При лунном свете Хэмишу было не очень-то легко его разглядеть. Это был невысокий, морщинистый старик, но быстрые движения свидетельствовали, что он еще достаточно силен. Холодные глаза с неприязнью смотрели на Хэмиша.
- Ты храбрый парнишка, - сказал он, - но ты, скажу я тебе, влип.
- У вас тоже хватило ума - вся эта ваша болтовня о собачках! - фыркнул Тед. - Но я-то поумней вас. Не будь у меня головы на плечах, уже давно бы гнил за решеткой. Перережьте горло этому гаденышу и бросьте его в реку.
Впервые за все это время Хэмиш испугался. Ему захотелось повернуться и бежать со всех ног, но затем он решил, что скорее умрет, чем покажет этим людям, что ему страшно.
- Я не боюсь вас, - спокойно произнес он. - И если вы все-таки убьете меня, вас за это повесят - подвесят за шею, и вы будете болтаться до тех пор, пока не сдохнете. Вам это явно не понравится.
- Тебе тоже, нахаленыш, - прорычал Тед. - Я выпущу тебе кишки.
Он шагнул к Хэмишу, но Бен с невероятной для его возраста проворностью метнулся и встал между ними.
- Парнишка прав, Тед, - сказал он. - Совершив убийство, никуда не спрячешься. Одна дело - убить оленя, и совсем другое - ребенка. Мы захватим его с собой.
- Что? - прорычал Фергюс.
- Ты слышал, что я сказал, - ответил Бен. - Мы не можем оставить его здесь, поэтому остается только одно - взять его с собой.
- Тогда, ради бога, давай поскорее отсюда смоемся, - сказал Тед. - Или ты ждешь, пока сюда кто-нибудь придет и спросит, кто здесь стрелял?
Кажется, вопрос этот побудил его действию, так как Фергюс поспешил к грузовику и, повернув рукоятку, завел мотор. Прежде чем Хэмиш успел осознать, что вообще происходит, его грубо затолкали на переднее сиденье. Он пытался возмущаться, спорить, но шум мотора заглушил его голос, и он понял, что сопротивляться бесполезно.
Зажатый между сидевшим за рулем Фергюсом и Беном с другой стороны, Хэмиш чуть было не задохнулся от запаха бензина, жира и старого табака. Грузовик тронулся и понесся с головокружительной скорости, гремя колесами.
- Куда вы меня везете? - наконец спросил Хэмиш, привыкнув к шуму мотора.
- Кто не задает вопросов, того не обманывают, - съязвил Тед.
- Если тебе жизнь дорога, сынок, тогда сиди спокойно и не рыпайся, - добавил Фергюс, ведя тяжелый грузовик по узкой, извилистой дороге. Очевидно, эта работа была для него привычной.
В кабине было душно, сказывалось пережитое волнение, и Хэмиша начало клонить в сон. Ему было тепло между Фергюсом и Беном. Вскоре его голова склонилась на грудь, и он уснул. Через некоторое время он проснулся и увидел, что все еще ночь. Браконьеры остановились, чтобы купить бутерброды и чай. Хэмишу дали один бутерброд, но он слишком устал и поэтому, несколько раз откусив, вновь уснул, положив голову на плечо Бену.
Утром он проснулся снова; в горле у него першило, шея и ноги затекли. Через несколько мгновений Хэмиш понял, где он и что с ним происходит. Вскоре грузовик остановился.
- Высадите его, - услышал Хэмиш слова Фергюса, и тут же его передали Бену, потом Теду, а затем открыли дверь и бросили в заросли вереска. Падая, он оцарапал лицо, руки и колени. Поднявшись на ноги, мальчик увидел, что грузовик уже уехал.
Он стоял один-одинешенек на пустынной дороге. Вокруг ни души - никаких признаков обитания человека, хотя дорога была широкая и гудронированная. Хэмиш огляделся вокруг. Он никогда не бывал здесь. До горизонта простирались пустоши, но в отличие от Скейга кое-где виднелись деревья.
- Наверно, отсюда недалеко до Глазго, - решил Хэмиш.
Было утро, но очень раннее - часов пять, подумал он. Мальчик пытался прикинуть, как скоро грузовик доберется до Глазго, но у него ничего не вышло. Единственное, что он знал, - путь неближний.
И вдруг Хэмиш понял, что пропало его ружье. Впервые с того времени, как он покинул замок и отправился в это опасное приключение, ему захотелось расплакаться. Его ружье - его драгоценное ружье, которым он владел так недолго! Затем с философским оптимизмом он решил, что кто-нибудь - или Беатрис, или Иэн - подарят ему новое. Ведь он сделал все возможное, чтобы спасти оленей. И разве он виноват, что ничего не получилось.
Куда страшнее потери ружья было то, что он голоден и должен вернуться домой. Хэмиш потер грязными руками глаза и даже немного обрадовался, что ему не нужно их мыть, потому что здесь некому напомнить ему об этом. Затем он завязал шнурки и зашагал по дороге в том направлении, откуда ехал грузовик.
Приблизительно в это же время Мойда, Иэн с Уилли Маккэем и Халлом на заднем сиденье вернулись в замок. Всю ночь они искали полицию, затем долго втолковывали полицейским, что произошло, затем сами несколько раз колесили туда-сюда по долине в поисках Хэмиша.
Иэн слишком поздно понял, что ему не следовало поворачивать назад после того, как они обнаружили следы грузовика. Нужно было ехать в том направлении. Вместо этого он потратил драгоценное время на то, чтобы вернуться замок, а затем отвезти Мойду в ближайший полицейский участок.
Полицейский участок находился в Броре, но даже и там пришлось потерять время. Дежурному констеблю нужно было дождаться инспектора; инспектор же, прежде чем предпринимать какие-либо действия, должен был выслушать всю историю с самого начала. К этому времени все решили, что грузовик должен проехать через Лэрг, если он действительно следовал в том направлении, а затем по дороге на Инвернесс, направляясь в Глазго или Абердин.
Инспектор сказал им, что слышал о том, будто оленей возили именно в эти два города. Мойда сидела бледная и испуганная. Иэн знал, что она просто с ума сходила от страха за Хэмиша. Да и сам он волновался не меньше. Люди, которые стреляли оленей, вряд ли станут церемониться с ребенком, особенно с мальчиком, который пытался им помешать.
Для Мойды это была самая долгая ночь во всей ее жизни. Когда она вернулась в замок, было лишь пять часов утра, но ей с трудом верилось, что прошло всего каких-то четыре часа с тех пор, как они отправились на поиски мальчика. Инспектор пообещал им сообщить сразу же, как только что-нибудь выяснится. Иэн сказал, что будет каждый час ездить в деревню и звонить в полицию.
А пока им ничего не оставалось, кроме как ехать домой. Если Хэмиш найдется, их отсутствие еще больше затруднит дело.
Они устало поднялись по лестнице и подошли к входной двери замка. Халл проскользнул вперед.
- Я разожгу камин в библиотеке, сэр, - сказал он, - и принесу вам что-нибудь поесть.
- Спасибо, Халл. Думаю, всем нам нужно позавтракать, - ответил Иэн.
- Я ничего не хочу, - запротестовала Мойда. Но Иэн, дотронувшись до ее руки, сказал:
- Чепуха! Если ты не будешь себя беречь, того и гляди заболеешь, и от тебя не будет никакой пользы.
Мойда поняла - Иэн хотел сказать, что по его возвращении домой за Хэмишем, возможно, придется ухаживать, и она моментально взяла себя в руки.
- Тогда чашку чая и хлеба с маслом, если не трудно. Вряд ли смогу съесть что-либо еще.
- А мне яичницу с беконом, Халл, - твердо сказал Иэн.
В камине все еще тлел огонь; туда бросили сухих щепок, и через несколько секунд огонь ярко разгорелся вновь.
- Я мигом, сэр, - пообещал Халл, выходя из комнаты.
- Присядь и отдохни, - посоветовал Иэн Мойде.
- Не уходи! - Эти слова сами сорвались с ее губ, прежде чем она успела подумать.
- На одну минуту, - сказал Иэн. - Я не могу весь день ходить в пиджаке.
- Извини, - ответила она, закрывая лицо руками. - Я так глупо себя веду! Но я просто не могу думать ни о чем другом, кроме Хэмиша. Хэмиш в лапах у этих извергов!
- Я знаю. Как только мы поедим, то постараемся придумать, что делать дальше. А пока утешай себя тем, что Хэмиш у них еще не слишком долго.
- Он замерзнет и проголодается.
- Прекрати выдумывать, - ответил Иэн. - Я знаю, это трудно, но в такие моменты нужно брать в расчет только факты. Если воображение заводит слишком далеко, для рассудка не остается места.
В словах Иэна была правда, из чего Мойда сделала вывод, что когда-то и ему довелось страдать не меньше, чем ей сейчас. Возможно, он тоже когда-то испытывал страх. Беспомощно и в то же время необычайно женственно всплеснув руками, она сдалась, доверившись его силе и мудрости.
- Постараюсь ни о чем не думать, - пообещала она. - Иди умойся. И мне нужно сделать то же самое.
- Оставайся здесь, - приказал Иэн. - Если мы начнем бегать по дому, то можем кого-нибудь разбудить, а это нам нужно меньше всего.
Мойда с благодарностью посмотрела на Иэна. Как хорошо он все понял! Она не хотела подниматься наверх, потому что Беатрис и Линетт могли их услышать и начать расспросы о том, что случилось. Девушка знала, что просто не вынесет их расспросов и любопытства. Кэти крепко спит, за нее можно не беспокоиться. Девочка редко просыпалась раньше семи утра; обычно племянница спала еще долго после того, как Мойда и Хэмиш уже встали и оделись.
Оставшись в одиночестве, Мойда встала и подошла поближе к камину. Несмотря на теплое пальто, ее била дрожь. Согрев руки, она по привычке глянула в зеркало над каминной полкой, пригладила волосы и припудрила нос. После чего почувствовала себя лучше.
"Я просто трусиха", - подумала Мойда. И все же она знала, что отчасти в этом виновато присутствие Иэна. Будь она одна, то наверняка бы взяла ситуацию под контроль, заставила бы себя сделать то, что сделал он, пусть даже не так спокойно и уверенно. Но ей было так приятно ощущать свою зависимость. Внезапно она поняла, что именно зависимость от Иэна для нее важнее всего - никто другой не сумел бы вызвать у нее подобных чувств.