- Я спрашивала не об этом, - возразила Патриция. - Мы с тобой дружим всю жизнь, но совать нос в интимные подробности у меня нет привычки. Я хотела сказать, как получилось, что вы опять встретились? Он ведь не живет на противоположной стороне улицы, в конце концов. Нью-Йорк и Сан-Франциско довольно далеко расположены друг от друга.
- Он прилетал к Нунцио Занетти на празднование Нового года.
- Нового года?.. - Глаза у Патриции расширились. - Ой, ой! В ту ночь!
- Да, в ту ночь, - мрачно подтвердила Касси.
- Значит, флирт действительно был спонтанным. Если бы та сотрудница, что должна была поехать в новогодний круиз, не заболела, ты, может, провела бы ночь дома у телевизора. Но тебе пришлось ее заменить, ты встретила Бенедикта, и вот результат…
- В результате, пока прочие гости веселились на палубе, мы с Бенедиктом встретили Новый год менее традиционным способом. И теперь мне достался подарок, который останется со мной на всю жизнь! - Слезы хлынули снова, не давая говорить. - Какая же я идиотка!
Патриция придвинула к ней пачку салфеток.
- Прекрати, Касс, хватит! Ты не из тех, кто сгибается под грузом обстоятельств. Ты не хнычешь ты борешься и побеждаешь.
- Боюсь, не в данном случае.
- В данном тоже! Ты не первая женщина, пострадавшая от незапланированной беременности, и, заметь, не последняя. Если ты считаешь, что совсем не готова нянчиться с малышом, есть ведь другие варианты. Можно отдать его на усыновление или.., сделать аборт.
- Варианты не для меня, - разрыдалась Касси, обняв руками живот.
- Тогда в чем дело? Бенедикт отказывается признать ребенка?
Раздражение и досада в голосе Патриции постепенно привели Касси в чувство. Она сделала мужественную попытку успокоиться.
- Нет, какой Бенедикт! При чем тут он! - Это не было правдой, потому что частично Бенедикт свою роль тут сыграл. - Это.., моя мама.
- Ой, солнышко! - Голос Патриции смягчился. - Я знаю, как тебе ее не хватает, особенно в теперешних обстоятельствах. Но ты не одна. У тебя есть я и Пан. Хотя мы никогда не сможем заменить ее, но на нас ты всегда можешь рассчитывать.
- Не в том дело. Это… - Опять поток слез. Отдышавшись, она продолжила:
- Ребенок должен родиться восьмого октября.
Патриция сочувственно хмыкнула.
- День рожденья твоей матери?
- Ну да. Не знаю, почему меня так это огорчает. Наоборот, это должно меня радовать, словно мама сверху наблюдает за мной. Словно это она дает мне дар новой жизни взамен себя. - Касси промокнула глаза и попыталась улыбнуться, глядя на изумленное лицо подруги. - Прекрати глядеть на меня как на сумасшедшую! Беременным разрешаются небольшие отклонения от нормы. Это в порядке вещей.
- Возможно. Последнее время ты постоянно находишься в состоянии стресса, весной всегда работы невпроворот, а тут теперь это. - Патриция на миг задумалась. - Может, тебе стоит немного отдохнуть от работы, взять коротенький отпуск?
Встретиться с Бенедиктом и разобраться с нынешней ситуацией. Как, думаешь, он воспримет новость?
- Никак. Я не собираюсь ему говорить.
- Не собираешься? Но он имеет право знать, Касси! Это его ребенок, и два родителя всегда лучше, чем один.
- От того, что я выросла без отца, я хуже не стала.
- Не глупи. Ты просто с малолетства научилась скрывать свою боль. Но это не оправдание лишать малыша отца. Хотя я его мало знаю, но Бенедикт Константине показался мне порядочным человеком, он из тех, кто готов признавать свои ошибки и достойно платить за них.
- Когда ему взбрело в голову заняться со мной сексом, он не слишком беспокоился о возможных последствиях своих ошибок.
- Вы оба виноваты, Касси. Позволь мне напомнить тебе, что, по твоему же признанию, ты сама вовремя его не оттолкнула.
- Ты права, - согласилась Касси. - Но все равно это его вина. Он был слишком.., он слишком сильно искушал меня, чтобы я могла отказать.
Патриция усмехнулась.
- Представляю, как все произошло. Соединение ваших с ним генов должно дать в результате прелестного младенца. Такого, которого он захочет признать, пусть он даже изначально терпеть детей не может. Ты просто обязана его известить, Касси.
Вернулись к тому, с чего начали!
- Ему я ничего говорить не буду, - тупо повторила Касси, - и ты тоже. Пойми меня правильно, Патриция. Все, что тут говорилось, не должно выйти за пределы этой комнаты.
- Слушай, я не собираюсь занимать целую страницу в "Сан-Франциско кроникл" под это сообщение, но секрет, однако, не из тех, которые можно долго хранить.
- У меня первая беременность. Возможно, живот будет не слишком заметен.
- Возможно. Но в следующий раз, когда Бенедикт опять появится в городе, что случится, скорее всего, во время летнего праздника Нунцио, у тебя будет уже месяцев шесть. На таком сроке любой заметит, что ты, как бы помягче выразиться, "в ожидании пополнения". И что тогда?
- Я возьму отпуск, а тебя оставлю разбираться с Нунцио.
- Я отвечаю за снабжение, а реклама и клиентура - по твоей части, Касси.
- Тогда я буду заниматься всем по телефону или через электронную почту.
- Ты бредишь! Нунцио ждет персонального подхода, твоего личного присутствия, как и раньше. Его траты дают ему право на это. Мы не можем позволить себе его разочаровывать. Тут дело не в тебе одной. Ты должна думать о будущем ребенка, а дети нынче недешевы.
- Чего ты мелешь, Патриция, у меня пока есть деньги.
- Но не миллионы, тем не менее, - заметила Патриция, - поэтому, если ты собираешься пойти по пути матери-одиночки, то тебе не стоит бросаться клиентами, подобными синьору Занетти.
Ты живо вспомнишь о щедро выписываемых им чеках, когда дело дойдет до оплаты медицинских страховок, частных школ, зубных врачей, уроков верховой езды и массы других счетов, которые приходится оплачивать любящим родителям.
- Ерунда, - отозвалась Касси, слишком озабоченная сегодняшними проблемами, чтобы волноваться о тех, что возникнут через годы. - Тогда я вплотную займусь этой работой, чтобы уложиться к маю. Шести недель вполне должно хватить. А после мне там показываться будет незачем, таким образом я избегу опасности столкнуться с Бенедиктом.
- И как долго ты собираешься сохранять тайну?
- Достаточно для того, чтобы вопрос, когда и кем зачат мой ребенок, потерял свою актуальность.
Патриция глянула на часы и возвела глаза к небу.
- Ты бредишь! Если бы мне не надо было бежать на встречу с поставщиком, я осталась бы и камня на камне не оставила от твоих доводов, но пока придется прерваться. Имей в виду, вопрос не закрыт.
- Нет уж, все, - заявила Касси, откидываясь на спинку кресла и яростно массируя виски. - Решение принято. И обсуждению не подлежит, - крикнула она вслед уходящей подруге.
Внезапно она почувствовала, именно почувствовала, а не услышала или увидела, что не одна в комнате. Инстинкт, предупреждающий об опасности, проснулся раньше, чем ее настиг протяжный, насыщенный богатыми модуляциями голос:
- Решение действительно принято, Кассандра.
В изумлении она обернулась и увидела входящего в комнату через стеклянную дверь балкона Бенедикта Константине.
- Но не то, - продолжил он, меряя шагами ковер, - которого ты ждешь. Совершенно не то.
Ясно, что он слышал весь их с Патрицией разговор. Ясно, что одобрения он у него не получил.
На его лице легко можно было прочитать решимость отстаивать свой вариант решения проблемы.
Но Касси, всецело занятая своими переживаниями, не спешила вникать в намерения других.
Она надменно выпрямилась.
- Не знаю, о чем вы, но мне хотелось бы знать, каким образом вы проникли в мой кабинет. У вас имеется одна минута на объяснения, а потом я вызываю охрану.
- Помолчи! - приказал он презрительным тоном. - Никого ты не позовешь!
Она была близка с ним. Он видел ее обнаженной. Он касался ее самых потаенных мест.
Глядя на него сейчас, она ощущала только страх. Потому что эта яростная, сжигающая страсть снова разгорелась в нем. И опять была направлена на нее. Только на сей раз она не привлекала ее, а пугала.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Взгляд Касси заметался с его лица на закрытую дверь, на телефон, стоящий на расстоянии вытянутой руки. Можно проскользнуть мимо него и оказаться в безопасности раньше, чем он сможет что-то сделать. Или нажать кнопку внутренней связи и позвать на помощь.
Любой вариант предпочтительнее ее теперешнего критического положения.
- Нет, Кассандра, - сказал он, расшифровав ее мысли с пугающей точностью. - Ты не выйдешь из комнаты и подкрепление тоже не станешь звать, если, конечно, не предпочитаешь обсуждать наши частные дела прилюдно. - Он склонился над ее столом, приподнял телефонный аппарат.
Помахал им перед ее носом. - В противном случае - звони, пожалуйста. Зови всех, кто есть в здании. Пусть идут. Или мне самому позвонить?
- Положи на место! - взвилась она, раздражаясь от слабости своего голоса. И злясь, что несмотря на его угрозы, она находит его привлекательным - мотылек, летящий на пламя свечи.
- Вот именно, дорогая. Последнее, что мне хотелось бы сделать, - это огорчить тебя больше, чем ты уже огорчена. - Он мягко поставил телефон на место, уселся в одно из кресел, вытянул свои длинные ноги и, словно продолжая задушевную беседу, заметил:
- Итак, в скором времени нас ждет появление младенца. И каковы твои предложения?
Немного успокоенная и обнадеженная переходом от войны к миру, она сказала:
- Не нам. Это не твои проблемы, Бенедикт.