Елена вошла вслед за ним, вертя головой по сторонам, и остановилась у окна во всю стену с видом на Центральный парк.
– Наверное, эта квартира стоила тебе целого состояния.
– Ты права. – Цены на Манхэттене заоблачные. Этот пентхаус был самым дорогим из всей недвижимости Габриеля, но он заплатил бы за него и в десять раз больше. Нью-Йорк обладал энергией, которой не сыскать в любом другом городе. К тому же Габриель жил в часе езды от своей матери. – Идем. Я покажу тебе, что тут есть.
Елена нехотя отошла от окна и последовала за ним.
– Тут у нас кухня. У моих помощников по хозяйству сегодня выходной, поэтому у тебя будет возможность спокойно разместиться, а так тут обычно заправляют всем Майкл и Лиза. Их комната вон там.
– Ты готовишь? – спросила Елена.
– Плохо. А ты?
– Плохо.
Их глаза встретились, и Габриелю показалось, что Елена сдерживает улыбку.
– Я заказал столик в "Рэмоунз", так что мы не умрем с голоду в их отсутствие.
– Мы идем в ресторан?
– Чем скорее мы появимся на публике, тем лучше. Этот ресторан, как никакой другой, подходит для нашей цели, потому что там всегда толпятся журналисты.
– Мне следует позвонить отцу.
– Позвонишь завтра.
– Но я не хочу, чтобы он увидел фотографии раньше, чем я расскажу ему о… нас.
– Ты в последнюю минуту решила полететь в Нью-Йорк. Мы случайно встретились и договорились поужинать где-нибудь, – ответил Габриель, напоминая ей сценарий, который они придумали после того, как подписали контракт. – Ты можешь рассказать ему обо всем завтра.
– Поверить не могу, что я буду врать своему отцу.
– Елена, нужно, чтобы все выглядело правдоподобно. Любой намек, что все не по-настоящему, и наша сделка полетит ко всем чертям. И тогда я передам доказательства в ФБР. – Габриель развернулся и повел ее дальше по квартире. – Гостевая, гостевая, гостевая… наша комната. – Он вошел внутрь и открыл двери. – Ванная. Тут моя гардеробная. А там твоя.
Елена заглянула в каждую и молча кивнула.
– Я собираюсь принять душ. Если ты хочешь освежиться, в каждой гостевой комнате есть ванная. Когда я покупал этот пентхаус, я не думал о будущей жене, иначе у тебя была бы своя ванная. Выходим через несколько часов. Тебе хватит времени?
Она снова кивнула.
– Замечательно. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Единственное, что мне нужно, – это чтобы ты признал, что ошибался насчет меня и моего отца и отпустил меня.
– Ты говорила правду – у тебя и в самом деле извращенное чувство юмора, – усмехнулся Габриель.
Елена приводила себя в порядок в самой дальней из гостевых комнат, пытаясь не думать о том, что в этот самый момент Габриель стоит под душем в чем мать родила.
Несомненно, сейчас она проснется на своей софе в кабинете в Осло, и последние несколько дней покажутся ей дурным сном.
Ее связали и грозились похитить, потом произошло нечто еще более ужасное: ее спас человек, который ненавидит всю ее семью. Ее вынудили подписать брачный контракт, который спасет ее отца от тюрьмы, но в результате которого появится ребенок. А теперь она находится в шикарных апартаментах на Манхэттене. И все это случилось в течение одних лишь суток.
Кто знает, что принесет завтрашний день? Может быть, она проснется на Луне.
Елена вышла из гостевой комнаты и пошла бродить по квартире.
Она выросла в роскоши, поэтому ей нечему было удивляться, но ее поразил отменный вкус хозяина дома.
Елена остановилась перед одной из картин, на ней был изображен мужчина, черты лица которого были нарисованы в виде фруктов и овощей.
– Нравится?
Она была настолько поглощена разглядыванием картины, что не услышала, как вошел Габриель.
– Она великолепна. Это Джузеппе Арчимбольдо?
– Ты узнала его работу? – В его голосе послышалось одобрение.
– Мне нравятся его картины. Они безумные, остроумные и искусные. Я могла бы смотреть на них часами.
– Это репродукция, но у меня дома во Флоренции есть парочка подлинников.
Елена внутренне поежилась при упоминании Флоренции. Она, так же как и Габриель, родилась в Италии. Жизнь их уважаемых семей на родине превратилась в какую-то мыльную оперу, и Елена страшилась, как там примут новость об их браке.
– Ты будешь переодеваться? Нам скоро выходить.
– Но я уже переоделась.
– Но ты ведь не собираешься идти в ресторан в таком виде? – недоверчиво спросил он.
– А что не так с моей одеждой? – Елена посмотрела на свой темно-синий брючный костюм, белую блузку и черные туфли на танкетке.
– Ты выглядишь так, словно собралась на деловую встречу. У тебя есть что-нибудь другое, хотя бы отдаленно напоминающее женскую одежду?
– Но я чувствую себя комфортно. И я взяла с собой только брючные костюмы.
– А что ты носишь, когда не на работе?
– Одежда меня не интересует, – пожала плечами Елена.
– Но сейчас другое дело, – мрачно заявил Габриель. – Замри на минуту.
Он обжигал ее своим пристальным взглядом, но Елена держала голову высоко, думая о том, что вещи – это всего лишь вещи. И ее деловые костюмы свидетельствуют о профессионализме. Все остальное – лишнее.
– Расстегни блузку, – приказал Габриель. – И завяжи ее концы узлом на талии.
Елена озадаченно посмотрела на него, и Габриель, потянувшись к краю ее блузки, расстегнул две нижние пуговицы.
– Что ты делаешь? – отпрянула Елена.
– Делаю твой внешний вид более приемлемым. А теперь завяжи узел и расстегни три верхние пуговицы. Если только ты не хочешь, чтобы я сам это сделал.
– Еще раз прикоснешься ко мне, и я расцарапаю тебе нос.
– Через несколько минут мы окажемся на публике, – удивленно поднял бровь Габриель. – Ты должна чувствовать себя комфортно рядом со мной, иначе никто не поверит, что мы безумно влюблены друг в друга.
– Сомневаюсь, что даже десять лет брака заставят меня чувствовать себя комфортно рядом с человеком, который намеревается разрушить мою семью. – И он мог так поступить, вот почему Елена стояла здесь и терпела такое унижение.
– Притворись.
– Что еще я должна сделать? – Габриель угрожающе навис над Еленой, и она, чувствуя себя круглой идиоткой, расстегнула блузку. – Сделать пересадку лица?
– Черт подери, ты могла бы сделать нормальную прическу, но пока у нас нет времени, собери волосы в пучок или распусти их. Хвостики больше подходят школьницам. Опусти пояс брюк на талию и чуть закатай их.
Елена послушно сделала все, о чем он попросил.
– У тебя есть другие туфли?
– Только беговые кроссовки.
– Ладно, оставайся в этих. Но завтра утром мы первым делом отправимся по магазинам.
– Ты не будешь решать, в чем мне ходить.
– Я бы не стал этого делать, если бы у тебя не было проблем со вкусом.
– Неправда.
– Ты не одеваешься как женщина. Лично мне все равно, но ты должна играть роль влюбленной женщины. А влюбленная женщина получает удовольствие от своего внешнего вида и одежды, которая на ней.
– Ты серьезно?
– Конечно. – Взгляд Габриеля вдруг стал подозрительным. – У тебя ведь были отношения с мужчинами? – нерешительно спросил он.
– Мне двадцать пять, – фыркнула Елена, избегая ответа на вопрос. Она ни за что бы не призналась, что ни разу не была даже на свидании. Это не его дело. – Но если я буду чувствовать себя некомфортно в своей одежде, мне будет трудно притворяться, что я влюблена.
– Ты сможешь выбрать себе новую одежду, а старую придется сжечь.
– Я сохраню ее до того дня, когда наши пути разойдутся.
– Ты знаешь, что нужно делать для того, чтобы приблизить этот день.
Елена густо покраснела, но выдержала его взгляд.
– А может быть, я опротивею тебе настолько, что ты сам разведешься со мной до того, как я забеременею.
Он пожал плечами и склонился над ней, буравя ее взглядом:
– Я провел в тюрьме целых два года за преступление, которого не совершал. За это время мой отец умер, а здоровье матери очень сильно пошатнулось. Каждый день, который мы с тобой проведем вместе, будет настоящим адом для твоего отца. Мне спешить некуда.
Впервые за все это время Елену охватили сомнения.
Вдруг Габриель говорил правду?
Но это невозможно. Ее братья вели себя не самым лучшим образом, но ее отец не был таким, как они. Ее отец никогда бы не подставил Альфредо. Они были друзьями на всю жизнь.
И все же еще некоторое время после того, как они вышли из дома, Елену одолевали сомнения, совершенно не похожие на тошноту, которую она испытывала при мысли о сделке с самим дьяволом.
Глава 5
"Рэмоунз" оказался небольшим ресторанчиком на Таймс-сквер, переполненным посетителями, снаружи которого сновали толпы журналистов. Оказавшись внутри, Елена поняла почему.
– Это Гэри Милуэйк? – шепотом спросила она, проходя мимо радостно щебечущей пары за столиком у окна.
– Да, – кивнул Габриель. – А с ним Серафина де Анджело.
Гэри Милуэйк был открытием года среди киноактеров, а его собеседница – звездой самых высокобюджетных фильмов десятилетия.
– Они помахали тебе, – чуть не завизжала Елена.
– Мы знакомы с Гэри. Мы предоставили наш автомобиль для одного из его фильмов. Я отвозил его на тест-драйв.
Елена присела за столик, напрасно стараясь не выглядеть восторженной, увидев столько знакомых лиц. Пока Габриель заказывал бутылку вина, она разглядывала посетителей. Неподалеку сидела известная певица. Ее спутника Елена не знала, потому что считалось, что она встречается с другим мужчиной.