– Кэрри выглядит совершенно здравомыслящей.
Сильвия фыркнула:
– Ну да, кто бы сомневался. Однако мне все это не нравится.
Ничего удивительного. Сильвии всегда все не нравилось с того момента, как она узнала о Максе. А когда за их знакомством последовало "воскрешение" Дуга Петерсона, она так разволновалась, что даже провела ночь в больнице. Макс одно время жалел ее, но его симпатия серьезно поубавилась в последующие годы.
– Сильвия, можно тебя попросить не говорить Кэрри о твоем отношении ко всему этому, когда будешь разговаривать с ней? Это все равно ничего не изменит.
На том конце провода послышался явный вздох.
– Благодарю тебя, но не стоит учить меня, как и о чем разговаривать с моей собственной дочерью.
Не зная, как выразить чувства вежливо, Макс прикусил язык.
– Думаю, я сама соображу, как мне с ней разговаривать, – продолжала Сильвия. – И еще, я хотела бы кое-что сказать тебе, Макс. Буду до конца откровенной.
– Я весь внимание.
– Не остри. Я переживаю за Кэрри. Меня беспокоит то, что ты планируешь воспользоваться сложившейся ситуацией.
На этот раз Макс так громко заскрипел зубами, что у него чуть не раскрошились челюсти.
– На что ты, черт побери, намекаешь, Сильвия? Что я соблазню Кэрри, пока она ничего не помнит?
– Ну да. Об этом я и беспокоюсь. Кэрри сейчас такая беззащитная.
– Знаю, – холодно бросил он. – Я бы попросил тебя поверить мне, я действую исключительно в интересах моей жены.
– Ну да, но я случайно узнала…
Сильвия замолчала. Макса охватили новые сомнения. Неужели теща узнала, что Кэрри планировала уйти от него?
На том конце телефонной линии снова раздался вздох.
– Придется поверить, что ты сдержишь слово, – сказала Сильвия, хотя и не очень уверенно.
– Я скажу Кэрри, что ты звонила и передавала ей привет.
– Спасибо. Я перезвоню утром.
Макс мрачно повесил трубку. Теща всегда была недовольна, что он увез ее дочь от ярких огней города в глубины буша.
Однако Кэрри долго уговаривать не пришлось. Она сама решила уехать из города, когда они познакомились. С пылавшими восторгом глазами она заявила, что готова последовать за ним хоть в Антарктиду, на вершину Эвереста или на Тимбукту, только бы быть с ним вместе. К разочарованию ее мамы.
Макс вспомнил, как Сильвия приехала в первый и последний раз в Риверсли-Даунс погостить. Она сразу же направилась в дом, едва присев на веранде. И провела все пять дней в гостиной, одетая так, словно ожидала приезда королевы.
С тщательно уложенной прической, накрашенными ногтями, жемчугом на шее и в ушах. Разодетая в откровенное вечернее платье, она вышивала крестиком, когда у Кэрри не было времени ее развлекать.
Все вздохнули с облегчением, когда она уехала. От нее остался подарок – вышитая диванная подушка с девизом "Семья навсегда".
Макс воспринял это послание как угрозу.
Но сегодня вечером ему есть о чем беспокоиться помимо тещи. Его преследовала мысль, что Кэрри пошла путем своей матери, и это увело ее из семьи. Сегодня она все же задала ему тот душераздирающий вопрос.
Я сделала тебя счастливым?
Он сказал ей правду. Она сделала его счастливее, чем он ожидал. Два с половиной года они гармонично работали вместе, были друзьями и страстными любовниками.
Он не хотел рассказывать Кэрри остального – что она разлюбила землю и ушла от него. И в тот самый день растоптала его сердце тяжелыми сапогами.
Сквозь белые занавески пробивался мягкий рассвет. Кэрри лежала в полусне и рассматривала комнату – картины с туманными холмами, белый туалетный столик и милую зеленую стеклянную чашу с кучей сережек. Все казалось знакомым. На мгновение показалось, что она вспомнила все. Но воспоминания заканчивались тем днем, когда позавчера Макс привез ее сюда.
Как только она пыталась остановить воспоминание, оно улетало, как паутина на ветру, оставляя ни с чем. Ни одной зацепки, что она когда-либо видела эту комнату раньше, до несчастного случая, или дом, или мужчину, который жил здесь вместе с ней.
Она не знала, где Макс проводит ночи. И не могла не думать, как было бы, если бы он спал здесь с ней. Она думала не о сексе, поскольку становилось слишком жарко и беспокойно, едва она только задумывалась об их обнаженных телах, соединяющихся в страсти. Зато она позволяла себе думать о других не менее интимных вещах.
Дотрагивалась ли она до мужа ночью? Чтобы убедиться, что он лежит рядом, такой теплый и дорогой? Или она спала в его объятиях? Утыкалась в его теплую и сильную спину?
Окончательно проснувшись от этого последнего предположения, Кэрри встала. Нашла чистую одежду во встроенном гардеробе. Выбрала джинсы и лавандовую футболку-поло. Оделась. Хотя всегда считала лавандовый цвет старушечьим. Но когда посмотрела на себя в зеркало у туалетного столика, с удивлением поняла, как он ей идет. Она перебрала украшения в зеленой вазе и хотела уже примерить золотые серьги, когда увидела за вазой небольшую стеклянную подставку для колец.
А на ней простое золотое обручальное кольцо и красивый старинный перстень с двумя бриллиантами и очень тонким изношенным ободком.
Это, должно быть, кольцо бабушки Макса. Оно ей сразу понравилось.
Кэрри примерила кольца. Те подошли идеально. Она вытянула руку, любуясь ими. И снова удивилась, почему поехала кататься на лошади без них.
Макс сказал, что она сделала его счастливым, а сам-то при этом выглядел таким грустным. Она не могла отбросить чувство, что за этим кроется что-то еще. Какая-то тайна, связанная с их браком.
От беспокойных мыслей отвлекла Кловер, которая вошла в спальню и поприветствовала ее, энергично размахивая хвостом.
– О, доброе утро, золотая красавица. – Кэрри погладила собаку, и лед в сердце растаял, когда она увидела радость в глазах Кловер. – Ты скучала по мне?
Через мгновение она уже стояла на коленях и заглядывая в морду собаки.
– Ты должна знать правду, Кловер. Мы с Максом счастливы? Как бы я хотела, чтобы ты могла мне все рассказать.
Кловер просто перевернулась на спину, желая, чтобы ей почесали животик.
Кэрри засмеялась.
– Позже я отведу тебя гулять. Ты ведь хочешь гулять?
От внезапного восторга, охватившего собаку, стало ясно, что она понимает слово "гулять". И значит, ответ был "да".
Еще немного почесав Кловер за ушами, Кэрри пошла на кухню, где нашла у плиты записку, написанную от руки и подпертую сахарницей.
"Привет, Кэрри.
Мне нужно рано ухать, чтобы сделать кое-какие работы. Скоро вернусь, позавтракай сама. Все лежит или в кладовке, или в холодильнике.
Я возьму спутниковый телефон и позвоню тебе в восемь тридцать. Если тебе что-нибудь понадобится до этого времени, позвони сама, номер рядом с телефоном.
Да, звонил твой отец. Он приглашает нас на ланч в воскресенье.
Макс".
Как ни глупо, но настроение у нее сразу поднялось. Хотя и поняла, что зря надеялась, будто Макс будет сидеть и ждать, когда она проснется. "Но это разочарование хороший знак", – убеждала она себе. И ее странные опасения, будто что-то не так с их браком, могут оказаться совершенно безосновательными. Все это только в ее голове.
А принимая во внимание амнезию, эта последняя мысль была вполне ироничной. Она улыбалась, выбирая пакетики чая, и, пока закипал чайник, открыла двери кладовой, чтобы выбрать себе что-нибудь к завтраку.
Это была не кладовая, а мечта – почти отдельная комната, вся в полках, с хорошей вентиляцией благодаря небольшому окошку. Большие пакеты с мукой и сахаром стояли на полу, а на полках теснились всевозможные баночки и пакеты, всегда необходимые в хозяйстве потому, что супермаркеты находились далеко отсюда.
Там было также на удивление много полок с аккуратно подписанными стеклянными банками, выглядевшими как домашние заготовки – чатни, огурцы, варенье и джемы.
Кэрри выбрала одну банку. На этикетке, отпечатанной на компьютере, значилось: "Острый томатный чатни Кэрри К.". Этикетка выглядела довольно профессионально: черно-белый рисунок эвкалиптового дерева внизу, далее адрес – Риверсли-Даунс – и телефон мелким шрифтом.
– Боже.
Значит, она теперь Кэрри К.? К. и К. – боже, какой сюрприз – научилась готовить чатни и джемы. В прошлом, когда она думала о домашних заготовках, если вообще когда-нибудь задумывалась об этом, считала их чем-то вроде древней черной магии.
Только не говорите мне, что я превратилась в домашнюю богиню.
Заинтригованная, она открыла банку джема из манго и решила попробовать его с тостами. Оказалось вкусно, особенно с горячим чаем. Кэрри намазала еще один кусочек, и тут зазвонил телефон.
Она подскочила, когда резкий звук разорвал тишину в доме, потому быстро поспешила ответить.
– Алло? – Она растерянно раздумывала, как будет разговаривать, если звонящий ожидает, что она должна его знать.
– Кэрри, – завибрировал в трубке глубокий голос Макса.
– А, привет. – Внезапно пропал голос, без сомнения оттого, что ее поразил его густой баритон.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросил он.
– Спасибо, хорошо. – Она поняла, что в его вопросе почти наверняка есть некий подтекст. – Но боюсь, никаких новых воспоминаний.
– Ну ладно. У меня здесь еще есть работа. Если с тобой все в порядке, значит, я могу поработать еще час-другой.
– Конечно, Макс. Я найду, чем себя занять. Да, и еще. Ты уже кормил Кловер?
– Да. – Она подумала, что он обрадовался ее вопросу. – Так что ей ничего не понадобится до самого вечера.
– Ладно. Спасибо.