Само собой, не провести остаток своей жизни в качестве мужа Алатеи только по имени, голодным, тоскующим и несчастным, но добившись некоторой дружбы с ее стороны, преодолеть ее предрассудки, победить ее отвращение и заставить ее любить меня. Но, чтобы иметь возможность сделать все это, для меня абсолютно необходимо все время находиться рядом с нею. Так что моя мысль о женитьбе не так уж неразумна.
А если она когда-либо согласится на это, на любых условиях, если только они не будут требовать раздельного жительства, я поверю, что половина битвы уже выиграна и буду чувствовать себя бодрее. Какую пользу приносят здравые рассуждения, даже, если они так резки и грубы, как у Джорджа.
XVII.
Алатея (Harriet Hammond) и Сюзетта (Renée Adorée). Сцена из фильма "Man and Maid".
Сегодня вечером, одевая меня к обеду, Буртон сообщил мне некоторые сведения. Он узнал теперь от Пьера как вела себя Сюзетта, когда ворвалась к Алатее. Она вошла в комнату - пролетев мимо Пьера без того даже, чтобы спросить его позволения, а он, со своей деревянной ногой, не так прыток, как раньше. Она подошла к письменному столу и спросила мой адрес. "Деловой вопрос, который должен быть улажен немедленно", заявила она. Стоявший в дверях Пьер слышал все это.
- Он сказал, что мамзель была так надушена и расфранчена, что мисс Шарп должна была понять кто она такая, - прибавил Буртон.
Алатея ответила с достоинством, что не получила распоряжения давать кому-либо адрес, но что письма будут пересланы.
Она обращала не больше внимания на мамзель, чем если бы та была стулом, - сказал ему Пьер, который, благодаря своим собственным неприятностям с женщинами, приготовился присутствовать при столкновении. Сюзетта пришла в замешательство и, немного выйдя из себя, сказала Алатее, что надеется, что та так же хорошо воспользуется положением, как пользовалась она сама. Алатея продолжала писать, как будто и не слышала этого, а затем очень вежливо сказала ей по-французски, что, если та будет так добра, и оставит какие-либо письма, она позаботится, чтобы они ушли еще сегодня, а затем прибавила:
- Больше я вас не задерживаю.
Сюзетта рассвирепела и, топая ногой, сказала, что она мадемуазель ла Блонд, и имеет больше права быть здесь, чем Алатея.
Тут вмешался Пьер и, схватив Сюзетту за руку, вытащил ее из комнаты.
Я горел от стыда и гнева. Чтобы существо, которое я уважаю больше всего на свете подверглось бы подобной сцене… Буртон тоже был в ужасе…
Я испытывал ужаснейшее чувство неловкости, самый факт того, что я услышал обо всем этом через прислугу был достаточно отвратителен без того, чтобы и события были настолько унизительны.
Что должна думать обо мне Алатея! А я не могу даже упомянуть об этом. Как поразительно было ее достоинство, ведь она не позволила и лишней тени презрения проскользнуть в свои манеры.
Как теперь у меня хватит храбрости предложить ей выйти за меня замуж? Я собираюсь сделать это завтра, когда она придет.
Суббота.
Запишу события последних дней без комментариев.
Когда пришла Алатея, я вышел в гостиную. Она работала за своим столом, в маленьком салоне. Я заглянул туда и спросил не придет ли она поговорить со мной, а затем сел в кресло. Она послушно вошла с блоком в руке, готовая начать работу.
- Садитесь пожалуйста. - сказал я, указав ей на стул, стоящий прямо против меня и света так, что ни единая тень в выражении ее лица не могла быть потеряна для меня. (Я стал теперь настоящим экспертом в разглядывании выражений рта. Мне приходилось так подробно изучать ее рот.)
Я чувствовал себя менее нервным, чем всегда, когда я с нею. Мне показалось, что в ее манерах была еле заметная настороженность.
- Я хочу сказать нечто, что очень сильно удивит вас, мисс Шарп, - начал я.
Она немного подняла голову.
- Я объясню вам в чем дело совершенно открыто. Как вы знаете, я богат и все еще ужасен с виду, я одинок и хочу иметь компаньонку, которая могла бы играть мне на рояле, помогать мне писать книги и путешествовать со мной. Я не могу иметь ничего из этих несложных вещей из-за скандала, который поднимут люди, так что мне остается только один выход, а именно - брачная церемония. Мисс Шарп, на каких условиях вы согласились бы выйти за меня замуж?
Ее положение стало напряженным, лицо не покрылось краской, а наоборот, побледнело. Минуту она хранила полное молчание. Я испытывал то же самое ощущение, что когда-то, перед тем, как перебраться через край окопа - род странного возбуждения и любопытства, останусь цел или нет.
Так как она не отвечала, я продолжал.
- Я не рассчитываю ни на что с вашей стороны, кроме вашего общества - в некоторой мере. Нет и речи о том, чтобы вы жили со мной, как моя жена, и я обещаю сдерживать даже ту сторону, которую вы как-то видели, о чем я очень сожалею. Я положу на ваше имя крупную сумму и дам вашей семье все, что вы пожелаете, вам я надоедать не буду, вы будете совершенно свободны - я хотел бы только, чтобы вы интересовались моей работой и играли бы мне… даже, если вы и не будете разговаривать со мной.
К концу мне немного изменил голос и я почувствовал это, а также то, какой это было слабостью с моей стороны. Ее руки внезапно сжались, казалось, она хотела заговорить, но все же молчала.
- Разве вы совсем не ответите мне? - просительно сказал я.
- Это такое странное предложение - я хотела бы отказаться сразу…
- Видите ли, оно совершенно прямолинейно, - быстро прервал я. - Я хочу купить вас, вот и все, а вы можете назвать цену. Я знаю, что, если вы согласитесь, это будет только по той же причине, по которой вы работаете. Я предполагаю, что вы делаете это для вашей семьи, а не для себя и, таким образом, рассчитываю, что это повлияет на вас. Что бы вы не пожелали для вашей семьи - я буду в восторге дать вам это.
Она заломила свои, сплетенные вместе руки - первый признак действительного волнения, который я заметил у нее.
- Вы хотите жениться на мне, ничего обо мне не зная! Это так странно!
- Да. Я считаю, что вы в высшей степени умны, и хотел бы, чтобы вы иногда разговаривали со мной. Я хочу войти в Парламент - когда меня совсем починят и я буду выглядеть приличней - и думаю, что вы будете для меня большой помощью.
- Вы хотите сказать, что все это только деловое соглашение?
- Я уже заявил это.
Она вскочила на ноги.
- Сделка, - продолжал я, - будет вполне честной. Я хочу купить то, что не предназначается для продажи, а поэтому готов дать ту цену, которая соблазнит владельца. К этому делу я не примешиваю личных чувств. Я хочу, чтобы ваш ум участвовал в намеченной мною схеме жизни, а странное цивилизованное общество, к которому мы принадлежим, не позволяет мне нанять его, так что я должен его купить. Я изложил вам все откровенно - существует ли путь, посредством которого мы можем привести эту сделку в исполнение?
Ее губы дрожали.
- Вы будете говорить это вне зависимости от того, что вы услышите о моей семье?
- Меня совершенно не интересует ее история. Я наблюдал за вами, а вы обладаете качествами, какими должен обладать партнер, который поможет мне прожить мою новую жизнь. Для меня вы только личность (храбро солгал я), а не женщина.
- Могу ли я верить вам? - спросила она почти без дыхания.
- Вы думаете о том дне, когда я поцеловал вас.
Ее внезапно сжавшиеся губы сказали мне, что она была взволнована.
- Видите ли, мисс Шарп, я предполагаю, что вы достаточно знаете мужчин, чтобы вам было известно, что у них бывают неожиданные искушения, которые, однако, может преодолеть сильная воля. В тот день меня очень растрогало ваше горе, а подавленное чувство и волнение, которое вы вызвали во мне, вывели меня из равновесия - больше это не повторится… Даю вам слово, если вы выйдете за меня замуж, я никогда не прикоснусь к вам и не буду ожидать от вас ничего, не входящего в условия. Вы будете вести свою собственную жизнь, я свою.
Внезапно я почувствовал, что последние слова были не особенно удачны, так как могли навести ее на мысль, что я буду продолжать иметь друзей, вроде Сюзетты. Я поторопился прибавить…
- Вы будете пользоваться моим глубочайшим уважением и, в качестве моей жены, к вам будут относиться с должным почтением и вежливостью.
Она снова села и подняла руки, как бы для того, чтобы снять очки, но тотчас же опомнилась и опустила их.
- Я вижу, что сегодня вы не хотели бы отвечать, мисс Шарп; может быть, вы предпочитаете уйти и подумать об этом?
- Благодарю вас. - Она встала и, не прибавив ни единого слова, вышла снова в маленький салон, а когда она ушла, я, совершенно истощенный благодаря сильному напряжению, закрыл свой глаз.
Но у меня не было чувства совершенной безнадежности - до тех пор, пока не пришел Буртон и не сказал мне, что завтрак готов и что Алатея ушла.
- Молодая лэди сказала, что, по всей вероятности, не вернется и взяла с собой все свои перья и карандаши. Могу вам дать слово, сэр Николай, она была бела, как лилия.
Мне стыдно сказать, что тут я почувствовал легкую дурноту. Но переступил ли я границу и увижу ли я ее когда-нибудь еще?