Настоятельница поспешно вышла, остальные за ней.
В келье Агнесс братья внимательно осмотрелись. Сильвер подержал руку над очагом и повернулся к спутникам. Потом прошел по комнате в поисках вещей. Пусто.
– Итак, она сбежала, и сбежала пару часов назад. Угли еще теплые, хотя и погашены перед уходом.
Снова появилась озабоченная сестра Инэз.
– Никто ничего не знает. Более того – через ворота она не выходила.
Снова раздался зловещий хохот.
– Говорят, сумасшедшие очень проницательны, – суеверно произнес Алонсо, с опаской глядя в сторону хохота.
– Она не сумасшедшая, просто на редкость распущенная и эгоистичная. Неужели все дело в ней? – Фелиция прижала руку к груди, унимая расходившееся сердце.
Снова раздался дикий смех, Беллатор неосознанно сжал рукоятку кинжала.
– Если Агнесс не выходила через ворота, то она должна быть на территории монастыря. Может, просто спряталась? – Сильверу тоже не нравились вопли Амелии Паккат, но он их не боялся, и не понимал, почему нужно убегать от запертой за надежными замками сумасшедшей.
– Уйти из монастыря так, чтобы никто не видел, очень просто. Ограда на задней части ограды ветхая и ненадежная. Я давно хочу приказать ее починить, но за более насущными делами забываю, – сумрачно призналась настоятельница. – Да и не было в том особой нужды. До сегодняшнего дня.
– Я не понимаю, как Агнесс узнала о грозящей ей опасности? – раздумчиво произнес Сильвер. – Считается, что монастыри – самое безопасное место для беглецов.
– Если о них не знают. – Беллатор был более осторожен в суждениях. – А если знают? Граф может стереть с лица земли любой монастырь вместе с Агнесс.
– Но как Контрарио так быстро смог о ней узнать? Даже если предположить, что ее увидела Амелия Паккат, это ничего не значит! Сколько здесь побывало новых лиц, не может же она следить за ними?
– А если она видела Агнесс когда-то? – устало предположила Фелиция. – И узнала ее? Все знают, что граф не отпускает на свободу своих содержанок. Она сразу догадалась, что Агнесс могла только сбежать.
– В последнее время Паккат кто-то навещал? – Беллатор вопросительно посмотрел на тетю. – Надеюсь, что никто, но все-таки…
– К ней никого не допускают, кроме ее мужа. Но он не был здесь уже несколько лет. Но, боюсь, Амелия все-таки как-то общается с графом. И не только с ним.
– Хорошо, допустим, Амелия узнала Агнесс. – Сильвер никак не мог поверить в предположение Фелиции. – Возможно, Агнесс как-то догадалась об этом и сбежала. Она запуганная, я ее понимаю. Я не понимаю, как эта ненормальная может сообщить графу о появлении его любовницы, если ее столь пристально стерегут? Тетя, вы можете предположить, как?
– Не знаю. Когда ее поместили в монастырь, ее не обыскивали. И все ее вещи при ней. Кто знает, что она пронесла с собой?
Внезапно Алонсо указал бежавшую по площади крупную черную крысу.
– Разве крысы бегают среди бела дня? Да еще такие странные?
Фелиция брезгливо подобрала юбку.
– Первый раз вижу. Почему ее не тронули собаки?
В самом деле, огромный пес, подскочивший к крысе, почему-то взвизгнул и опрометью бросился прочь, трусливо поджав хвост.
Все внимательно посмотрели вслед нырнувшей в темную нору крысе.
– Очень странная крыса, тетя. – Сильвер проследил за ее бегом, прикрыв от яркого света глаза рукой. – Помните, говорят, что род Контрарио защищают крысы? Вам не кажется, что это одна из них? Вот и разгадка тайны Амелии Паккат. Уверен, она передает сообщения графу через крыс. Агнесс прожила в замке достаточно долго, чтобы знать об этом. Увидев крысу, она сразу догадалась, что это значит, и сбежала. Надеюсь, успешно. Но нам ее искать ни к чему. Мы ей скорее навредим, чем поможем.
– Ты прав, братишка, – поддержал его Беллатор. – Хотя вероятность использования крыс и кажется немыслимой, но я не вижу другого повода для исчезновения Агнесс. И да, я тоже считаю, искать ее не стоит.
– Что ж, навестим любезную матушку нашего дорогого друга Фугита? – весьма благожелательным тоном предложил Сильвер.
Фелиция кивнула и пошла вперед, но Беллатор решительно ее остановил:
– Тетя, тебе при нашем разговоре лучше не присутствовать. Только скажи, где живет эта мерзкая сумасшедшая.
Проводив их до стоящего на отшибе небольшого белого домика с чугунными решетками на окнах, Фелиция вернулась к себе. Мужчины постучали в толстые дубовые двери и услышали осмотрительное:
– Кто там?
– Мы сыновья наместника. Нам нужно переговорить с Амелией Паккат. Разрешение матери-настоятельницы у нас есть.
Дверь отворилась. За ней оказалась невысокая крепкая женщина в монашеском одеянии с четками в руках. Кивнув головой, пригласила:
– Заходите. Мы тут дежурим по очереди. Уж очень буйная эта знатная дама! – и она сморщилась от отвращения.
– Да, служба у вас невеселая. Слушать эти вопли круглые сутки – это ж с ума можно сойти! – посочувствовал ей Сильвер. – Я бы точно сошел!
Они прошли в небольшую комнатку с одним столом и стулом, служившую привратницкой. Монашенка прошла до следующей двери и открыла ее.
– Проходите! Да следите, чтобы Амелия не вырвалась. Она сильная и хитрая. Эту дверь я закрою. А вы, когда будете уходить, закройте внутреннюю.
Следующая комнатка оказалась чем-то вроде холла и была совершенно пуста. В стене оказалась еще одна крепкая дверь из сплошного дубового полотна, закрытая на внушительный засов. Отодвинув ее, мужчины оказались в гостиной, убранной и чистой. Им навстречу вышла симпатичная женщина в белом переднике горничной и склонилась в глубоком реверансе.
– Вы к госпоже? Я сейчас ей доложу. Подождите, пожалуйста. Присаживайтесь.
Она ушла, а несколько удивленные гости сели на низкие кресла.
– Ничего себе! Можно подумать, что мы в будуаре знатной дамы! – Сильвер не смог сдержать своего возмущения.
– Мы и есть в будуаре знатной дамы, братишка. Правда, находящейся в весьма стесненных обстоятельствах. Но, думаю, мы сейчас еще и не то увидим. Я имел честь встречаться с Амелией Паккат лет пять назад. Она великая актриса. – Беллатор усмехался, глядя на дверь, откуда должна была появиться Амелия. – Нас ждет незаурядное представление. Держи себя в руках.
В комнату в облаке ароматов и переливчатого шелка вплыла еще молодая красивая женщина и сделала общий небрежный реверанс. Выглядела она так, будто каждый день принимала гостей в собственной гостиной.
Мужчины встали и соответственно этикету поклонились.
– Ах, как мило, что вы навестили меня в моем несчастье! – ее музыкальный голос обволакивал, очаровывая и прельщал. – Мой злодей-муж решил, что я слишком хороша для него!
Беллатор решительно прервал ее скорбную речь:
– Мадам! Нам стало известно, что вы отправляете и получаете письма от графа Контрарио!
Амелия Паккат нарочито удивилась.
– Конечно! Я этого никогда и не скрывала! Это моя единственная связь с внешним миром. Я рада, что хоть этот мой родственник поддерживает меня в моем несчастье.
Сильвер пробормотал что-то о слишком доверчивых и беспечных настоятельницах, но Беллатор упорно продолжил расспросы:
– Что вы сообщаете ему в своих посланиях?
– О, разные местные мелочи. Думаю, вам они не интересны.
– А не вы ли сообщили ему, что в монастыре появилась новая послушница?
Амелия Паккат села на кресло перед ними и с улыбкой указала рукой на кресла, приглашая их присесть. Мужчины остались стоять, но ее это ничуть не смутило. Она чувствовала себя королевой среди покорных подданных.
– Да. Только она не послушница, а насельница.
– Может, вы даже знаете, кто она?
– Знаю. Это любовница моего дорогого кузена Контрарио. Как ее зовут, я не помню, я ее видела давно. Думаю, ему будет очень интересно ее повидать. Старая любовь, вы же понимаете… – и она гадко ухмыльнулась.
Сильвер не выдержал. Он кинулся к ней, схватил за горло, намереваясь избавить мир от этого выродка в женском обличье. Она уцепилась за его руки и испуганно захрипела. Алонсо осторожно заметил:
– Сильвер, это же дама!
– И что? Думаю, ее вполне можно выпороть на дворцовой площади!
В разговор вмешался Беллатор:
– Отпусти ее, Сильвер! Пороть на площади мы ее, конечно, не можем, для этого она слишком благородных кровей. – Леди Паккат презрительно сверкнула глазами, уверенная, что получила индульгенцию за все свои прегрешения. Но тут Беллатор добавил уничижительное: – А вот объявить сумасшедшей и сжечь на костре, как ведьму, это в нашей власти. Уверен, ее муж возражать не станет. Более того, будет просто рад.
Сильвер выпустил Амелию. Она дико завыла, разъяренной фурией накидываясь на него, пытаясь дотянуться до глаз. Сильвер с силой пихнул ее в кресло, и мужчины вышли, не забыв запереть дверь. Вслед им неслись дикие истеричные вопли.
Выйдя на улицу, они выругались.
– Я и не предполагал, что это настоящее исчадье ада! Как с ней жил сэр Паккат? И как он мог на нее польститься? – Сильвер обернулся и погрозил кулаком в окно, откуда раздавались проклятья в их адрес.
– Кровь Сордитов – проклятая кровь, братишка. Говорят, если женщина этого рода кого-то намечает себе в жертву, уклониться невозможно.
– Да? Ты это серьезно? – Сильвер удивленно уставился на Беллатора.
– Вполне. Это же касается и мужчин. Неспроста Фелиция в свое время так увлеклась Контрарио. Его мать тоже из Сордитов. Мне порой кажется, что Фелиция до сих пор неравнодушна к графу.
В своей приемной Фелиция внимательно слушала что-то ей говорившую монахиню. Увидев племянников, отпустила монахиню, плотно затворив за ней дверь.