На ужине присутствовало еще несколько человек. Беседа за столом была интересной, еда замечательной. Селма немного оттаяла и нисколько не жалела, что приехала сюда.
Не жалела об их приезде и Инди. Она как могла обхаживала Адама, даже не пытаясь скрыть своих чувств к красивому гостю. Тот же, судя по всему, не без удовольствия принимал знаки ее внимания - много смеялся, шутил. От хорошего настроения резкие черты его лица несколько смягчились, глаза блестели. Такое оживление удивило и огорчило Селму - при ней Симмонс смеялся очень редко. Да разве он не понимает, что его поведение просто неприлично! Ясно, что юная особа по уши влюблена, но зачем ей потакать? Или он тоже неравнодушен к ее чарам? Мысль отозвалась болезненным уколом в сердце. Как этот мужчина ее раздражает! Впрочем, дело не в раздражении…
В первые годы брака Селма твердо знала, что сердце мужа принадлежит только ей. Когда пошатнулась уверенность - начались мучения. Даже после развода невыносима была мысль, что рядом с Симмонсом может быть другая избранница. И вот сейчас перед ней впервые предстала вполне реальная женщина - красивая и молодая! - которая недвусмысленно заявляет о своих чувствах к Адаму, о своем желании быть с ним.
Селма чувствовала себя ужасно. Трудно было дышать, не хватало воздуха. Она вышла в сад. Только бы не видеть эту картину: мужчина и женщина, увлеченные друг другом.
Довольно скоро невеселые мысли прервал виновник ее мучений: подошел Адам и сказал, что им пора возвращаться домой.
В машине напряженное молчание нарушилось лишь несколькими ничего не значащими словами, так что Селма почувствовала облегчение, когда наконец добрались до дома Тейлоров. Вежливый кивок на прощание - и они разошлись по своим комнатам.
Сон не шел к ней. Мозг был возбужден, в голове все те же горькие мысли. И вот ведь, как ни уговариваешь себя думать о чем-нибудь хорошем, приятном, все равно возвращаешься к болезненной теме. Промучившись около часа, она встала, накинула халат и пошла на кухню приготовить чай.
С чашкой вышла на веранду и совершенно неожиданно для себя заметила, что она не одна: в полной темноте сидел Адам, держа в руке стакан, очевидно с виски.
- Не спится? - просил он.
- Да. Вот сделала себе чай.
- Присаживайся. - Он махнул рукой на стул.
Селма облизнула пересохшие губы.
- Нет-нет, не хочу нарушать твоего одиночества.
- Ничего, нарушай. Этого добра, я имею в виду одиночества, у меня предостаточно, - шумно вздохнув, произнес Адам, вкладывая во вздох куда более глубокий смысл, чем в свои слова.
Одиночество… А что она, разве не одинока?
- Присядь, пожалуйста, - тихо повторил мужчина.
Она послушно опустилась на стул.
- В пятницу за ужином ты упомянула о своем сне, ты бы не могла рассказать мне о нем?
- Зачем?
- Я думал о твоих словах, и мне показалось странным, что тебе снится сон, где мне отведена роль спасителя.
- Что же в этом странного?
- Как тебе объяснить? Ты, чей идеал - независимость и абсолютная самостоятельность, в сновидениях изменяешь своему правилу. Ждешь чьей-то помощи. Зовешь возможного избавителя. Как выясняется, зовешь меня… Видишь, как все интересно… Может, ты все-таки растолкуешь мне свой сон?
Селму охватило странное волнение. Тот сон, нынешняя явь. Все наполнено секретами и печалью.
- Мне снилось, что я нахожусь одна в большом, пустом доме. Я не знала, чей это дом, одиноко стоявший в каком-то странном, холодном месте. Мне надо было выбраться оттуда, но как и куда - не знала. Я выглянула в окно, почему-то подумала, что ты мог бы помочь, но потом поняла: ты же не найдешь меня, потому что не знаешь, где я нахожусь.
- Я всегда знал, где тебя найти, если нужна моя помощь, - сказал Адам.
- Конечно знал, но ведь это был сон. Там своя логика. Я ужасно испугалась, что ты не найдешь меня, потому что это было такое странное место - кругом пусто и голо, нет даже деревьев. В общем, ждала, ждала и уже впала в отчаяние, когда ты наконец появился верхом на лошади.
- На лошади? Я не сидел на лошади со школьных времен.
- В снах иногда случаются забавные вещи.
- Что произошло потом?
- Ты… Я вышла из дома, и ты поднял меня, посадил на лошадь впереди себя, и мы поехали.
- А дальше?..
- Ничего. Впрочем, не помню, - неуверенно произнесла Селма.
Неправду, конечно, сказала. Но не будешь же его впускать в свои интимные мысли, в свои мечты! Женщина встала, подошла к краю веранды и положила руки на перила. И тут услышала, как скрипнул стул. Адам поднялся и. подойдя к ней, мягко развернул к себе лицом. Потом наклонился, упершись в перила таким образом, что заключил ее в замкнутый круг. Сомкни он руки, и Селма оказалась бы в его объятиях.
- Не надо. - Она невольно напряглась.
- Что не надо?
- Устраивать мне ловушку!
- Но ты уже в ловушке, - сказал он с усмешкой.
- Ничего смешного.
- И вправду не смешно, - сказал Адам, но руки убрал.
- Чего ты добиваешься? - Волнение охватило молодую женщину - реакция на его близость. Она чувствовала мощь великолепного торса мужчины, ощущала его запах.
- Просто хочу услышать, что я сказал, когда посадил тебя на лошадь.
- Да брось ты! Это был всего лишь дурацкий сон!
- Может быть, не такой уж и дурацкий.
- О господи! Хорошо, скажу, но потом уйду к себе, потому что устала и хочу спать.
- Договорились.
- Ты сказал, что отвезешь меня домой, потому что там мое настоящее место, - произнесла Селма монотонно, словно школьница, читающая стихотворение в классе. - Сказал, что найдешь меня, куда бы я ни уехала, потому что ты любишь меня и хочешь, чтобы я всегда была рядом.
Она замолчала.
- А ты начала кричать на меня, - сказал Адам так, словно продолжал рассказывать ее сон. - Заявила, что ты свободный человек и что я не имею права заставлять тебя что-то делать или насильно тащить куда-то, даже если это твой дом, а ты не хочешь туда идти.
- А вот этого я не говорила.
- Почему?
На мгновение, будто что-то вспоминая, она прикрыла глаза.
- Наверное, была рада, что ты приехал за мной.
Да, она ощущала нечто сродни счастью оттого, что он любил и хотел ее, что приехал за ней в то ужасное место.
- Тебе угрожала какая-то опасность?
- Да нет, там не было никакой опасности, физической во всяком случае. Я была там одна.
- Понятно. А что произошло потом? Мы поехали с тобой навстречу закату?
- Мы проехали немного, затем ты вдруг остановил лошадь и спустил меня на землю.
- Где мы находились?
- Нигде. Кругом была пустота. Ты заявил, что не сможешь мне помочь, что я сама должна себя спасти. И уехал, оставив меня одну. Я стала кричать тебе вслед, но напрасно… Сон повторялся, и каждый раз на этом самом месте я просыпалась.
- Да-а, - произнес протяжно Адам. - Каков я герой, а?
- Это же сон.
- Да, сон… - Он взял со стола свой стакан и ровным голосом произнес: - Пей чай, пока не остыл.
Селма постучала в дверь кабинета. Ей вовсе не хотелось беспокоить занятого человека, но другого выхода не было. Собирая цветы, она занозила палец, заноза никак не вынималась, причиняя не только неудобство, но и боль.
- Извини, что беспокою тебя, но мне нужны щипчики. У тебя случайно нет?
Адам рассеянно посмотрел на нее.
- Щипчики? Посмотри в верхнем ящике стола в моей комнате.
- Спасибо.
Женщина направилась в его комнату, выдвинула ящик стола. Где же здесь несессер? Авиабилеты, портмоне, связка ключей, пачка счетов… Паспорт. Еще один.
Селма взяла документы и с бьющимся сердцем открыла.
Один паспорт был его. Другой - ее.
11
Что все это значит? Отсутствие паспорта - основная причина того, что приходится сидеть в заточении. Документ, понимаете ли, украли! Действительно украли. И теперь ясно, кто это сделал. Адам Симмонс! Этот человек держит ее здесь насильно. По своей ли инициативе или по просьбе отца - неважно. Главное, что с ней обходятся как с маленькой девочкой.
В комнату вошел Адам.
- Нашла-таки, - сказал он усмехнувшись. - Вот что значит потеря бдительности. Но, с другой стороны, не в моих правилах что-то прятать.
- Как ты посмел пойти на такое! - Голос женщины дрожал от возмущения. - Ты же знал, как я хочу уехать отсюда!
Симмонс сунул руки в карманы брюк, посмотрел на нее и спокойно произнес:
- А я не хотел, чтобы ты уезжала.
- Почему? Чтобы иметь любовницу под рукой? На мне свет клином не сошелся - есть куда более доступные претендентки на место в твоей постели!
- Ну зачем же сразу так? Грубый цинизм - совершенно не твой стиль.
- Мой стиль, не мой стиль… Что ты знаешь об этом! Мы не виделись сто лет! Как пришло тебе в голову похитить чужой паспорт? Мой отец попросил тебя об этом? Его желания для тебя гораздо важнее, чем мои?
- Просьба твоего отца не главная причина.
- А что тогда?
- Мое собственное желание. Нам с тобой давно пора провести какое-то время вместе.
Вот это уж действительно совсем не в стиле Симмонса - заставлять человека что-либо делать вопреки его воле. Будучи мужем, он считал, что в семье каждый сам принимает решения и не вмешивается в профессиональную жизнь другого.
- Прошу прощения, что действовал против твоей воли. Я-то думал, что тебе здесь понравится.
- Мне не может нравиться то, что меня заставляют делать насильно! Почему ты украл мой паспорт?
Адам усмехнулся.
- У тебя страсть к преувеличениям. Я не крал твой паспорт. Я взял и… скажем так, не торопился тебе отдать.