– Да, и это тоже. – Макс прищурился и насмешливо улыбнулся. – Ты прямо млела от их акцента.
– А ты ревновал?
Он хохотнул:
– Вряд ли. У нас же был медовый месяц.
Их медовый месяц. В ее голове снова вспыхнула картинка: они в кровати. Она почти видела их нагие тела, предвкушение…
На этом месте занавес опускался.
Она совершенно не представляла, каково это, прикасаться к Максу, целовать его, знать форму его мышц, текстуру кожи. Как его большие руки могут гладить ее. Каково это, заниматься с ним любовью.
Она снова тяжело вздохнула.
– Тебе пора спать, – заметил он.
– Ты сейчас говоришь как мой папа.
– Не папа, а сиделка.
– Да, – эти слова поставили ее на место. Она – больная, а Макс разумно и ответственно следует указаниям доктора, следит, чтобы она много отдыхала.
Они собрали тарелки и столовые приборы, отнесли их на кухню. Пока Макс загружал все в посудомоечную машину, Кэрри приняла душ в роскошной огромной ванной. Макс привез для нее ночной халат – голубой хлопок, оборки с белой английской вышивкой и шнуровкой. Кажется, сегодня вся ее одежда была либо милой, либо очень изысканной. Ничего вызывающего, вроде фиолетовых штанов и зеленых футболок, в которых, насколько могла помнить, она любила спать.
Кэрри нашла пушистый банный халат в шкафу, надела его, скромно завязав на талии, прежде чем выйти в гостиную и пожелать Максу спокойной ночи.
Он расслабленно сидел на диване, смотря по телевизору какое-то шоу с приглушенным звуком, но встал, когда она вошла в комнату.
– Спасибо за обед и за заботу обо мне сегодня.
– Пожалуйста. – В его глазах промелькнула смущенная грусть.
У Кэрри внезапно перехватило горло. Макс расстроен тем, что она ведет себя не как его жена? Ну а чего он ждал от нее сейчас? Чтобы поцеловала его на ночь?
Он подошел к ней по тростниковому ковру, и она задрожала, представив, как их губы встречаются в поцелуе. Интересно, какие у него губы? Теплые? Он обнимет ее и прижмет к своему твердому большому телу?
Даже сквозь толстую ткань халата она почувствовала, насколько теплые и сильные у него пальцы, когда он положил руку ей на плечо.
– Спокойной ночи, Кэрри. – Он дружески потрепал ее по плечу и отступил назад.
Вот так.
Даже не чмокнул в щечку. Надо же, какой заботливый. Она поняла, что должна быть ему благодарна, поскольку нуждалась в заботе и хотела ее.
Тогда почему она чувствует разочарование?
– Спокойной ночи, Макс. – Кэрри слегка улыбнулась, помахала рукой, повернулась и пошла в свою комнату.
Макс перестал сдерживаться и выдохнул, взял пульт от телевизора и выключил его, вышел на балкон. Стоя у перил, он смотрел на темную атласную воду. Морской бриз, слегка влажный и прохладный, обдувал его лицо. В горле стоял ком, глаза щипало.
Черт возьми.
Кэрри едва не убила его здесь. Она выглядела такой беззащитной, стоя посреди комнаты в халате и босиком, с нервной улыбкой, подрагивающей в уголках рта. Такая красивая.
Он чувствовал, что, если бы он обнял ее, она не стала бы отбиваться. В момент слабости он почти убедил себя, что судьба вернула ему прежнюю Кэрри, девушку, которую он когда-то безоговорочно полюбил.
Все эти разговоры об их медовом месяце обернулись настоящей пыткой. Такие мучительные, страстные воспоминания. Было так соблазнительно воспользоваться ее неведением, притянуть к себе и поцеловать, вновь почувствовать ее в своих руках, такую мягкую, женственную и чувственную. Снова насладиться несдерживаемой свободой и восторгом прежних счастливых дней.
Показать ей все, о чем она скучала.
Но воспользоваться ее положением сейчас не слишком ли поздно? Да и стоит ли, ведь он все равно знает, что память к ней вернется, а с ней и все ее горькие обиды.
Он сжал перила, представляя тот отрезвляющий момент, когда Кэрри все вспомнит. Он почти видел, как любопытство, сияющее в ее глазах, тает, сменяясь растущим пониманием и цинизмом. И, вполне возможно, гневом.
У него вырвался тихий стон. Это была жуткая ситуация – заполучить Кэрри назад, беспомощную и нуждающуюся в нем. Просто немыслимо.
Однако выбора нет. Ему придется пройти через это. Пока жена нуждается в нем, он должен сделать все, что может, для нее, а потом со смирением встретить шторм, который неминуемо последует.
Кэрри, наконец, заснула, а когда проснулась, комнату уже наполнял бледный свет, проникавший сквозь занавески. Она слышала звуки, доносившиеся из кухни. Шумел закипавший чайник. Звенели чашки, которые ставили на гранитную поверхность.
Ей нужно встать и присоединиться к Максу. Отбросив одеяло, она села.
В тот же момент послышался стук в дверь.
– Да? – отозвалась она, потянувшись за одеялом.
В дверях появился Макс с чашкой чая. Кэрри как завороженная смотрела на него. Он выглядел невероятно соблазнительно в черных шелковых шортах-боксерах и белой футболке, обрисовывающей мускулистую грудь.
Как ни глупо, она совсем забыла прикрыться, и теперь его глубокие синие глаза в упор смотрели на нее. На растрепанные волосы, голые плечи, тонкую ткань ночной рубашки. Она испугалась, ощутив, как набухли соски, и была почти уверена, что он это заметил.
Пульс бешено застучал.
– Я подумал, ты захочешь чашечку чаю, – пояснил он.
– Спасибо. – Кэрри знала, что получилось нервно, и не понимала, как с этим быть. Быстро встала с кровати и надела банный халат, который оставила на соседнем стуле. – Я выйду.
– Как хочешь, – вежливо сказал он. – Я буду на кухне.
По удивлению и симпатии, появившихся в его глазах, она поняла, что он точно знает причину ее нервозности. Она была уверена, что он догадался о ее похотливом интересе к нему. Словно ее тело вспомнило… все…
***
Они пошли завтракать в город. Макс предложил Кэрри самой выбрать, куда пойти, и она без тени сомнения остановилась на кафе со столиками, выходящими на море.
Дружелюбный официант с бритой головой и золотой серьгой поприветствовал их сияющей улыбкой.
– Давно вас не видел, ребята.
К удивлению Кэрри, он подошел и расцеловал ее в обе щеки.
– Привет, Джако. – Макс от всего сердца пожал ему руку и похлопал по плечу. – Рад тебя видеть.
– Здорово, что вы вдвоем. Как у вас дела?
Кэрри раздумывала, насколько хорошо она знает этого парня. И что можно ему ответить.
– У нас все хорошо, спасибо, – ровным голосом сказал Макс. – Было много дождей, а это всегда большая помощь в работе.
Джако кивнул, потом быстро бросил взгляд на столик рядом с водой.
– Как будто знали, что вы придете. Ваш любимый столик свободен.
– Долго придется ждать? – ухмыльнулся Макс, пока они рассаживались.
Кэрри надеялась, что ее улыбка не вызовет удивления у Джако; она развернула накрахмаленную салфетку и положила ее на колени.
– Принести меню? – спросил он, понимающе улыбнувшись. – Или принести как обычно?
Как обычно? Кэрри понимала, что выглядит удивленно и смущенно. Она быстро взглянула на Макса, тот ободряюще улыбнулся ей.
– Конечно, как обычно. Мы не станем нарушать традицию, – обратился он к Джако.
Кэрри покачала головой, когда официант ушел.
– Только не говори, что я выбрала наш любимый ресторан.
Макс снова улыбнулся, и его синие глаза засияли так, словно внутри их зажглись звезды.
– Невероятно, – начал он. – На этой улице полдюжины ресторанов, но ты остановилась прямо на этом месте, будто сделала единственно возможный выбор.
– Не помню, что когда-либо приходила сюда.
– Может быть, твои вкусовые рецепторы на языке помнят?
И вот снова совершенно обезоруживающее ощущение. Неужели ее тело помнит то, что скрывает мозг?
Кэрри глубоко вздохнула.
– Интересно, из чего состоит мой обычный завтрак здесь?
– Из блинов.
– Правда? – Она удивленно уставилась на него. – Кто бы мог подумать. Ведь я всегда была так осторожна с углеводами.
– Париж излечил тебя от этого, – заверил Макс. – Каждый раз, когда мы заходили сюда, ты всегда заказывала блины с голубикой и взбитыми сливками.
Возвращаясь пешком по берегу моря по дорожке между роскошными тропическими садами, Макс все время боролся с желанием взять Кэрри за руку или обнять за плечи, как всегда делал в прошлом.
Было соблазнительно игнорировать письмо, которое она написала, заявив, что устала от жизни в буше. Чертовски соблазнительно воспользоваться ситуацией и просто продолжать делать вид, что их брак был удачным.
Он знал, что любовная химия все еще сохранилась, поскольку не единожды ловил на себе вопрошающий взгляд Кэрри и видел в ее глазах знакомые проблески интереса и желания.
– Макс? – Она повернулась к нему. – Сколько ехать до твоего дома?
Он нахмурился:
– До моего дома?
– Ну, до твоей собственности в Риверсли-Даунс.
– Примерно шесть часов. Почему ты спрашиваешь?
– То есть еще можно успеть засветло. Если быстро собраться.
– Ты хочешь ехать туда сегодня?
Она неопределенно улыбнулась:
– Думаю, да.
Макс затаил дыхание. В этом нет ни капли здравого смысла. Еще вчера Кэрри была смертельно недовольна своей жизнью в буше и казалась счастливой, очутившись в городе.
– Я было решил, что тебе нравится идея остаться здесь, – сказал он. – Разве ты не хочешь пройтись по магазинам? Или, может, сходить в кино?
А про себя решил, что у них есть шанс кое-что исправить до того, как к ней вернется память. Похоже, они смогут начать все сначала.
Кэрри пожала плечами: