Напрягшись, Блэй проскользнул в тренажерный зал…
- Иисус… Христос. Джон.
Его голос не был услышан вообще. С другой стороны монотонный рев механизма и топот шагов Джона заглушили бы и взрыв автомобиля.
Огромное тело парня на дорожке было абсолютно безумно, его футболка и торс обливались потом, капли которых смахивались тыльной стороной сжатого кулака создавая по обе стороны от себя две равные лужицы на полу. На обоих его белых носках краснели алые полосы, спускающиеся с его пяток, как будто он стер участок кожи, а черные нейлоновые шорты, хлопали как влажное полотенце.
- Джон? - прокричал Блэй, глядя на сгоревший тренажер рядом с парнем. - Джон!
Когда парень не повернул голову на окрик, Блэй подошел и замахал руками в поле зрения Джона. А затем пожалел об этом. Взгляд, встретившийся с его, пылал ненавистью настолько порочной, что Блэй отступил на шаг назад.
Когда Джон перевел свой взгляд обратно в пространство перед собой, стало чертовски ясно, что ублюдок собирается продолжать в том же духе, пока не сотрет ноги по колено.
- Джон, как насчет того, чтобы остановиться! - крикнул Блэй. - Прежде, чем свалишься?
Нет ответа. Только скрипучий визг беговой дорожки и бомбардирующий звук ног.
- Джон! Давай! Ну же! Ты убиваешь себя!
"Нахер все".
Блэй зашел за аппаратную и выдернул шнур из стены. Резкое замедление заставило Джона проехаться и накрениться вперед, но все же он удержался руками за консоли. А может просто навалился на них.
Его тяжелое дыхание врывалось и вырывалось изо рта, когда голова упала на руку.
Блэй подтащил скамейку и приземлился на нее так, чтобы мог заглянуть в лицо парня.
- Джон… что, черт возьми, происходит?
Джон отпустил консоли и свалился на задницу, вытащив из-под себя ноги. После серии вдохов, он провел рукой по своим мокрым волосам.
- Поговори со мной, Джон. Я сохраню это только между нами. Клянусь жизнью моей матери.
Прошло довольно много времени, прежде чем Джон поднял голову, и когда он это сделал, его глаза оказались мокрыми. И не от пота и нагрузки.
- Расскажи мне и это никуда дальше не уйдет - прошептал Блэй. - Что случилось? Расскажи.
Когда, в конечном итоге, парень начал показывать жестами, движения его были беспорядочными, но Блэй отлично разобрал слова.
"Он причинил ей боль, Блэй. Он… причинил ей боль".
- Ну, да, я знаю. Слышал в каком состоянии она была, когда…
Джон зажмурился и покачал головой.
В напряженном молчании, последовавшем за этим, кожу на затылке Блэя начало покалывать. "О… дерьмо".
Должно быть это не все. Было что-то еще.
- Насколько все отвратительно? - прорычал Блэй.
"Настолько, насколько это вообще возможно представить", - промолвил губами Джон.
- Сукин сын. Гандон, сучий крысенышь, ушлепок!
Блэй не был силен по части клятв, но иногда это было единственным, что можно предложить ушам собеседника: Хекс не была его женщиной, но ответить за пережитую боль, причиненную противоположному полу, он был более чем заинтересован. По многим причинам… а сейчас, как никогда прежде.
Боже, ее убитое горем выражение лица было не только по поводу беспокойства за Джона. Это было из-за воспоминаний. Ужасных, отвратительных воспоминаний…
- Джон… мне так жаль.
Свежая капля стекла по подбородку парня прямо на черную беговую дорожку, Джон пару раз протер глаза, прежде чем поднять взгляд. Мука, борющаяся с гневом на его лице, заставляла твои яйца твердеть.
Это обретало идеально ясный смысл. С его историей, это было ошеломляющим событием на очень многих уровнях.
"Я должен убить его", - показал жестами Джон. - "Я не смогу жить, если не уберу его".
Когда Блэй кивнул, чувство мести стало очевидным. Связанный мужчина с плохой историей?
Ордер на смерть Леша только, что получил штамп ОПЛАЧЕНО.
Блэй сжал руку в кулак, предлагая ему стукнуться костяшками пальцев.
- Все, чего бы тебе только не понадобилось, все, что угодно - я с тобой. И я никому не скажу ни слова.
Джон подождал мгновение, а затем ударил своим кулаком по кулаку Блэя.
"Я знал, что могу рассчитывать на тебя", - произнес он губами.
- В любое время, - поклялся Блэй. - В любое.
ГЛАВА 42
Примерно через час с прерванной вылазки Грега на третий этаж дом Элайя Рэтбоуна снова погрузился в полную тишину, но он еще долго выжидал после того, как дворецкий спустился вниз, прежде чем сделать очередной снимок.
Они с Холли провели время не в постели, как сделали бы в прошлые времена, а за разговором. И дело было в следующем: чем дольше они разговаривали, тем больше выяснялось, как мало ему было о ней известно. Он и понятие не имел, что ее хобби было ничто иное, как вязание. Или что ее самой заветной мечтой было перевестись в настоящие телевизионные новости - которые на первый взгляд не назовешь шокирующими. Большинство пустоголовых женщин мира действительно обладали более высокими амбициями, чем показ выскочек-карьеристов или комментарии о том, насколько съедобны тараканы. Он даже выяснил, что она вела репортаж в местных новостях о рынке Питсбурга до увольнения с этой должности.
О чем он понятия не имел, так это о настоящей причине, по которой она оставила свою прежнюю работу. Женатый генеральный менеджер ожидал, что она снимется на другую, личную камеру, и когда она отказала ему, он уволил ее, после того как подставил ее на радио.
Грег видел отчетную запись с ее работой, на которой она вырезала свои слова. В конце концов, он сделал, что должен был, и несмотря на то, что ее прослушивание с ним прошло на отлично, он всегда проверял примечания.
И как вы уже должно быть догадались, первым впечатлением о ней было: милое личико, отличная фигура и ничего более, что еще можно было бы предложить.
Но не это самое худшее из его неверных представлений о ней. Он и понятия не имел, что у нее есть брат инвалид, о котором она заботится.
Она показывала ему их совместную фотографию.
И когда Грег вслух спросил, почему ему про парнишку было ничего не известно? Она честно ответила, как есть: потому что, у тебя были четко установленные рамки, поэтому это и осталось за рамкой.
Естественно, у него сыграла нормальная мужская реакция самозащиты, но факт состоял в том, что она была права. Он чертовски четко указал границы. Означающие никакой ревности, никаких объяснений, ничего постоянного и ничего личного.
Уж точно не та среда, в которой вам бы захотелось почувствовать себя уязвимым.
Осознав это, ему пришлось притянуть ее к своей груди и положив подбородок ей на макушку, поглаживать ее по спине. Перед тем, как перенестись в мир грез, она пробормотала что-то своим нежным голоском. Что-то вроде "Это была самая лучшая ночь с ним".
И это несмотря на те чудовищные оргазмы, до которых он ее доводил.
Ну, доводил, когда ему было это угодно. Было множество свиданий, которые он отменял в последнюю минуту и продинамленых эсэмэсок, или отмазок в словесной или физической форме.
"Господи… каким же дерьмом он был".
Поднявшись, наконец, уходить Грег оставил Холли спящей, включив камеру, прежде чем выскользнуть в коридор. Вокруг стояла тишина.
Спустившись вниз по коридору, он вернулся к знаку ВЫХОД и нырнул на черную лестницу. Вверх по ступеням, перебежка, еще один пролет, и затем он очутился у двери.
На этот раз никакого стука. Достав тонкую отвертку, обычно используемую для установки камеры, он приступил к взламыванию замка. На деле, это оказалось даже легче, чем он думал. Всего один тычок и сдвиг и вуа-ля.
Дверь даже не скрипнула, что весьма удивило его.
Однако, то, что находилось по ту сторону… любого потрясло бы до чертиков, как и его самого.
Пространство третьего этажа имело схожесть с пещерой в старомодном стиле, с грубо обтесанными половицами и с обеих сторон накрененным под крутым углом потолком. В дальнем конце, стоял стол с масляной лампой на нем, освещая в золотисто-желтые тона стены… как и черные ботинки того, кто сидел в кресле за гранью отбрасываемого света.
Большие ботинки.
И тут же стало ясно, кто был этот сукин сын и что он наделал.
- Вы записаны у меня на пленку, - сказал Грег фигуре.
Тихий смех фигуры заставил сердце Грега заколотиться быстрее. Низкий и холодный - это был звук убийц, перед тем, как они собирались поработать ножом.
- Да так и есть. - Этот акцент. Попробуй блядь разбери. Не Французский… не Венгерский…
Не важно. В представлении Холли он был выше и мощнее, чем на самом деле.
- Я знаю, что ты сделал. Накануне.
- Я бы предложил присесть, но как вы уже успели заметить, у меня всего одно кресло
- Не буду ходить вокруг да около. - Грег сделал шаг вперед. - Я знаю, что произошло с ней. Она не хотела вас.
- Она хотела секса.
"Говнюк".
- Она спала.
- Спала ли? - Нос ботинка закачался взад-вперед. - Внешность, как и душа - могут быть обманчивы.
- Кто черт побери вы такой?
- Владелец этого прекрасного дома. Вот кто. Я тот, кто позволил вам играть с вашими камерами.
- Что ж, а сейчас можете послать прощальный поцелуй в это дерьмо. Я больше не рекламирую этот дом.
- О, я думаю, будете. Это в вашем стиле.
- Вы нихрена обо мне не знаете.
- Я думаю иначе. Вы… как вы выразились… нихрена не знаете о себе. И к слову, она произнесла ваше имя. Когда кончила.
Это до такой степени взбесило Грега, что он сделал еще один шаг вперед.