- Ой, гадость какая! - воскликнул я и тоже стал смотреть в камин. - Да это горностай или ласка. Уже почти неделю вопит.
Я много раз стрелял по деревьям. Их было двое… один зверек ушел. И снова после тяжелой, гнетущей тишины раздался отчаянный крик из темноты.
- Ты знаешь, - сказал он, - она возненавидела меня после сегодняшнего дня, а я возненавидел ее…
Была полночь. Было грустно.
- Это нехорошо, - сказал я. - Ступай-ка спать… Через несколько часов наступит утро.
Часть третья
Глава I
НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ
Как я и предсказывал, Летти вышла замуж до того, как Лесли оправился от своей болезни. Они уже пять дней находились во Франции, прежде чем мы смогли вернуться к нормальной жизни дома. И хотя все продолжалось по-прежнему, у нас было чувство потери, словно что-то изменилось вдруг. Долгое путешествие в тихом доме кончилось, мы пересекли бурное море нашей юности, а Летти уже пристала к берегу и путешествовала теперь по чужой земле. Наступило время сниматься с места для всех нас, пора было покинуть долину Неттермера, чьи воды и леса навсегда остались в нашей памяти, в наших душах, в наших венах. Мы дети долины Неттермера, маленькая нация со своим языком и своей собственной кровью, и отправляться каждому в другую сторону, в изгнание, было больно.
- Я должен уехать сейчас, - сказал Джордж. - Такой уж у меня характер, чего зря тянуть время, кроме того, я испытываю страх по поводу всех тех вещей, которые медленно, но верно выходят из пор и от которых я наконец сам освобождаю себя. Мне нужно вырваться отсюда немедленно…
Это было время безделья, передышки между сенокосом и уборкой хлебов. Серым, спокойным августовским утром мы вдвоем метали стог. Мои руки горели, поэтому я ждал, когда же наконец пойдет дождь и загонит нас в помещение. Наконец он пошел, и мы поспешили в сарай. Забрались по лестнице на сеновал, где хранился сельскохозяйственный инвентарь и плотницкие инструменты. Сидели вдвоем у чердачного окна и смотрели на ручьи, леса, пруды. Мы находились почти на высоте деревьев, и нам казалось, что мы находимся в центре всего мирозданья, а главное - лесов, вод, всей этой залитой дождем долины.
- Через несколько лет, - сказал я, - мы станем совсем чужими.
Он посмотрел на меня добрыми темными глазами и неопределенно хмыкнул.
- Отсюда далеко до гостиницы "Баран", а уж до Лондона, где я буду, и подавно.
- Ты против, чтобы я отправился туда? - спросил он, тихо улыбнувшись.
- Все мы куда-то отправляемся: ты на север, я на восток, а Летти на юг. Летти уже уехала. Через семь недель уезжаю я. А ты когда?
- Должно быть, раньше тебя, - сказал он решительно. - Знаешь, - он улыбнулся своему признанию, - меня тревожит мысль, что я могу оказаться последним. Я не должен быть последним из отъезжающих… - добавил он.
- Ты переедешь к Мег? - спросил я.
Он стал отвечать нехотя, неуклюже, спотыкаясь на некоторых фразах:
- Понимаешь, это не то, что ты бы назвал любовью. Не знаю. Видишь ли, мне нравилась Летти, - он посмотрел на меня застенчиво. - Мы всегда строим воздушные замки. И я строил свой, мечтая о Летти. Понимаешь, в этом я похож на многих людей, я не задумывался о будущем. Я строил свой дом на песке. Просто клал кирпич на кирпич - и все. Ничего удивительного, что моя постройка сразу развалилась. Понимаешь, вы с Летти разбудили во мне сознание, но теперь все потеряно. Я жду, что с женитьбой обрету цель в жизни, начну строить свой собственный дом, настоящий, на фундаменте. Я должен жениться, или я потеряю себя. Есть только два человека, на которых я бы хотел жениться. Одна из них Летти, но она ушла. Я люблю также и Мег. Мег простенькая, миленькая, ласковая и удобная. Я глажу ее волосы, а она смотрит на меня, и ее глаза полны доверия и любви, и нет в наших отношениях никаких трещин, нам так спокойно друг с другом…
* * *
Три недели спустя, когда я лежал под августовским солнышком на лужайке, я услышал шум колес на покрытой гравием дорожке. Это был Джордж, он приехал звать меня на свадьбу. Оставил свой экипаж на дороге и поднялся по ступеням ко мне на лужайку. Одет был так, будто собирался на ярмарку: в пиджаке, бриджах и крагах.
- Ну, ты готов? - спросил он, стоя надо мной и улыбаясь. Его глаза были темны от возбуждения. Этот взгляд так свойствен Сакстонам в минуты возбуждения, восторга.
- Ты пришел в хорошее время, - сказал я. - Сейчас полдесятого.
- Для такого денька, как этот, не поздно, - сказал он весело. - Посмотри, как солнышко светит. Вставай, мужчине подобает быть проворным. По-моему, не мешало бы тебя немного расшевелить. Ну, вставай же, вставай! Посмотри-ка, птичка предсказывает мне удачу. - Он указал на белое пятнышко птичьего помета на своем плече.
Я нехотя поднялся.
- Ладно, - сказал я. - Нам нужно выпить виски, чтобы привести себя в норму.
Он последовал за мной с яркого солнышка в сумрак дома. В комнатах было тихо и пусто. Вместо веселого солнечного настроения холодная тишина. Ласковость этого утра испарилась мгновенно. Золотой солнечный свет снова заиграл в наших жилах лишь после того, как мы во второй раз наполнили стаканчики бледной жидкостью.
- Счастливец… сегодня я завидую тебе.
Его зубы белели, а глаза блестели, словно темная горючая жидкость, когда он смеялся.
- А вот тебе мой свадебный подарок!
Я остановился у четырех больших акварелей, висевших на стене. На них были изображены наши озера, ручьи, пруды, поля возле мельницы, серый дождь и сумерки, утро и солнце, проливающее золотой свет сквозь туман на разбуженный мир, и полдневный пруд в середине лета. Память о наших минувших днях вмиг опьянила его, и он задрожал перед этой красотой жизни, овеянной магией лет. Он осознал, как прекрасна была вереница прошедших дней.
- Великолепно, Сирил, это наше с тобой время, - сказал он, ощутив нечаянную радость.
Мы сели в экипаж и окунулись в свежесть леса, потом выехали на дорогу прямо под льющийся с неба солнечный свет. Коттеджи Креймида наполнили тень цветом роз, а солнечному свету придали запах розового и голубого от васильков и живокости-шпорника. Мы быстро одолели длинный сонный холм и спустились в низину, помчались мимо ферм, где в садиках гуляли куры вместе с красно-золотыми петухами и утками, напоминающими белые облачка; под сенью осин утиный выводок шествовал к пруду.
- Я велел ей быть готовой в любую минуту, - сказал Джордж, - но она не знает, что это сегодня. Не хочу суеты.
Кобыла начала подниматься наверх, туда, где находилась гостиница "Баран". После того как лошадь остановилась, мы услышали в тишине тихое монотонное пение в саду. Мы сидели спокойно в повозке и смотрели через двор, где поднимались пучками высокие белые лилии. За цветами виднелась Мег, она склонилась к кустам крыжовника. Потом заметила нас и пошла по тропинке с миской крыжовника. В чистеньком платье и белом переднике. Ее черные тяжелые волосы блестели в лучах солнца, а лицо искрилось смехом.
- Вот уж не думала, не гадала! - воскликнула она, стараясь не показать, что она догадалась о причине его приезда. - Забавно, что вы сегодня приехали рано утром.
Ее глаза, счастливые черные глаза, не встревоженные ничем, такие искренние и добрые, смотрели на нас вопрошающим взглядом малиновки. Ее глаза отличались от глаз Сакстона: темные, они никогда не застывали, никогда не замирали, никогда не выражали боли, обиды или восторга.
- Ты готова? - спросил он, улыбаясь ей сверху.
- Для чего? - спросила она в смущении.
- Чтобы пойти и расписаться со мной… У меня есть разрешение.
- А я собиралась готовить пудинг, - воскликнула она.
- Бросай все дела… надень шляпу.
- Но ты посмотри на меня! Я же сейчас собирала крыжовник. Посмотри! - она показала ему ягоды и царапины на руках.
- Ай-яй-яй! - сказал он, потянув ее за рукав. Она вырвала руку, улыбаясь и лучась от счастья. Я почувствовал запах белых лилий.
- Но ты ведь не это имеешь в виду, да? - сказала она, подняв к нему лицо, круглое и сияющее, как вишня. Вместо ответа он развернул разрешение на брак. Она прочитала его и в смущении отвернулась, проговорив:
- Ну, я к этому была готова. Ты не зайдешь, не скажешь бабушке?
- А есть ли в этом необходимость? - спросил он.
- Да, пойди и скажи ей, - настаивала Мег.
Он пошел. Я же предпочел не заходить в дом. Мег выбежала из дома со стаканом пива для меня.
- Мы не задержимся, - сказала она. - Я только надену другое платье.
Я услышал, как Джордж тяжелой походкой поднялся по лестнице наверх и как он открыл дверь туда, где лежала бабушка.
- Что случилось, паренек? Что привело тебя к нам так рано? - спросила она.
- Как себя чувствуешь, тетушка? - спросил в свою очередь он.
- О, прискорбно, прискорбно! Немного осталось до того момента, как меня вынесут отсюда…
- Не надо, так говорить, не надо!.. Я только что из Ноттингема… Хочу, чтобы Мег поехала со мной.
- Зачем? - резко воскликнула старуха.
- Хочу на ней жениться, - ответил он.
- Что! Что ты сказал? А брачное разрешение, а кольцо, а все такое прочее?
- Обо всем этом я позаботился, - ответил он.
- Ну, вот это здорово, должна я сказать! Что же это за свадьба получается! Тяп-ляп, и все!
- Вы же знаете, что я хотел жениться на ней. Я же об этом прямо говорил. И не хотел никакой лишней болтовни на эту тему.
- То есть решил потихоньку! А что плохого, если народ станет говорить об этом? Не за негра же она замуж выходит, чего тут бояться?.. Никогда я этого от тебя не ожидала… Чего вы опасаетесь, почему все так вдруг?
- Мне кажется, что никакой спешки нет.