– Обладай и приумножай. Это действительно наше фамильное кредо? – нарушила молчание Джоу.
– Да, так написано по-латыни над парадным входом. Если я правильно помню латынь со школьных времен.
– Вы изучали латынь?
– Да, такая деревенщина, как я, но учил.
– Почему вы себя так называете?
Она так нервничала, что Финн решил ей немного рассказать о себе.
– У меня ферма недалеко от Килкени, – начал он. – Полгода назад ваш дедушка нанес мне краткий визит. Он объявил, что после его смерти я унаследую титул. Я об этом не имел ни малейшего понятия. Я знал, что в нашей родословной когда-то были лорды, но мне казалось, что все это в прошлом. Я полагаю, что наши прадеды враждовали. Титул и деньги остались в вашей ветви. А наша ветвь обнищала, некоторые эмигрировали. Его светлость говорил со мной так, будто мы это заслужили.
Финн ненадолго умолк, вспоминая ту встречу.
– Его слова звучали оскорбительно, – продолжил Финн. – Он сказал: "Несмотря на ваше сомнительное воспитание и низкий социальный статус, вы, несомненно, унаследуете титул после моей кончины. Больше некому. Мои адвокаты сказали, что вы самый близкий родственник по мужской линии. Мне остается только молиться и уповать на Бога, чтобы вы не опозорили наше честное имя". Я был просто ошарашен.
– Ну и ну, – сказала Джоу. – На вашем месте я чувствовала бы себя так же. Она посмотрела на тарелку, которую он перед ней поставил. – О, выглядит потрясающе.
– Довольно удивительно для крестьянина. – Он сел напротив, поставив перед собой полную тарелку еды.
– Вы вроде бы ужинали недавно?
– Больше часа прошло. Я с рассвета на ногах. Был сложный окот.
– Так вы действительно настоящий фермер?
– Молочное производство в основном и немного занимаюсь овцеводством. Но умею есть вилкой и ножом, – ухмыльнулся Финн. – Ну а вас дед тоже третировал?
– Нет. – По ее тону он понял, что дальше расспрашивать не следует, и сосредоточился на беконе.
Некоторое время они ели в молчании. Наконец Джоу сказала:
– Когда мне было десять лет, пришло письмо, адресованное моим опекунам.
– Вашим опекунам?
– Тому и Монике Хастингс. Они были славными, хотели меня удочерить. Такое и раньше случалось с другими опекунами, но писем мне никто не показывал.
– Понятно, – сказал он, хотя ничего толком не понял. – Надеюсь, вы поняли, что я из обедневшей ветви рода. Я ничего не знал о вашей ветви до визита лорда Конейла. Но он не вдавался в подробности. Я был уверен, что наследую только титул из-за отсутствия прямых мужских наследников. Наследование половины замка стало для меня полной неожиданностью. Мне кажется, что весь замок по праву принадлежит вам. А вы говорите, что росли в приюте.
– Да, с самого рождения, – произнесла она ровным тоном. – Ладно, вероятно, я знаю чуть больше вас. Я родилась в Сиднее. Мать оставила меня в роддоме и дала имя деда в качестве единственного контакта. Достигнув совершеннолетия, я получила доступ к архиву службы патронажа. Из архива я узнала, что дед был потрясен самим фактом моего рождения. Он распорядился, чтобы меня немедленно отдали на удочерение. Он хотел от меня избавиться. Но социальная служба нашла мою мать, и та написала им отказ в удочерении. Я была из рода Конейл, зарегистрирована под этой фамилией и должна ее носить независимо от воли лорда Конейла. Так что дед остался на бобах.
Джоу встала и понесла тарелки в мойку. Она включила горячую воду и стала их мыть. Финн стоял рядом с полотенцем и вытирал посуду. Он не знал почему, но совместное мытье посуды странным образом успокаивало.
– Фиона, похоже, была неуправляемым ребенком, – возобновила разговор Джоу после значительной паузы. – Они с дедом постоянно конфликтовали. Фиона совершала непозволительные поступки, чтобы шокировать отца. Если бы у нее родился сын, она точно отдала бы его на усыновление. Дед хотел иметь внука и наследника титула. Если бы Фиона отдала сына в чужие руки, дед был бы уязвлен гораздо больше тем, что мальчика забрали из семьи, лишив фамилии предков, чем фактом его незаконного рождения. Но родилась я, и мать могла лишь оставить мне фамилию Конейл и таким образом уязвить самолюбие лорда. Таким образом для службы патронажа он остался главным контактным лицом, и началось мое путешествие по приемным семьям и приютам, хотя возможность удочерения все-таки существовала. Каждый раз, когда семья хотела меня удочерить, служба патронажа связывалась с лордом Конейл. Тот в свою очередь просил разрешения на удочерение у Фионы, а она всегда отказывала. Вероятно, она рассматривала меня в качестве орудия мести отцу.
– Значит, отец и дочь выясняли отношения, а крайней оказывались вы.
– Похоже на то, – согласилась Джоу, отскребая сковороду. – Других причин нет. Не понимаю, зачем он вообще мне что-то оставил.
– Кажется, у него не было выбора, – сказал Финн, избегая смотреть на Джоу. Я был презренным бедным родственником из ненавистной ветви, который должен унаследовать титул вопреки желанию лорда, а вы – презренная незаконнорожденная внучка. Оставить замок нам или кошачьему приюту, третьего не дано. А я что-то не заметил, чтобы лорд Конейл любил кошек. Он обвел глазами кухню с кошками на стенах. Кроме этой кухни. Но здесь не его владения.
– Все чисто, – сказала Джоу, убирая последнюю тарелку. – Мы можем отправляться в постель. Она покраснела и прикусила губу. – Я не…
– Хоть ваша мама и была шальным ребенком, я не рассматриваю вашу оговорку как буквальное предложение, – мягко произнес Финн, протягивая ей полотенце для рук. – Вы устали, я устал. Завтра у нас ответственная встреча с адвокатом. Надо договориться о продаже замка, если только вы не передумали его продавать.
Джоу изумленно на него уставилась.
– Вы шутите? Что мне делать с замком?
– И то правда. Значит, спать. Спокойной ночи, Джоу Конейл. И не грезьте о болотах.
– Ни за что, – ответила она. – Мне доводилось оказываться в неприятных местах, но такого страха, как сегодня в болоте, я не испытывала никогда. Спасибо, что вытащили меня.
– Рад был помочь. И еще, Джоу…
– Да? – Она вопросительно на него посмотрела.
– Я рад, что именно мы разделим наследство, а не какие-то враждебно настроенные друг к другу родственники, не правда ли?
– Пожалуй, – слегка нахмурившись, ответила она. – Но каждый из нас мог бы получить свою долю по отдельности.
– Тогда это не было бы так весело. Отправляйтесь спать, Джоу Конейл, а завтра проснетесь хозяйкой замка Гленконейл.
– Но я не леди…
– Вполне можете, – сказал Финн. – Мы оба не принадлежим к знати, но почему бы нам завтра не превратиться в лорда и леди. Мы можем потренироваться на миссис О’Рейли, если ей вздумается подать нам подгоревшие тосты на завтрак. Что скажете?
Она изумленно на него посмотрела, а потом расплылась в улыбке. Ее улыбка была просто очаровательной.
– Точно, завтра наш день, – возбужденно произнес Финн.
– Я не из этого круга.
– Нет из этого. Вы наследница вашей матери и деда. Завтра замок в вашем распоряжении.
– Наверное, я смогу притвориться…
– Никакого притворства, вы здесь по праву прямого родства, – горячо убеждал ее Финн.
Их взгляды встретились, и между ними что-то промелькнуло.
– Спокойной ночи, – неуверенно произнесла она.
– Спокойной ночи, – ответил он, и Джоу вышла из кухни.
Финн не двигался с места. Он всей душой надеялся, что девушка не заметила его сумасшедшего импульса приблизиться к ней и поцеловать.
И вряд ли ее взгляд говорил, что она ответила бы на поцелуй.