На столе несколько брошюр: "Четыре типа бессонницы", "Симптомы негативного воздействия ГИГИ", "Остановка дыхания во сне - насколько это опасно", "Все о нарколепсии".
Рассматриваю одну, про ГИГИ. "Негативное воздействие ГИГИ" - юридический термин, то, что мамочка с тем миллионером провернула. Негативное воздействие. Симптомы перечислены в столбик. Внизу предупреждение: дифференциальная диагностика (что это такое, интересно знать?) допускает широкое толкование некоторых признаков:
- Головокружение.
- Слуховые галлюцинации.
- Зрительные галлюцинации.
- Головная боль.
- Переутомление.
- Повышенное беспокойство.
Вспоминаю про Мауру с ее музыкой. Какую, интересно, форму принимают галлюцинации?
В кармане звенит телефон, достаю его на автопилоте, голова все еще занята брошюрой. Ничего нового - например, давно знаю, что частые головные боли у меня из-за мамы. Обычно родители в угол ставят, а она вот всегда применяла магию эмоций. Но все-таки странно читать о таком в медицинском проспекте.
Открываю мобильник, и листовка выпадает из рук. "Кассель, давай немедленно сюда: у нас большая неприятность". Первая, наверное, за всю мою жизнь эсэмэска, где знаки препинания расставлены. Сэм.
Набираю номер, но попадаю в голосовую почту. Наверное, на уроке еще. Проверяю время - точно, до школьного обеда полчаса. Печатаю второпях: "Что ты выкинул?" Не самый тактичный вопрос, но вдруг действительно катастрофа?
Может, Сэм попался с блокнотом и сдал меня с потрохами. Неужели теперь так и буду слоняться по семейной свалке, пока дед не подыщет какую-нибудь работенку?
Телефон снова гудит: "Выплата".
Фу, слава богу. Кто-то удачно поставил, а у моего соседа, конечно, налички нет. Я как раз набираю: "Скоро приеду", когда входит доктор.
Черчилль изучает анкету, на меня и не глядит вовсе.
- Долорес говорила о какой-то ошибке?
Долорес? Видимо, суровая регистраторша.
- Мама сказала, что записала меня на сегодня.
Вру без запинки, даже тон получается немного обиженный. Всегда так - если повторяешь одну и ту же ложь несколько раз, в какой-то момент сам начинаешь в нее верить.
Он поднимает глаза. Такое впечатление, что видит меня насквозь. За пазухой под подкладкой ворованная папка - ему достаточно руку протянуть, и я ничего не смогу сделать. Надеюсь, без стетоскопа будет осмотр, ведь сердце стучит как бешеное.
- А почему она записала вас к специалисту по сну? На что жалуетесь?
Молчу. Может рассказать, как проснулся на крыше? Как ходил во сне? Про странные кошмары? Но тогда он наверняка меня запомнит. Ни один врач в здравом уме не напишет нужную мне справку, а Черчилль явно в здравом уме. Рисковать нельзя, так что пускай вовсе ничего не пишет.
- Давайте угадаю.
Это на секунду выбивает меня из колеи. Как, интересно знать, можно угадать, зачем пациент пришел?
- Хотите пройти тест?
Какой еще тест?
- Ну да, хочу.
- А запись на прием наверняка отменил ваш отец?
Загнал в угол, остается только импровизировать.
- Да, скорее всего.
Кивает, как будто все сходится лучше некуда. Залезает в ящик стола и вытаскивает пучок электродов. Затянутой в перчатку рукой крепит их мне на голову. Липкие.
- Измерим ваши гамма-волны.
Включает приборы. Тонкие иголки принимаются что-то выписывать на полоске бумаги, замысловатая кривая отображается и на мониторе компьютера.
- Гамма-волны?
Я же не сплю, зачем их измерять?
- А больно не будет?
- Совершенно безболезненно и очень быстро. А почему вы решили, что у вас гиперинтенсивное гамма-излучение?
Черчилль уставился на кривую.
Гиперинтенсивное гамма-излучение. Тот самый длинный медицинский термин. ГИГИ. Гигишники.
- Ччч-то? - От волнения я заикаюсь.
Во взгляде доктора проскальзывает удивление.
- Я думал…
Та женщина в приемной жаловалась на проклятие, говорила так, будто знала точно, словно видела результаты теста. Но меня спрашивают не про проклятие. Он спрашивает, не мастер ли я сам.
Значит, вот про это столько времени треплются в новостях? Тест, который консерваторы хотят сделать обязательным. Якобы в помощь детям с гиперинтенсивным гамма-излучением, чтобы они ненароком не нарушили закон по незнанию, в первый раз используя силы. Результаты, конечно, не подлежат разглашению, и никакого от них вреда. Но любому дураку ясно: информация попадет куда надо.
В правительство, например, - они же обожают вербовать мастеров для антитеррористических организаций, да мало ли для чего еще. Или к местным властям, законно или незаконно. Сначала обязательное тестирование, а что потом - понятно. Я знаю: нельзя строить логические рассуждения на подобных нечетких допущениях, но уж слишком все очевидно.
Сторонники поправки и обычных людей агитируют пройти проверку. Идея простая: в итоге мастера окажутся единственными, кто отказался от обследования. Получается, даже если тестирование не принудительное, ГИГИ все равно гораздо легче будет вычислить.
Спрыгиваю с кушетки, сдергиваю электроды. Я не то чтобы горячо люблю мою семейку, но это уже чересчур! Они используют меня для своей базы данных, занесут в список не-мастеров, чтобы потом поймать Филипа, Баррона, дедушку.
- Простите, мне пора.
- Сядьте. Мы же почти закончили. Мистер Шарп!
Черчилль хватается за провода.
В этот раз я не останавливаюсь. Люди в приемной таращатся, медсестра что-то кричит вслед, но я упрямо иду к выходу, опустив голову. Надо срочно убираться отсюда.
Стараюсь дышать медленно и глубоко. Непроизвольно вдавливаю педаль газа в пол, пальцы автоматически нажимают на кнопку радиоприемника. Нужен хоть какой-нибудь звук - заглушить пульсирующую в голове мысль: "Облажался".
Собирался остаться незамеченным, а в итоге? Привлек всеобщее внимание. Вдобавок имя настоящее назвал. И ведь знаю, где именно прокололся: когда доктор спросил, зачем я здесь. Со мной часто так: слишком увлекаюсь. Если афера идет не по плану, надо смываться, а я чересчур увлекаюсь и не могу остановиться. Следовало поправить Черчилля, сказать, что не для теста пришел, но любопытство пересилило, очень уж хотелось узнать, что он имеет в виду.
Но я добыл их фирменный бланк; может, все-таки сработает. Радио не помогает заглушить мысленные упреки самому себе. Паркуюсь около универмага торговой сети "Таргет". В витринах бежевые корзинки с пасхальными шоколадными яйцами, хотя до праздника еще жить и жить. Покупаю дешевый мобильник с оплаченными минутами разговора, потом иду в копировальный центр. На школу немного похоже, тихий гул ксероксов и запах чернил успокаивают, но когда достаю из сумки папку, сердце опять начинает учащенно биться.
Еще один прокол. Не надо было ее воровать. Раз они меня запомнили - могут запросто и в краже заподозрить.
Собирался-то всего лишь логотип клиники раздобыть в нормальном разрешении, потому что картинка из Интернета никуда не годится. Папка мне не нужна, из-за нее можно серьезно влипнуть. Но вот увидел и цапнул, не подумав.
Открываю. Настоящий идиот. Имя пациентки, номер страховки, кучка цифр и зазубренных кривых. Зачем мне все это? Хорошо хоть есть подпись Черчилля - скопирую отсюда его каракули.
Листаю, натыкаюсь на график, помеченный "гамма-волны". На кривой красным обведены колебания. Ну-ка, что нам скажет Google? Мастер вводит человека в состояние, близкое к глубокому сну, но при этом можно засечь гамма-излучение. Хотя обычно оно отслеживается лишь при пробуждении или в фазе быстрого сна. На графике пациентки видны гамма-волны, а она при этом была в глубокой фазе, когда даже зрачки неподвижны. Именно в таком состоянии люди ходят по ночам или видят кошмары. Вот и доказательство: над ней поработал мастер.
На том же сайте утверждают, что по этим самым гамма-волнам определяют наличие способностей. У мастеров излучение интенсивнее в несколько раз - и во сне, и во время бодрствования.
Гиперинтенсивное гамма-излучение.
Бессмысленно пялюсь на монитор. Никогда даже не думал об этом, а информация всегда была рядом, под рукой. Почему же я так оплошал в кабинете врача? Запаниковал. Мать всегда учила: никому ничего не говори про семью, молчи о том, что знаешь, даже о своих догадках не смей болтать. А теперь и говорить не надо. Вот ужас-то. Они могут все вычислить при помощи электродов.
И все же… И все же внутренний голос подначивает: что, если позвонить Черчиллю? "Вы же почти закончили тест. Какой результат?" А вдруг он ответит: "Кассель, все ошибались. Ты же наикрутейший мастер. Сам не догадался? Поздравляю. Получай свои законные права и привилегии".
Гоню жалкие мысли прочь. Надо сосредоточиться. Сэм ждет. Надо сделать письмо, если собираюсь вернуться в Уоллингфорд насовсем, а не просто наезжать туда время от времени и вытаскивать своего соседа из неприятностей.
Сканирую бланк, подбираю нужный шрифт, стираю в графическом редакторе телефон клиники и вбиваю номер только что купленного мобильника. Вырезаю объявление о часах работы и вписываю свой текст: "Я наблюдаю Касселя Шарпа на протяжении нескольких лет. Он прекратил прием медикаментов вопреки моим строгим рекомендациям, результатом чего и явился сомнамбулизм".
Что дальше?