* * *
Финн Конейл пытался разобраться в своих чувствах. С момента их первой встречи его тянуло к этой женщине. Между ними существовала невидимая связь.
Это могли быть общие предки. Или это ее прошлое.
Она выглядит упрямой, нерешительной и дерзкой.
Она выглядит испуганной.
Она отпрянула от него и уставилась на плюшевого медвежонка, которого она держала в руках, будто это была бомба, готовая в любой момент взорваться.
Она не хочет семью. Она не хочет дом.
И все же…
Она хотела плюшевого медвежонка. Он точно знал это.
Он с горечью подумал о ее безрадостном детстве. Одинокий ребенок, которого передавали из одной приемной семьи в другую.
Она рано поняла, что настоящей любящей семьи ей не видать.
Она хотела медвежонка. Она хотела… большего.
Но она разучилась хотеть. Это чувство из нее выбили.
Она так одинока.
Семья… Это слово врезалось ему в голову. Он был верен Мейв долгие годы, и все же они расстались. А Джоу он знал всего лишь три дня, но она запала ему в душу, и он начал проявлять к ней интерес.
– Джоу, – тихо произнес он. Она подняла на него взгляд, в котором царили растерянность и смятение. – Джоу, – повторил он снова.
А дальше все произошло само собой. Это был неосознанный обоюдный импульс.
Осторожно вынув из ее рук плюшевого медвежонка, Финн положил его на землю.
Затем взял Джоу за руки, притянул к себе и поцеловал.
Он понятия не имел, что делает. Это была незнакомая территория.
Поцелуй не был страстным. Он никогда так не целовался. По правде сказать, это и поцелуем-то назвать было трудно.
Он нежно приподнял ее подбородок, увидев перед собой перепуганное создание. Она могла отшатнуться от него, он почти ожидал этого. Но девушка неподвижно стояла, уставившись на него, пока его рот не накрыл ее губы. Ее взгляд выражал безразличие, но Финн все же заметил в нем искорку испуганной… надежды?
Он не хотел целовать холодную женщину, а тем более пугать ее. Но в ее взгляде читалась надежда, она была так красива, полуоткрытые сочные губы притягивали его, ее глаза призывно блестели…
Это был самый нежный и невинный поцелуй в его жизни. Поцелуй, казалось, говорил: "Доверься мне", – и он соответствовал той искорке надежды, которую Финн заметил в глазах Джоу. И этот поцелуй был всего лишь началом.
Почувствовав его губы на своих, Джоу едва не впала в истерику. Ей казалось, что это происходит с кем-то посторонним.
Но это была она. И она целовалась с лордом Гленконейлом. Совсем спятила?
Нет, она в своем уме и отнюдь не ханжа. Ей двадцать восемь, и в ее жизни были мужчины. Ничего серьезного, просто для здоровья и ради развлечения.
А этот просто красавец. Она могла бы переспать с ним хоть сейчас. Ничего не стоит увлечь его к себе в спальню, нет, лучше к нему, в ее спальне кровать слишком узкая. Она сорвет с него одежду и увидит его обнаженное тело, и секс с ним будет великолепен…
Но вместо этого ее губы едва коснулись его рта, как бы говоря: "Дальше нельзя". Нельзя, потому что она больше всего ценит независимость и владение ситуацией, а если позволить этому мужчине держать ее в объятиях…
Но он уже обнимал ее. Его поцелуй был теплым, нежным и искренним.
Искренний? Что это за определение для поцелуя?
Однако уже в следующий момент все мысли вылетели у нее из головы. Поцелуй завладел всем ее существом, унося ее в неведомые дали. В ее мозгу произошло короткое замыкание. Ее словно пронзило электрическим током. Она прильнула к его груди, страстно желая раствориться в его объятиях. Это был не братский поцелуй, и даже не обычный поцелуй мужчины и женщины, по крайней мере, Джоу раньше не испытывала подобных ощущений.
Она теряла голову. Нет, уже потеряла. Она растаяла от поцелуя, наслаждаясь его сладостью и вкусом. Ее тело жаждало продолжения… Каждая клеточка, дрожа от вожделения, казалось, кричала: "Держи меня, обнимай меня, возьми меня…"
Нет. Джоу вдруг с испугом очнулась. Она уперлась руками в грудь Финна. Он мгновенно ослабил объятия и отпустил ее. Отпрянув, она уставилась на него так, будто у него вдруг выросли две головы.
Нет у него никаких двух голов. Он простой парень и дальний родственник.
Он тот, кто спас из огня ее плюшевого медвежонка. Джоу посмотрела вниз и наклонилась было, но Финн опередил ее и, подняв медвежонка с земли, торжественно ей его вручил.
– Мы из-за него остановились?
– Не будь смешным.
– Тогда не пугайся. Это всего лишь поцелуй, дорогая.
– Я не твоя дорогая.
– Разве?
– И наплевать мне на этого плюшевого уродца, – слукавила она, и Финн это понял.
Почему ей дорог этот медвежонок? Потому что Финн сначала предложил ей сжечь игрушку ради нее? А потом спас его ради нее же?
Она не понимала, что с ней происходит. В ней росло давно забытое чувство привязанности. Ее это пугало.
– Отдадим игрушки в благотворительные учреждения. Это более разумно, чем отправлять их на костер.
– Согласен, – ответил Финн. Он поднял жирафа. – Я все-таки возьму этого парня себе. Кому нужен жираф с перетертой шеей?
– Я починю его, – предложила Джоу.
– Вот за это спасибо, но он останется со мной. А как насчет Хитреца?
– Я, пожалуй, тоже оставлю его себе, – слегка поколебавшись, ответила она.
– В таком случае у меня предложение, – как ни в чем не бывало заявил Финн. – На конюшне есть прицеп. Я загружу в него все игрушки, кроме Сони и Хитреца, и отвезу в деревню до наступления темноты. Тогда нам не придется снова тащить их наверх. А ты тем временем можешь прогуляться, или починить жирафа, или порепетировать роль хозяйки замка, или поближе познакомиться с Хитрецом.
– Я… спасибо. – Это было то, что ей сейчас необходимо.
– У тебя масса времени, – сказал Финн. Перестав улыбаться, он взглянул на нее со всей серьезностью. – Мы здесь до тех пор, пока не подпишем все бумаги и не проведем инвентаризацию. Но, Джоу…
– Д…да?
– Пожалуйста, впредь не смотри на меня так, будто ты меня боишься, – попросил он. – Мы можем что-то придумать. Я могу остановиться в деревне, или тебе подыщем там дом, если так тебе будет спокойнее. Я не дотронусь до тебя. Тебе не нужно меня бояться.
– А я и не боюсь, – ответила она.
– Нет, боишься, – возразил он. – И этому надо положить конец.
Финн провозился пару часов, пока приладил трейлер и загрузил его. По правде сказать, овчинка не стоила выделки. В замке такое количество добра, что один прицеп вывезенных игрушек погоды не сделает. Но он понимал, что Джоу хочет побыть одна.
Он поцеловал ее, почувствовав ответную реакцию. Сначала это было вожделение, но его быстро сменил ужас.
Он никогда не настаивал, если его не хотели. Тем более, никогда не внушал женщинам ужас.
Еще необходимо было прояснить ситуацию с отцом Мейв, точнее, с его неоправданными ожиданиями. Сам Финн уже смирился с уходом Мейв. Но она до сих пор не сообщила о разрыве помолвки своему отцу. Надо разрулить эту ситуацию. Финн почти подъехал к замку, но остановил машину и позвонил Мейв.
– Финн? – равнодушно произнесла Мейв в трубку.
Обычно он расспрашивал ее о самочувствии и новостях, но сейчас взял быка за рога:
– Ты сказала отцу?
– Я не могу, Финн. Поэтому я и приезжала к тебе. Отец будет раздавлен. Он так хотел, чтобы мы поженились. У него недавно был сердечный приступ. Он не переживет наш разрыв.
– Тебе придется рискнуть. Глупо скрывать от него правду.
– Тогда давай вместе скажем. Он всегда относился к тебе, как к родному сыну.
– Я ему не сын, Мейв, – терпеливо сказал Финн. – Посмотри правде в глаза.
– Дай мне еще неделю, – попросила она.
– К моему возвращению все должно быть закончено, Мейв, – непререкаемым тоном заявил он.
Воцарилась небольшая пауза.
– Почему? Ты кого-то встретил? – В голосе Мейв послышалось негодование.
Вот она, расплата за лояльность. Бывшая невеста до сих пор считает его своей собственностью.
– Это тебя не касается, Мейв, – ответил он, стараясь не раздражаться. – Я сам себе хозяин.
Преданность.
Эта черта – неотъемлемая часть его характера. Она не позволила ему покинуть мать и братьев после смерти отца. Он мог бы найти работу в Дублине и жить только для себя. Но ферма была его родным домом. Он поставил на ноги братьев и возродил хозяйство. Ферма стала частью его самого.
А Мейв? Она жила по-соседству. Они дружили с раннего детства. Ее отец мечтал объединить обе фермы в одно хозяйство. Финн и сам думал об этом и до конца оставался верен этой мечте. Но Мейв все разрушила. Он должен бы расстроиться, но чувствовал только опустошение и усталость. Усталость от преданности?
Нет.
Показались очертания замка. Это его наследие, земля его предков. Как же можно изменить им? В его привычном мире что-то изменилось. Появились новые ценности и новый центр.
Женщина по имени Джоу?
Все произошло слишком быстро, пытался убедить себя он. Слишком быстро… но сейчас пора возвращаться в замок.
Пора возвращаться… в новый дом?