Интересно, подумал Иэн, какова она, когда влюблена? Мягкая, нежная и привязчивая? Или, наоборот, властная и взбалмошная? Внезапно ему захотелось увидеть ее глаза, темные и полные страстной истомы, и приоткрытые в ожидании поцелуя губы.
Вздрогнув, он поднялся с места. Они вернулись в Скейг; бог знает, куда могли увести его мысли.
Войдя в холл и снимая с себя меха, Беатрис поначалу не вслушивалась в болтовню Кэти; она собиралась сделать Мойде какое-нибудь язвительное замечание за то, что та позволяла детям бегать по дому, как будто он их собственный.
Беатрис вспомнила, что так и не поговорила со сквоттерами, и проблемы герцога отошли на второй план. Затем, услышав, как Кэти рассказывает о том, что видел Хэмиш, а Мойда пытается уговорить Хэмиша рассказать о том, что тот знает, Беатрис волей-неволей начала принимать участие в происходящем.
Ей всегда требовалось сунуть свой нос в любое дело, каково бы оно ни было. Она играла исключительно главные роли, даже если драма не стоила и выеденного яйца. Жизнь Беатрис рассматривала как спектакль, в котором она монополизировала центральное место, не обращая внимания на остальных. Этому способствовала ее железная воля, властный характер и поразительное жизнелюбие.
В большинстве случаев людям было либо слишком трудно, либо слишком утомительно противостоять Беатрис. Те, кто считали ее невыносимой, просто исчезали из ее жизни и игнорировали ее; она же просто-напросто не задумывалась об их существовании.
Несмотря на ее утонченную, женственную внешность, Беатрис следовало родиться мужчиной. Из нее получился бы проницательный, успешный бизнесмен. Она хотела командовать и держать все под контролем, но, будучи женщиной, старалась наилучшим образом использовать имеющуюся у нее власть.
Ведя Хэмиша за руку в библиотеку, Беатрис была само очарование. Она была в центре внимания. Ей удалось побороть враждебность Хэмиша. Все остальные покорно, как овцы, следовали за ней.
Она села на диван и, пока остальные собирались в комнату, завладела вниманием мальчика.
- Послушай меня, Хэмиш, - начала Беатрис, - чего бы тебе хотелось больше всего на свете?
- Ружье, - быстро ответил Хэмиш.
- Не знаю, смогу ли достать для тебя настоящее, - ответила Беатрис, - но думаю, что найду двуствольное ружье, стреляющее пробками и деревяшками. Оно будет стрелять на большое расстояние и выглядеть точь-в-точь как настоящее. Хочешь такое?
- Зря она старается подкупить его, - сурово сказала Мойда Иэну.
Она произнесла это тихо, но все присутствующие услышали ее слова. Потому что говорила Мойда с чувством, и Иэн, повернувшись к ней с улыбкой, подумал, как она красива, когда глаза ее горят, а на щеках выступил румянец. Беатрис же, казалось, не замечала никого, кроме Хэмиша.
- Кто-нибудь будет знать, что оно не настоящее? - спросил Хэмиш.
- Никто, кроме тебя, - заверила его Беатрис.
- Тогда я согласен, - с серьезным видом ответил мальчик и после короткой паузы добавил: - Пожалуйста…
- Сегодня же закажем его по телефону. Послезавтра ты его получишь. Но, если я подарю тебе ружье, ты сделаешь кое-что для меня?
Хэмиш ответил не сразу. Он был достаточно сообразителен, чтобы понять - это сделка.
- Д… Да, - наконец произнес он с явной неохотой.
- Тогда расскажи мне про девочку, которая подходила к прилавку за белым вереском. Расскажи все, что сможешь вспомнить. Давай начнем с самого начала. Это было вчера днем, так ведь?
Хэмиш утвердительно кивнул.
- Кто еще там был?
- Кэти. А тетя Мойда показывала людям замок.
- Людям? Тем, у которых была маленькая девочка с горшочком вереска?
- Да, но она не пошла в замок. Она сказала, что устала, и ее мама разрешила ей поиграть на улице, пока они не вернутся с экскурсии.
- Теперь я вспомнила, - воскликнула Кэти, - потому что она дала мне шесть пенсов за девочку, а потом заставила вернуть обратно, потому что девочка не пошла в замок.
- А что было потом? - спросила Беатрис.
- Девочка стояла на улице, - ответил Хэмиш, - она смотрела на меня и улыбалась. Но я не стал улыбаться в ответ.
- Почему же? - удивилась Беатрис.
- Потому что она девчонка, - объяснил Хэмиш.
- Понятно! - серьезно произнесла Беатрис. - У нее было что-нибудь в руках?
- Нет, - ответил Хэмиш, - но потом она залезла в машину.
- И еще долго не могла открыть дверь, - презрительно сказала Кэти. - Она была больше меня, но у нее долго не получалось. А вот я умею открывать дверь в машине, правда, тетя Мойда?
- Конечно, дорогая, - ответила Мойда.
- Она открыла дверь, - сказала Беатрис. - А что она сделала потом?
- Вернулась к прилавку с горшочком вереска в руках и леденцом на палочке, - сообщил Хэмиш. - Она сосала леденец, чтобы и мне захотелось.
- Ты разговаривал с ней? - спросила Беатрис.
Хэмиш покачал головой.
- Леденец был красный, - вмешалась Кэти, - она отдала бы его тебе, если бы ты с ней заговорил.
Хэмиш ничего не ответил. Он разглядывал оленьи рога над каменной полкой, и Беатрис заметила, что он считает на них отростки. Ага, значит, внимание мальчонки рассеялось, и она поспешила сказать:
- Кроме ружья, я закажу для тебя красных леденцов, но ты еще не закончил свою историю, Хэмиш. Девочка стояла возле твоего прилавка с горшочком вереска и леденцом.
- Да, до тех пор, пока не вышла ее мама, - со скучающим видом произнес Хэмиш. - С ней была еще одна тетя и какой-то дядя. Они купили яблок, а та тетя спросила: "Хочешь купить белого вереска, Берта? Было бы замечательно увезти его домой в…" - Хэмиш замешкался. - Я не помню куда.
- Подумай, - умоляюще сказал герцог.
Пока Беатрис вытягивала из мальчика детали этой истории, он стоял спиной к камину, дергая себя за усы и не сводя глаз с Хэмиша.
- Не помню, - упрямо повторил Хэмиш.
- Зато я помню, - сказала Кэти. - Она сказала "в Глазго".
- Нет, - сердито возразил Хэмиш, недовольный вмешательством сестры.
- А я говорю да, - настаивала Кэти. - Она сказала "Глазго", и когда дядя заплатил за яблоки, он сказал ей: "Пора ехать, до Инвернесса почти сто миль. По дороге ты начнешь жаловаться". Я подумала, что это смешно, потому что она сказала, что едет в Глазго.
- Я не слышал, чтобы она такое говорила, - заупрямился Хэмиш.
- Ничего страшного, - сказала Беатрис. - А что там они говорили о вереске?
- Девчонка захныкала: "Мама, хочу вереска. Хочу белого вереска". Мама ей ответила: "Хватит с тебя вереска. У тебя же его целый горшочек. Этого достаточно". А та сказала: "Он не белый. Мне нужен белый вереск, потому что он приносит счастье". Но мама не разрешила ей больше покупать вереск, а вот другая тетя купила, и затем они уехали.
Хэмиш глубоко вздохнул, как будто он очень устал после своего рассказа.
- Вот и все, - сказал он. - Так я получу ружье?
- Непременно, - ответила Беатрис.
- Ты смотрел на тот вереск? - поинтересовался герцог. - Ты его видел? Какого он был цвета?
- Это был просто вереск в горшочке, - решительно ответил Хэмиш.
- Он не был белым, - сказала Кэти, горя желанием помочь.
- Голубой? - осведомился герцог.
Все ждали ответа Хэмиша.
- Может быть, - неуверенно ответил мальчик.
Герцог громко простонал.
- Это следует выяснить, - сказал он. - Инвернесс и Глазго - большие города. Не зная имен, это все равно что искать иголку в стоге сена.
- Я знаю их имена, - тихо сказала Мойда.
Беатрис резко повернулась и впервые посмотрела на нее:
- Так почему же вы молчите?
- У меня еще не было возможности что-либо сказать, - ответила Мойда. В ее словах не было ничего грубого. Она лишь констатировала факт.
- Скажите нам, - начал умолять ее герцог.
- Я хорошо помню этих людей, - сказала Мойда. - Вчера после обеда это была вторая группа. С утра наплыв посетителей был невелик, что удивительно, потому что обычно их бывает гораздо больше. Поэтому я обрадовалась этим людям и была к ним более внимательна, чем обычно. Там была женщина, возрастом около тридцати лет - мать той девочки, и ее сестра, немного постарше. Думаю, машину вел муж сестры. Мне почему-то показалось, что мать с дочерью гостили у этих мужчины и женщины - они были приезжими, если вы понимаете, что я имею в виду.
- Да, продолжайте, - сказал Иэн.
- Вы же знаете, как трудно вспомнить все, что было сказано, если не стараешься запоминать, - объяснила Мойда, - но если связать вместе мои воспоминания и то, что рассказал Хэмиш, то, думаю, мать с дочерью живут в Глазго, а ее сестра с мужем - в Инвернессе или где-то в его окрестностях.
- А как их зовут? - осведомилась Беатрис.
- Фамилия второй женщины и ее мужа - Стюарт, - ответила Мойда. - Я это узнала, потому что она сказала мне: "Мы должны снова приехать в какой-нибудь другой день, потому что мистер Стюарт хочет пофотографировать. Сегодня такой солнечный день, а мы, к сожалению, забыли фотоаппарат". Затем мистер Стюарт добавил: "Мы обязательно приедем снова, и я вас сфотографирую, мисс!" Я поблагодарила его, хотя заметила, что эти слова вызвали недовольство у жены, и она поторопила его к выходу. Думаю, из этого можно сделать вывод, что именно они живут в Инвернессе.
- Да, конечно, - согласился Иэн, - они бы не смогли вскоре снова приехать сюда на день, если бы жили в Глазго. Мистер и миссис Стюарт из Инвернесса! Что ж, это уже хоть какая-то зацепка.
- Но их же тысячи! - сказала Беатрис.
- Сотни, - поправил Иэн. - Нам нужна телефонная книга.
- Да, да, точно, - согласилась Беатрис. - Мисс Мюррей и мисс Уотсон смогут позвонить из деревни.