- Я не предавал тебя, Аполлимия. Меня не было там в тот день. Клянусь, если бы я знал, то помог бы тебе. Но я услышал об этом слишком поздно.
- Лжец!
- Это не ложь, - спокойно сказал он, пока один из демонов подобрался к нему чуть ближе. Он сглотнул, вспомнив свое собственное несчастное детство. Син был одним из тройняшек. В момент его рождения было предсказано, что братья уничтожат свой пантеон.
Как это ни грустно, предсказание было верным. Но не этого боялся их отец. В конечном итоге ревность и ненависть его семьи погубили их всех. Их собственные поступки привели к тому, что Син оказался слабым звеном, позволившим Артемиде проникнуть в его пантеон, чтобы греческие боги могли натравить шумеров друг на друга и уничтожить их.
Его пантеон пал только после того, как Син перестал быть богом, а его выживший брат был вынужден скрываться.
Когда Син заговорил, его голос был полон печали:
- Мой отец убил моего брата из-за пророчества и уже готов был убить меня. Я бы никогда не позволил другому ребенку страдать от подобной глупости. Это не в моих правилах.
Кэт нахмурилась, увидев боль на лице бабушки и слыша неподдельные эмоции в голосе Сина. Он действительно говорил правду.
- И как мне узнать, что ты мне сейчас не лжешь? - требовательно спросила Аполлимия.
- Я тоже потерял детей и знаю боль, которая живет в глубине сердца и которую не облегчить никакими утешениями или алкоголем. Я знаю, каково обладать силами бога и не суметь удержать то единственное, что имеет для тебя значение. И если ты хоть на минуту думаешь, что я способен пожелать это другому существу, даже Артемиде, которую хотел бы пытать вечность, тогда давай, спусти на меня всю свою армию. Я заслужил любую смерть, которую они придумают.
Кэт сглотнула, увидев неприкрытую агонию в его глазах, когда он говорил о своих детях и их потере. Он прочувствовал эту трагедию всеми фибрами своей души. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать слезы на ее глазах. Ее сердце смягчилось в отношении Сина. Никто не должен так страдать.
Аполлимия застыла словно статуя. В ее глазах читалось беспокойство, кожа побледнела.
Син заставил отступить приближающегося демона одним только свирепым взглядом, потом снова заговорил:
- Я считаю Ашерона одним из немногих моих друзей, Аполлимия. Я бы никогда не допустил, чтобы такой достойный человек страдал.
Аполлимия все еще молчала, но, наконец, пошевелилась. С королевской грацией она спустилась с помоста. Подошла и встала прямо перед Сином. Она молча протянула руку и дотронулась до его кровоточащей руки и плеча, которые сразу же излечились.
Когда она заговорила, её голос был всего лишь шепотом, но в нем было достаточно силы, чтобы услышали все:
- У моего сына мало друзей и еще меньше тех, кто по-настоящему знает его. Пока ты защищаешь его - ты живешь. Шумер ты или нет. Но если все, что ты сказал сегодня, окажется ложью, я обрушу на тебя такой жестокий гнев, что ты проведешь вечность, стараясь вырвать собственные мозги, чтобы облегчить боль.
Син посмотрел мимо нее на Кэт:
- Теперь я знаю, откуда у тебя такое воображение.
Кэт выдавила улыбку. Только Син и её отец могли смеяться в подобный момент.
Аполлимия проигнорировала комментарий Сина.
- Катра, - заговорила она, не глядя на внучку. - Он твой гость в моем мире. Уведи его отсюда и удостоверься, что он не будет ходить среди тех, кто убьет его.
- Но я думал, что мы сможем его съесть, - захныкал маленький Шаронте.
Аполлимия нежно взглянула на ребенка:
- В следующий раз, Парритон.
Парритон надул губы, когда Кэт подошла, чтобы забрать Сина.
- Можно хотя бы укусить его, акра?
Кэт рассмеялась над его рвением:
- В другой раз, Парритон, я обещаю.
Мальчик разочарованно вздохнул и вернулся к мясу.
Кэт остановилась рядом с Сином и протянула ему руку. Она была почти уверена, что он откажется, но вместо этого Син обхватил своей большой ладонью ее руку, чтобы Кэт могла перенести их обратно в свой дом. Странная дрожь пронзила её, когда их руки соприкоснулись. С рождения ему передалась неописуемая сила. Внутреннее спокойствие.
По крайней мере, пока они не вернулись в её гостиную.
Син отпустил её руку и бросил на нее шутливый взгляд.
- Вау, - сказал он ровным голосом. - Это было весело. Куда еще ты отведешь меня, пока мы здесь? Может, есть в аду уголок потемнее того зала, полного кровожадных демонов, а?
Кэт улыбнулась его сарказму.
- Есть еще Зал Даймонов. Уверена, Страйкер будет рад вонзить в тебя зубы.
Её угроза вызвала у него усмешку.
- Страйкер - дерьмо. Он бы наделал в штаны через три секунды после нашей встречи.
Его бравада еще больше рассмешила её.
- Ага, точно. Я слышала, что он здорово отделал тебя в последний раз, когда вы встречались. - Это неправда, но ей просто необходимо было его подразнить.
- Полная хрень.
- Не хрень, а охренеть, - съязвила она, приближаясь к нему и уперев руки в бока. - Повсюду на электронных порталах ТО есть сообщения, как он протер тобой пол, а затем смеялся, пока ты истекал кровью.
- Кто сказал?
Кэт застыла, внезапно осознав, что во время их словесных баталий подошла к нему вплотную. Теперь они стояли так близко, что она чувствовала на своем лице его дыхание.
Он был высокий и сексуальный. Не было смысла это отрицать. И эти глаза…
Она вечность могла смотреть в эти пронзительные золотые глаза, опушенные густыми темными ресницами. Более того, ее неожиданно заворожила его кожа. Было что-то притягательное в линии его челюсти. Нечто манящее. И это вызывало в ней желание дотронуться до него.
Син стоял совершенно неподвижно, его взгляд задержался на её приоткрытых губах. У Кэт был красивый рот, дополняющий тонкие черты лица, и Сина пронзила внезапная вспышка желания. Девушка действительно была прекрасна. Её кожа была такой гладкой и бледной. Глаза - яркими и умными.
Чем больше Син её узнавал, тем меньше она казалась похожей на мать.
Слишком много времени прошло с тех пор, как он был рядом с женщиной, которая осмеливалась противостоять ему, не говоря уже про ее насмешки. Слишком давно он в последний раз ощущал жар в чреслах.
Прежде чем он осознал, что делает, он наклонил голову, чтобы поцеловать её.
Кэт задрожала от ощущения его губ на своих. Она еще никогда не целовалась по-настоящему. Мать и бабушка охраняли ее и следили за ней так пристально, что еще ни один мужчина не оставался с ней наедине.
По крайней мере, надолго.
Она всегда мечтала узнать, на что похож нежный поцелуй. И должна была признать, что Син ее не разочаровал. Губы его были мягкими и настойчивыми, тело - твердым. Она обвила руками его шею, прижимая его еще ближе. О, это был рай. Чудесный и теплый. Гипнотический. О да, она могла бы задержаться здесь ненадолго.
Пока его внезапно не вырвало из её рук и не отбросило к стене. Син выругался. Он находился на высоте шести футов от пола.
- Держи свои губы и другие части тела подальше от нее, или останешься без головы.
Кэт засмеялась над рокочущим голосом бабушки, а спустя мгновение Сина бросило на пол с такой силой, что Кэт услышала хруст костей.
Он раздраженно вздохнул:
- Клянусь, я верну свои силы обратно хотя бы для того, чтобы…
- Ш-ш-ш, - перебила Кэт. - Будь осторожен, она тебя слышит.
Он перевернулся, приподняв голову, чтобы взглянуть на Кэт снизу вверх. Она не понимала, как он может быть сексуальным в такой позе, но он как-то умудрялся.
- Как же твоя личная жизнь?
- У меня её нет.
- Да, - сказал он, поднимаясь на ноги. - Думаю, Эш следит за тобой даже строже, чем они.
Кэт охватила печаль при мысли об отце. Она отдала бы все, чтобы узнать его. Но правда была в том, что её мать держала их подальше друг от друга, и хотя это причиняло Кэт боль, она понимала причину и слушалась мать, пусть дочь в ней и протестовала. Если честно, об их с отцом разлуке она сожалела больше всего в жизни.
- На самом деле, нет. Мой отец не знает обо мне.
Син был потрясен этой новостью. Если он достаточно хорошо знал Ашерона, то тот придет в неистовство, узнав о взрослой дочери, которую от него скрывали.
- Как, черт возьми, вы скрыли это от него? Он знает все!
Кэт пожала плечами.
- Почти все. Он не может видеть тех, кто ему дорог, и, поскольку мы с ним связаны родственными узами, для него я призрак. Сначала моя мать спрятала меня от него, а затем к ней присоединилась бабушка, как только поняла, что если он узнает обо мне, это может ранить его еще больше… и может послужить оружием в руках моей матери. Поверь, для всех будет лучше, если он никогда не узнает о моем существовании.
В ее словах был смысл, но это неправильно. Лично он убил бы любого, кто скрыл бы от него подобное.
- И никто из вас не думал, что вы неправы?
- Что ты имеешь в виду?
- Эш умрет, если узнает, что у него ребенок, которого прятали, особенно уже взрослый.
- Вот почему он ничего не должен узнать, а ты должен перестать называть Артемиду моей матерью. Для всех я, как и остальные служанки, просто найденыш, которого Артемида подобрала и вырастила.
Син покачал головой. Черт, за исключением потери ребенка, самое плохое - это иметь ребенка и не знать о нем.
Ашерон такого не заслуживал.
- Да, вы действительно его обхитрили. Еще кто-нибудь знает?
- Только ты, Сими и мы. И я надеюсь, что ты ему не скажешь.