
- Вообще-то я ничего об этом не знаю, - проговорил он. - Но не думаю, что это хорошая идея.
- Нет? - с удивлением приподнял брови Марко. - Вы против умных женщин? Я уже успел заметить, что англичане побаиваются женщин не только красивых, но еще и умных.
Джек смущенно молчал несколько мгновений.
- Что за чепуха! - наконец воскликнул он. - Меня беспокоит не то, что у нее в голове, а те слова, которые срываются с ее уст, когда она сердится. Что, в свою очередь, происходит почти постоянно.
- Ах! Ее нрав! - Граф выразительно пожал плечами. - Как и у большинства итальянок, у Алессандры весьма страстная натура.
- Я бы сказал: неуправляемая, - промолвил Джек, вспоминая, как ее глаза напомнили ему остро наточенные клинки кинжалов. Такой взгляд может убить.
Марко слегка побледнел и растерялся, и лишь через несколько мгновений к нему вернулась самоуверенность.
- Ну а теперь вы, amico, немного преувеличиваете. - Марко улыбнулся, но Джеку его улыбка показалась какой-то вымученной. - В молодости Алессандра была страстной, ее обуревали эмоции. Но все меняется. Спросите кого угодно в Лондоне, и вам скажут, что маркиза известна своим холодным нравом. Так что, похоже, только вы способны воспламенить ее.